Принцесса и Гоблин (др.перевод)

— Куда уж тебе это помнить!

— Но я никогда раньше вас не видела.

— Зато теперь мы обязательно станем видеться.

— А вы всё время живёте в этой комнате?

— Только ночую не здесь. Моя спальня на этой же лестничной площадке, только напротив. Но большую часть дня я провожу здесь.

— Мне бы не понравилось всё время здесь сидеть. В моей детской гораздо веселее. Вы, наверно, тоже королева, раз вы моя большая старшая прабабушка.

— Да, я королева.

— А тогда где же ваша корона?

— В моей спальне.

— А можно мне на неё посмотреть?

— Ты её увидишь. Но не сегодня.

— А почему няня никогда мне о вас не говорила?

— Няня не знает обо мне. Она никогда меня не видела.

— Но кто-нибудь же знает, что вы в нашем доме?

— Нет, никто не знает.

— Кто же готовит вам обед?

— Я держу домашнюю птицу... Своеобразную, правда.

— А где вы её держите?

— Я покажу тебе.

— А тогда кто варит вам куриный бульон?

— Видишь ли, я бы ни за что не позволила убивать моих курочек.

— Тогда я не понимаю.

— Что было у тебя сегодня утром на завтрак? — спросила старая женщина.

— Ну, я ела хлеб с молоком и одно яйцо... Поняла! Вы кушаете их яйца.

— Правильно. Я питаюсь их яйцами.

— Поэтому ваши волосы такие белые?

— Нет, дитя моё. Это от старости. Я очень стара.

— Я так и подумала. Вам уже пятьдесят лет?

— Да, и даже больше, чем пятьдесят.

— Тогда вам сто лет?

— Сто и ещё больше. Я гораздо старее, чем ты можешь вообразить. Ну, пойдём и поглядим на моих курочек.

И женщина вновь остановила свою прялку. Затем она встала, взяла принцессу за руку, вывела её из комнаты и раскрыла перед ней ту дверь, что располагалась напротив лестницы. Принцесса ожидала увидеть много курочек и цыплят, но вместо них она в первый момент увидала синее небо, а затем крышу собственного дома со множеством очень красивых голубков, большей частью белых, но среди них были также и пёстрые, переливающиеся всеми цветам. Голубки расхаживали по крыше, отвешивая друг другу поклоны и болтая на непонятном для принцессы языке. От восторга принцесса всплеснула руками, и тут поднялся такой шум от хлопанья крыльев, что принцесса сама от неожиданности застыла на месте.

— Ты распугала всю мою домашнюю птицу, — с улыбкой промолвила пожилая женщина.

— А они распугали меня, — ответила принцесса и тоже улыбнулась в ответ. — Но это такие чудесные птички! А яйца у них такие же красивые?

— Да, очень красивые.

— Какие у вас, должно быть, крохотные яичные ложечки! А разве не лучше было бы держать настоящих курочек, чтобы яйца были побольше?

— Но чем бы я тогда их кормила?

— Да, понимаю, — сказала принцесса. — Голуби сами находят себе корм. Ведь они умеют летать.

— Именно так. Если бы они не умели летать, я не могла бы питаться их яйцами.

— Но откуда вы достаёте их яйца? Где гнёзда?

Женщина отстегнула верёвочную петельку на стене рядом с дверью и приподняла ставень. Принцессе открылось множество голубиных нор с гнёздами; в некоторых из них были птенцы, а в некоторых — яйца. Птички проникали внутрь с противоположной стороны, а с этой женщина доставала себе яйца. Но сейчас она сразу же снова закрыла ставень, чтобы не пугать птенцов.

— Как здорово! — воскликнула принцесса. — А вы не дадите мне скушать одно яичко? Я проголодалась.

— Когда-нибудь дам, но сейчас ты должна возвращаться, иначе няня сильно расстроится из-за твоей пропажи. Вряд ли я ошибусь, если скажу, что она уже с ног сбылась, тебя разыскивая.

— Только не здесь, — ответила принцесса. — Как же она будет удивлена, когда я расскажу ей о моей большой-пребольшой прабабушке!

— Да, уж она удивится! — со странной улыбкой сказала женщина. — Надеюсь, ты расскажешь ей всю правду.

— И расскажу. Отведите меня, пожалуйста, к няне.

— До самой твоей комнаты я идти с тобой не могу, но я провожу тебя до лестницы, по которой ты сможешь спокойно спуститься вниз.

Маленькая принцесса подала старой женщине руку, и та, выбирая путь то направо, то налево, привела девочку сначала к верхней оконечности первой лестницы, потом к подножию второй, а затем глядела ей вслед до тех пор, пока не убедилась, что Айрин добралась до середины третьей, самой нижней лестницы. И только услыхав нянин радостный вскрик, старая женщина повернулась и снова пошла по своим лестницам, причём довольно скоро для такой большой старшей прабабушки, и вновь уселась за свою прялку. При этом на её лице, лишённом морщин, вновь появилась прежняя странная улыбка.

В другой раз мы ещё поговорим об этой её прялке.

А пока попробуйте сами догадаться, что она такое пряла.

— Ох, принцесса, где же ты была? — воскликнула няня, подхватив девочку на руки. — Не очень-то любезно с твоей стороны так долго прятаться. Я уже почти испугалась...

Но тут няня осеклась.

— Чего ты испугалась, нянечка? — спросила принцесса.

— Так, ничего, — ответила няня. — В другой раз тебе скажу.

— Я была там, наверху, очень высоко. Ходила проведать мою большую огромную старшую прабабушку, — сказала принцесса.

— Ну и как она тебя встретила? — спросила няня, решившая, что принцесса просто шутит.

— Ах, няня, ты и не представляешь себе, какая это распрекрасная бабушкина мама, которую я встретила наверху. Ей так много лет! И у неё чудесные белые волосы! Такие же белые, как моя серебряная чашка. Я теперь думаю, что её волосы были серебряными.

— Ну что за ерунду ты говоришь, принцесса! — сказала няня.

— Вовсе и не ерунду, — обиделась принцесса. — Слушай, я тебе о ней сейчас расскажу. Она гораздо выше тебя и гораздо красивее.

— Вот как! — заметила няня.

— А кушает она голубиные яйца.

— Конечно, яйца, что ж ещё, — сказала няня.

— И она сидит в пустой комнате и весь день только прядёт и прядёт.

— Не сомневаюсь.

— А свою корону хранит в спальне.

— Ну конечно, спальня — самое верное место для короны. Она надевает корону, ложась в постель.

— Этого она не сказала. Мне кажется, она не надевает корону в постели. В короне было бы неудобно спать. Ведь мой папа любил надевать на ночь ночной колпак, а не корону. Разве я не права, нянечка?

— Не знаю, не видела. Но скорее всего, что это так.

— А ещё она живёт здесь с тех самых пор, как и я живу здесь — представляешь, как долго?

— И кто только тебе такое нарассказывал! — отозвалась няня, не поверившая ни одному слову Айрин.

— А почему ты мне об этом не рассказала?

— Не было надобности. Ты и сама вон как отлично сочинила.

— Так ты мне не веришь! — воскликнула принцесса и расстроилась так, как она одна умела.

— А ты, принцесса, думала, что я тебе поверю? — холодно произнесла няня. — Я отлично знаю, что принцессы имеют привычку представлять свои приключения «понарошку», но ты, как я смотрю, первая, кто ожидает, будто её небылицам поверят, — добавила она, видя, что девочка на удивление серьёзна.

Принцесса залилась слезами.

— Ну, вот что, милочка, — заметила няня, которая начала уже сердиться принцессиному упорству. — Не подобает принцессе рассказывать свои фантазии и ожидать при этом, что ей поверят только потому, что она принцесса.

— Но я говорю правду! Всё это правда!

— Тебе это пригрезилось, дитя моё.

— Нет, не пригрезилось. Я поднялась по лестнице и заблудилась, и если бы не встретила прекрасную женщину, то никогда не нашла бы дороги назад.

— Час от часу не легче!

— Ну, пойдём же со мной, и ты сама увидишь, правду ли я говорю.

— У меня, знаешь ли, есть занятия поважнее. Уже время обеда, и я слушать не желаю подобной чепухи.

Принцесса утёрла глазки, которые скоро высохли совсем, настолько разгорячённым было её лицо. Девочка села обедать, но почти ничего не съела. Принцессам не очень-то идёт на пользу, когда им не верят, а ведь настоящая принцесса неспособна сказать неправду. Так что во весь вечер Айрин слова не произнесла. Лишь коротко отвечала, когда няня обращалась к ней, ведь настоящая принцесса никогда не позволит себе быть невежливой — даже когда имеет все основания обижаться.