Плохо нарисованная курица

Но тетя бог весть о чем думала, купила мятные конфеты и принесла их Йонашу.

Бедняжка Йонаш проглотил мятную конфету, от которой, как известно, становится прохладно, словно свежим ветерком потянет, и в животе у него поднялся такой ветер, что в ушах свистело. Когда же он открыл рот, все газеты, старые билеты в кино разлетелись по комнате, скатерть захлопала, а тетя Клотильда и мама вынуждены были прижимать руками подолы платьев.

Когда во рту дует такой ветер, это вам не пустяк. И у Йонаша заболело горло. А это штука похуже, чем насморк или кашель. Вот почему отец побежал к телефону быстрее обычного, хотел набрать номер 12345, но так как он думал о том, что к бабушке теперь они уже вряд ли поедут, набрал номер 12346. Через некоторое время раздался звонок в дверь, но вошел не пан доктор Заруба, а Рыба-кит.

— Что вам угодно? — спросил папа.

— Вы звонили мне по телефону, мой номер 1-2-3-4-6,— говорит Рыба-кит.

— Это недоразумение, я ошибся номером, — говорит папа, — я звонил доктору Зарубе, у Йонаша заболело горло.

— Неважно, — говорит Рыба-кит, — я случайно в этом кое-что понимаю.

И идет в комнату.

— Привет, Йонаш, — говорит Рыба-кит, — скажи «ааа», чтобы мы знали, что с тобой.

Йонаш сказал «ааа», а Рыба-кит заглянула ему в горло и говорит:

— Это ангина. Придется тебе как следует пополоскать горло. У вас в доме есть марганцовка?

Услышав это, мама очень расстроилась, пошла на кухню и покорно принесла марганцовку, как велела Рыба-кит, которую приходится слушать, словно она не рыба, а пан доктор Заруба.

Но тетя Клотильда не хотела с этим смириться и сказала отцу в прихожей:

— Йонашека не должна лечить какая-то там Рыба-кит. А вдруг она в этом ничего не понимает?

«Разумеется, — подумал папа, — от этого могут возникнуть всякие неприятные осложнения». Он вошел в комнату и говорит:

— А откуда вы знаете, что это ангина? Ведь вы никакой не доктор, а обыкновенная Рыба-кит.

— А почему вы думаете, что я в этом не разбираюсь? — говорит Рыба-кит. — Вы ведь обыкновенный папаша. Между прочим, я разбираюсь в этом. Когда я была еще маленькой, случалось так, что и я, бедняжка, болела ангиной. Сегодня я, разумеется, и знать не знаю, что значит болеть. И это потому, что я закалялась в Ледовитом океане, ела рыбу и пила рыбий жир. И вот полюбуйтесь на меня теперь. Ну что, удивляетесь? Мой рост тридцать девять метров в длину. Так что пусть Йонаш полощет горло, а там увидим.

— Гм, — сказал папа, — пожалуй, вы правы, пусть Йонаш полощет горло.

Только Йонаш о полоскании слышать не хотел. Он понятия не имел, как это делается. Рыбе-кит пришлось показывать. Пасть у нее огромная, и она попробовала булькать в горле, пустив в ход полотенце и мыло, телефон и кроватку, но все заглатывала. Проглотила она плиту со сковородкой, и радиоприемник, и книжку со сказками, но в конце концов у нее все-таки получилось, и Йонаша она тоже научила. Так они полоскали горло до тех пор, пока Йонаш не поправился.

— Йонаш здоров, — сказали Рыбе-кит папа, мама и тетя Клотильда, — спасибо вам большое, можете идти домой, а мы едем к бабушке.

— Что вы, что вы! Это вам только кажется, будто он здоров. Он еще не закален, он еще не ест рыбу и не пьет рыбий жир. С чего вы взяли, будто он здоров?

— Гм, — сказал папа, — пожалуй, вы правы, Йонашу нужно закаляться. Если вы располагаете временем, оставайтесь с ним. Мы поедем к бабушке, а вы привезете туда Йонаша, как только он закалится. Ну, до свидания.

— До свидания, — говорит Рыба-кит.

Налила она в ванну холодной воды и позвала Йонаша.

— Йонаш, будем закаляться. Оботри как следует губкой шею, уши и так далее.

— Бррр! — сказал Йонаш. — Вода ледяная. Я не стану мыться такой водой.

Он взял губку и вобрал в нее всю воду.

— Я не могу обтираться, — говорит он Рыбе-кит, — в ванне нет воды.

«Невероятно! — подумала Рыба-кит. — Куда же эта вода подевалась?»

И опять налила воды в ванну.

А Йонаш взял губку, высосал ею всю воду и говорит:

— Я же сказал: не могу обтираться, здесь нет воды.

«Спятила я, что ли? — подумала про себя Рыба. — Куда же она каждый раз девается?»

И налила воду в третий раз.

А Йонаш опять взял губку и опять высосал ею всю воду.

«Интересно, — думал он, — кто раньше сдастся?»

Губка стала тяжелой, воды в ней скопилось, как в озере.

«Куда же все-таки она девается?» — задавала себе вопрос Рыба и все наливала и наливала воду. Так и шло по кругу, пока Рыба не умаялась окончательно и не сказала Йонашу:

— Давай пока прекратим это дело, я должна немного отдохнуть.

И села на стул, где лежала губка со всей водой, которую она впитала.

Тотчас все оказалось в воде, в тот же миг образовалось море, и в этом море плавала Рыба-кит. Она была весьма удивлена, пасть открыта, а в пасти сидел Йонаш и про себя думал: «Вот это да!»

— Ну и натворил же ты дел, теперь плавать нам в Ледовитом океане. Беги-ка в утробу, а то простудишься. Ты ведь еще не закалился, — говорит Рыба, захлопывает пасть, и Йонаш оказывается у нее в брюхе.

К счастью, внутри Рыбы неплохо. В брюхе он обнаружил все необходимое: кроватку, радиоприемник, книгу сказок, мыло и полотенце, так что почувствовал он себя как дома. Включил он фонарик, лег в постель и стал читать сказки.

Лежит он этак, читает, как вдруг зазвонил телефон. Оказалось, звонит Рыба-кит. Спрашивает:

— Не проголодался? В холодильнике рыба и рыбий жир, можешь взять.

— Спасибо, — говорит Йонаш, — как раз на это у меня аппетита и нет.

— Как хочешь, — говорит Рыба-кит. — Появится аппетит, бери, а теперь ложись спать, утром научу тебя плавать.

И действительно, утром Рыба-кит распахнула пасть, затем нырнула и сразу же вся наполнилась водой. Йонаш стал кричать:

— Бррр! Какая вода холодная!

Но это ему не помогло.

Потом он насухо растерся полотенцем, сделал зарядку по радио, чтобы согреться, а так как почувствовал голод, стал есть рыбу и пить рыбий жир. Через несколько дней и рыба, и жир уже пришлись ему по вкусу и даже холодная вода его больше не пугала. Наоборот, наверху он принимал душ под струей, которая бьет у Рыбы-кит из головы.

Так он стал совершенно другим мальчиком: на голову вырос, вдвое прибавил в весе, самый холодный ветер был ему нипочем, а поскольку он ел много рыбы, кости его были — сплошной фосфор, который к тому же ярко светился.

— Знаешь что, — предложила ему однажды Рыба-кит, — поплывем-ка мы к бабушке, я думаю, пора.

И поплыли. А когда — приплыли, то все были страшно удивлены:

— Да ведь это не наш Йонаш! Наш, бедняжка, маленький, — сказали бабушка, и папа, и мама, и тетя Клотильда.

— И все-таки это я, — говорит Йонаш, — только я уже больше никакой не бедняжка.

— Ради нашей встречи я бы купила тебе мятные конфеты, — сказала тетя Клотильда, — да ведь ты знаешь, к чему это привело в тот раз.

— Ха! — сказал Йонаш. И проглотил пять пакетов мятных конфет одним махом. А после того как он раскрыл рот, от ветра, что подул оттуда, тетя Клотильда носилась в воздухе целых две недели.

А Йонаш простился с Рыбой-кит, поблагодарил ее и стал милиционером-регулировщиком на перекрестке. Ноги у него никогда не мерзли, даже в самые сильные морозы. А ночью он светился, как неоновая реклама, и все шоферы его очень хвалили, особенно когда бывал туман, любили его, знали по имени и говорили:

— Ну, это же наш Йонаш!

О малыше морозе, который рисовал цветными красками

Зима — великолепная штука! Зимой можно кататься на санках, на лыжах, на коньках. Но лето все же лучше. Летом с утра до вечера светит солнышко и кругом всюду цветы — в парке, в саду и за окнами. Зимой цветов за окнами быть не может, что вы! Зимой цветы могут быть разве что в оранжереях, в садоводстве или же в ботаническом саду. Окна на мир глядят печально, а люди тем более. Они ходят хмурые, спрятав головы в поднятые воротники, боятся насморка и ругают мороз.