Тан Сяо-си в бухте кораблей, отплывающих завтра

— Не надо печалиться. Мокрые крылышки скоро высохнут, и вы тогда сможете по-прежнему летать и веселиться.

Старичок играл и играл, а морщин у него на лбу становилось всё больше, лохматые брови нависали всё ниже, по лицу постепенно разливалась бледность.

Друзья были глубоко взволнованы песнею флейты. Сяо-си сидел, напряженно сжав руки; Кукла не мигая смотрела перед собой; Деревянный мальчик замер, положив голову на колени; Резиновая собачка тихо отбивала мм хвостом по полу; Картонный петух потерял свой обычный самонадеянный вид; Плюшевая утка широко открыла рот.

Флейта вдруг запела ещё более красивую звонкую песню. Это была песня радости, но чувствовалось и ней и какое-то беспокойство. Казалось, иволга ищет свою подругу, порхает с одного дерева на другое, взлетает ввысь к облакам, мчится куда-то вдаль и не умолкая звенит её призывная песня.

— Слушайте, слушайте, — прошептал Сяо-си. Что это звучит там?

Где-то запела настоящая живая иволга. Голосок её был чистый, нежный. Его можно сравнить с журчанием ручейка в горной долине, с трепетаньем шёлковой ленты на лёгком ветерке, с падением жемчужной росинки с листка лотоса. Услышав пение настоящей иволги, Старичок с флейтой заиграл ещё вдохновеннее. Он улыбался; глаза ею сверкали и две слезы медленно катились по его щекам. Лицо же всё больше покрывалось бледностью. Флейта пела широко и свободно, ей легко и горячо вторила иволга. С каждой минутой иволга подлетала всё ближе, и песня её росла и крепла.

Тут вдруг запела вторая иволга, третья, и вскоре целый птичий хор звенел вокруг. В их песне слышалось: наступило тепло, пришло светлое лето! Всё живое расти, летай, бегай, танцуй! Самое лучшее, что есть на земле, в воде и в небе, ваше. Всё, что есть прекрасного и что ещё будет, — всё тоже принадлежит вам. Не надо хмуриться и вздыхать! Веселитесь, не откладывайте до «завтра», до «следующего раза». Теперь время с вами неразлучно.

К радостной песне иволги присоединились стрекотание сорок, свист ласточек, чириканье воробьёв, голоса самых разных птичек. Тут же стало слышно, как гудит ветер, шелестит листва деревьев, бурлит вода в реке и шумят морские волны.

Недавно неподвижные облака тихо поплыли по небу. На землю упали крупные капли. Дождь кончился, и радуга засияла в голубой дали. Лёгкий ветерок донёсся до башни, и золотистые лучи солнца упали на подоконник.

— Цветы! Посмотрите на цветы! — обрадованно воскликнула Кукла. — Они расцвели!

Никто даже не заметил, как повсюду распустилось множество цветов. Тут были светло-коричневые гвоздичные деревья и, словно окутанные розовой дымкой, сливы; привлекали взор яркие пионы и разноцветные огромные хризантемы и астры; по заборам взбирался вьюнок, в пруде колыхались лотосы... В одно мгновенье облик Бухты кораблей, отплывающих завтра, совершенно переменился. 

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ, ГДЕ НА НАШИХ ГЛАЗАХ ПРОИСХОДИТ ЧУДЕСНОЕ ПРЕВРАЩЕНИЕ

Зрение у Куклы было отличное. Она долго и пристально всматривалась вдаль и, наконец, радостно закричала:

— Посмотрите, вы только посмотрите! Корабли поплыли!

— Что? Дайте-ка я взгляну! — бросилась к окну Резиновая собачка. Но зрение у неё не было таким острым, и, как она ни старалась, — всё равно ничего не увидела. Тогда она вытянула нос и принялась нюхать:

— Да, я чувствую, корабли движутся.

— Неужели? Как мне не терпится попасть домой и увидеть свою дорогую маму! Скорей к морю, пока не ушли наши корабли! — суетилась Плюшевая утка.

— Корабли? — удивился Медвежонок и рассудительно заметил: — Нам нужен всего лишь один. Хватит нам места, спокойно доедем до дому.

Все в один голос закричали:

— Правильно! Домой! Пошли! Быстрей!

Вдруг Деревянный мальчик испуганно воскликнул:

— Какое несчастье! Старичок с флейтой умер!

Как?! Не может этого быть! Но оказалось, что он и вправду умер. Никем не замеченный, он перестал играть на флейте и тихо опустился на пол. Его глаза были закрыты, а руки сжимали флейту. Он исполнил свою последнюю песню и больше никогда не сыграет своим друзьям. Все, опустив головы, стояли подавленные горем.

Сяо-си сказал:

— Он был таким хорошим, таким добрым Старичком!

— Нет, он совсем и не был старым. Мог жить ещё долго — долго, — горестно вздохнула Резиновая собачка.

— Он был героем, настоящим героем. Мы будем вечно его помнить! — заявил Картонный петух.

Медвежонок добавил:

— Это был замечательный человек.

Плюшевая утка не могла поверить:

— Может быть, он не умер, а только заснул?

Деревянный же мальчик ничего не сказал, но его сердце билось очень громко, а слёзы так и лились из глаз.

Кукла сорвала маленький красный цветок, красивый и душистый, опустилась на колени рядом со Старичком и положила цветок ему на грудь.

— Посмотри! Это настоящий цветок, посмотри! — прошептала она.

Но Старичок с флейтой глаз не открыл и не слышал запаха цветка. Кукла опустила голову и зарыдала,друзья тоже больше сдерживаться не могли и горько плакали.

— Вы почему плачете? Что случилось? — неожиданно приподнимаясь, спросил Старичок с флейтой. Через секунду он уже стоял на ногах.

Это было настоящее чудо. Старичок с флейтой умер и вновь ожил. Притом лицо его стало совсем молодым. Раньше у него на голове волосы почти не росли, но зато была большая борода, теперь же борода исчезла, а волосы стали густыми и чёрными. Его уже больше нельзя было называть Старичком. Перед ними стоял настоящий Юноша. Он внимательно посмотрел на своих друзей и бодро воскликнул:

— Ну, о чём слезы льёте? Вот глупые! Я сейчас будто заново родился. Когда-то, давным-давно, одни добрый и мудрый Мастер игрушек сделал меня и, вложив в руки флейту, сказал: «Отныне ты должен доставлять людям радость, игрой своей вселять в их сердца надежду. Сейчас ты молод и полон сил, постарайся принести другим как можно больше пользы! Когда же наступит старость, не печалься, в награду за помощь людям к тебе возвратится молодость». И вот теперь перед вами уже не Старичок с флейтой, а готовый к новым делам Юноша.

— А это у тебя на голове твоя борода выросла? — спросила Плюшевая утка.

Медвежонок тотчас поправил сё:

— Ну что ты говоришь! Это совсем не борода, это брови.

Деревянный мальчик вставил:

— Это волосы.

Юноша захохотал:

- Волосы ли, брови или борода — неважно. Главное, что я теперь молодой, могу и на флейте играть, и плавать, и на коньках кататься. И всякие лентяи и бездельники пусть теперь лучше не попадаются мне! 

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ, И ПОСЛЕДНЯЯ, В КОТОРОЙ КОРАБЛЬ ДРУЗЕЙ ВЫХОДИТ В ОТКРЫТОЕ МОРЕ

Весёлой гурьбой отправились друзья на берег моря Объявления на кораблях давно переменили, повсюду мелькало: «Уходит в плаванье сегодня». Из труб пароходов валил дым, паруса были подняты. Раздавались гудки, удары колокола. Было очень шумно.

Море тоже изменилось: тихо плескались волны, и над ними реяло множество чаек.

Друзья выбрали самую красивую парусную яхту и, счастливые, поднялись на борт. Только Юноша не захотел сесть на корабль, он решил остаться, чтоб Жестяной пират со своими приятелями больше не могли здесь хозяйничать. На прощанье он подарил друзьям синенький Мешок сказок, чтобы они слушали в пути разные чудесные истории. Перед отплытием было решено придумать «Бухте кораблей, отплывающих завтра» новое название. Ведь здесь опять были и ветер, и волны, и утро, и вечер, и корабли отплывали в точно назначенный срок. Посовещавшись, друзья переименовали этот край в «Сказочную бухту».

Стоит ли говорить, что расставание остававшегося в Сказочной бухте Юноши с уезжающими друзьями было необычайно печальным. На яхте подняли паруса, и она стала медленно удаляться от берега. Друзья долго махали Юноше:

— До свидания! До свидания!

А он стоял и в ответ им кричал:

— Счастливый путь! Счастливый путь!

И вот Сяо-си возвратился к себе домой.