Песня кукушки

Annotation

Сюжет книги основан на старинных кельтских мифах о подменышах. Подменыши, по легенде, — это существа, которых нечистая сила оставляет родителям взамен похищенных человеческих детей.

Героиня книги — девочка. Патриция (Трис). У нее есть мама, папа, сестра Пенелопа. Идеальная вроде бы семья, идеальный вроде бы дом… Все вроде бы хорошо, только однажды Трис просыпается и чувствует, что она «не в себе». Голова как будто из ваты, все время хочется есть, сестра смотрит на нее с ненавистью и называет «ненастоящей», куклы и манекены разговаривают с ней… Родители пытаются объяснить странности обычной лихорадкой. Но Трис понимает, что все не так просто. Она сошла с ума? Или она и правда ненастоящая? Однажды она подслушивает разговор, из которого узнает, что «настоящую» Патрицию похитили, а она — всего лишь подменная кукла, состоящая из веток, листьев и дневников похищенной Трис. Подменыши могут жить всего 7 дней, а что потом? Гибель? Патриции необходимо это выяснить, чтобы спастись.

Мистика, фантастика, триллер, детектив, — все это есть в книге. Но еще есть и обычная семья, со знакомыми всем проблемами, есть сестры, которые борются за внимание мамы и папы, есть мама и папа, которые отказываются понимать своих детей и считают, что главное — никуда не пускать дочек. Есть проблемы и печали, которые знакомы всем и каждому.

Фрэнсис Хардинг

ОТЗЫВЫ

ГЛАВА 1

ГЛАВА 2

ГЛАВА 3

ГЛАВА 4

ГЛАВА 5

ГЛАВА 6

ГЛАВА 7

ГЛАВА 8

ГЛАВА 9

ГЛАВА 10

ГЛАВА 11

ГЛАВА 12

ГЛАВА 13

ГЛАВА 14

ГЛАВА 15

ГЛАВА 16

ГЛАВА 17

ГЛАВА 18

ГЛАВА 19

ГЛАВА 20

ГЛАВА 21

ГЛАВА 22

ГЛАВА 23

ГЛАВА 24

ГЛАВА 25

ГЛАВА 26

ГЛАВА 27

ГЛАВА 28

ГЛАВА 29

ГЛАВА 30

ГЛАВА 31

ГЛАВА 32

ГЛАВА 33

ГЛАВА 34

ГЛАВА 35

ГЛАВА 36

ГЛАВА 37

ГЛАВА 38

ГЛАВА 39

ГЛАВА 40

ГЛАВА 41

ГЛАВА 42

ГЛАВА 43

БЛАГОДАРНОСТИ

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

Фрэнсис Хардинг

ПЕСНЯ КУКУШКИ

ОТЗЫВЫ

Фрэнсис Хардинг уже стала в один ряд с лучшими детскими авторами, но эта выдающаяся книга наверняка прославит ее еще больше.

The Sunday Times. Children’s Book of the Week

Эта книга так мне понравилась, что я пыталась смаковать ее, как конфету.

The Sweet Review

У меня новая литературная любовь: Фрэнсис Хардинг. Ее язык поэтичен и богат, ее прозу хочется читать, читать и читать, что бы ни происходило. Она обволакивает язык, как мед, и оставляет терпкое послевкусие.

magicinkandstardust.wordpress.com

Чтение, от которого невозможно оторваться; напряжение большей частью создается при помощи неловкости и беспокойства, тянущего чувства, будто что-то не так. Написано невероятно хорошо.

breathesbooks.com

Язык, о мой бог, язык превосходен! Темы затронуты более глубокие, чем история девочки, пытающейся обрести себя: влияние войны на общество и на человека, глубина жестокости, на которую может толкнуть жажда мести; прощение, любовь. Я недостаточно красноречива, чтобы выразить, насколько удивительна эта книга, но я не могу ее не порекомендовать!

The Book Geek

«Песня кукушки» сильнее волнует, чем другие книги Хардинг. Она печальна и трогательна, она вдохновляет, обладая при этом психологической глубиной, свойственной романам этого автора.

dancingonglassll.blogspot.co.uk

Потрясающее сочетании магии и фантазии… Я в полном восхищении от уникального сюжета, приковавшего меня к страницам.

adreamofbooks.blogspot.co.uk

Напоминает Нила Геймана.

www.welovethisbook.com

Посвящается Дилану, моему племяннику и крестнику.

Относись всегда к причудам этого мира с неизменным добродушным спокойствием.

ГЛАВА 1

ЕДИНОЕ ЦЕЛОЕ

Ей было плохо. В голове будто шуршала и шелестела бумага. Кто-то хихикнул, превратил свой смешок в огромный хрустящий шар и засунул ей в череп. «Семь дней, — засмеялся он. — Семь дней».

— Прекратите, — прохрипела она.

И шорох прекратился. Звук угас вдали, и даже почудившиеся ей слова испарились из ее сознания, как исчезает со стекла пар от дыхания.

— Трисс? — произнес другой голос, намного более близкий и громкий, чем ее собственный, голос женщины. — Ох, Трисс, милая, все хорошо, я с тобой.

Что-то происходило. Две теплые руки сомкнулись вокруг нее, словно колыбель.

— Не позволяй им смеяться надо мной, — прошептала она. Сглотнула и почувствовала в горле сухость и режущую боль.

— Никто над тобой не смеется, милая, — ответила женщина, и ее голос был нежным и тихим, как вздох.

Неподалеку зашептались. Два мужских голоса.

— У нее все еще лихорадка? Доктор, вы же говорили…

— Думаю, ей просто что-то приснилось. Посмотрим на юную Терезу, когда она окончательно проснется.

«Тереза. Я Тереза». Это правда, она была уверена в этом, но имя казалось ей просто словом. Такое впечатление, будто она не знает, что оно означает. «Я Трисс». Это звучало более естественно — словно книга, раскрывающаяся на зачитанном месте. Она сумела приоткрыть глаза, щурясь от яркого света. Кровать. Она лежит на горе подушек. Трисс казалась себе огромной, поэтому очень удивилась, обнаружив под стеганым покрывалом и одеялами свое маленькое тело.

Рядом с ней сидела женщина, нежно сжимая ее руку. У нее были короткие волосы, уложенные жесткими блестящими волнами. Легкая пудра маскировала морщинки усталости в уголках глаз. Синие стеклянные бусины ее ожерелья ловили свет, падавший из окна, и бросали отблески на шею и нижнюю часть подбородка.

Эта женщина была до боли знакомой и одновременно чужой, словно план полузабытого дома. Из ниоткуда выплыло слово, и немеющий мозг Трисс умудрился схватиться за него.

— Ма… — начала она.

— Да, мамочка с тобой, Трисс.

Мамочка. Мама.

— Ма… ма… — прокаркала она. — Я… не…

Трисс беспомощно умолкла. Она не знала, что она «не», и боялась.

— Все в порядке, лягушонок. — Мама легко сжала ее ладонь и ласково улыбнулась. — Просто ты снова заболела, вот и все. У тебя была лихорадка, неудивительно, что ты плохо себя чувствуешь. Ты помнишь, что было вчера?

— Нет.

Вчерашний день провалился в огромную темную дыру, и Трисс запаниковала. Что она вообще помнит?

— Ты вернулась домой мокрая как мышь. Помнишь? — Кровать скрипнула, когда с другой стороны подошел мужчина и сел. Его длинное энергичное лицо морщилось, как будто он изо всех сил пытался сосредоточиться. Волосы светлые. Голос ласковый, и Трисс знала, что этот специальный добрый взгляд предназначался только для нее. Отец. — Мы думаем, ты упала в Гриммер.

Услышав это слово, Трисс похолодела и задрожала, словно к ее шее приложили лягушку. Ей захотелось уползти подальше.

— Не давите на нее, — заговорил другой мужчина, стоявший в изножье кровати. Он был старше, с гривой светлых волос, на дюйм поднимавшихся над розовой кожей головы, и седыми, торчащими во все стороны бровями. Вены на его руках выступали и бугрились, выдавая преклонный возраст. — Дети всегда будут играть у воды. Бог знает во сколько ручьев я падал, когда был ребенком. А вы, юная леди, изрядно напугали своих родителей, явившись прошлым вечером с сильной лихорадкой и никого не узнавая. Я полагаю, сейчас вы все вспомнили?