Принцесса и Гоблин (др.перевод)

В этот момент в раскрытое окно влетел белый словно снег голубь и уселся прямо Айрин на макушку. Она залилась радостным смехом, чуть пригнула головку, поднесла руки к макушке и сказала:

— Голубок, голубок, не клюй меня! Можешь расчесать мне волосы своими длинными коготками, если ты не против.

Король протянул руку, чтобы схватить голубя, но голубь раскрыл крылья и вновь вылетел в окно — блеснул на солнце и пропал. Король положил ладонь на макушку принцессы, слегка отклонил её головку назад, чуть заметно улыбнулся, глядя принцессе в лицо, и еле слышно вздохнул.

— Пойдём, доченька, пройдёмся вдвоём по саду.

— Так ты не хочешь, папочка, сходить наверх и навестить мою прекрасную большую старшую прабабушку? — спросила принцесса.

— В другой раз, — мягко ответил король. — Она ведь не приглашала меня, а такие важные старые дамы, как она, не любят, когда им наносят визит не спросясь.

Сад при доме был чарующим. Но поскольку он располагался на склоне горы, в нём встречались уголки, где скалы громоздились друг на друга и окружавшая растительность имела совершенно дикий вид. Эти скалы обросли густыми зарослями вереска и прочих неприхотливых горных растений и цветов, по соседству с которыми пробивались прекрасные розы, лилии и другие радующие глаз садовые цветы. Такая помесь дикой горной природы с культурным садом гляделась довольно причудливо; и никакой самой многочисленной команде садовников не удавалось добиться, чтобы этот сад принял правильный и строгий вид.

В одном из таких уголков стояла садовая скамья, затенённая от послеполуденного солнца нависающим скалистым выступом. На вершину скалы уводила извилистая тропка, и там была другая скамья, но король и принцесса уселись на скамью у подножия, чтобы спрятаться от припекающего солнца. Здесь они долго беседовали о том и о сём, и наконец король сказал:

— Однажды вечером, Айрин, вы слишком поздно вернулись домой.

— Да, папа. Но это моя вина, а Лути была этим очень огорчена.

— Мне придётся поговорить с Лути об этом случае, — продолжал король.

— Папа, пожалуйста, не ругай её, — стала просить Айрин. — С тех пор она сильно-пресильно боится задерживаться на прогулке допоздна. Это случилось не потому, что она непослушная, просто мы немножечко сбились с пути один раз.

— Одного раза могло оказаться достаточно, — пробормотал король, поглаживая дочь по волосам.

Не могу вам сказать, откуда он всё узнал. Я уверен, что Керди ничего ему не говорил. Но их ведь мог заметить кто-нибудь из домашних.

Король долго сидел задумавшись. Кругом не раздавалось ни звука, только журчал небольшой ручеёк, весело вытекающий из расщелины, у которой они сидели, и беспечно убегающий вниз по склону через весь сад. Но вот король встал и, оставив Айрин сидеть на скамье, отправился в дом найти Лути. С ней он имел беседу, после которой та долго плакала.

Отправляясь вечером в обратный путь на своей огромной белой лошади, король оставил в доме шестерых воинов из своей свиты, приказав им каждую ночь по трое обходить дом дозором, карауля от заката и до рассвета. Было ясно, что он сильно беспокоился, как бы с принцессой чего не случилось.

Прошло несколько месяцев — тут и рассказывать не о чем. Подступила осень и помаленьку навела свои порядки. В саду больше не цвели цветы. Жёсткий ветер завывал среди утёсов. Дождь вымочил те немногие жёлтые и красные листья, что никак не желали отрываться от оголённых ветвей. Всё чаще и чаще прекрасное утро сменялось проливным полуднем, а временами дождь лил неделю кряду — ничего кроме дождя во весь день, но зато ему на смену приходила чудесная безоблачная ночь, когда всё небо было усеяно ярко горящими звёздами, ни одна не пряталась. Но звёзд принцесса не видела, так как рано ложилась. Подбиралась зима, и всё вокруг делалось унылым. Когда бывало слишком ветрено для гулянья на дворе, а принцесса уставала от своих игрушек, Лути брала её в обход по дому, иногда до комнаты экономки, доброй и заботливой пожилой женщины, которая сразу же принималась развлекать принцессу, а иногда до людской или кухни, где принцесса становилась не просто принцессой, но абсолютной королевой, так что даже возникала опасность, что её совсем тут избалуют. А иногда она сама забегала в зал, где устраивались вооружённые стражники, которых оставил здесь король, и тогда они показывали ей своё оружие и снаряжение и наперебой стремились её позабавить. Но всё равно временами на неё нападало уныние, и она жалела, что её огромная большая прабабушка существовала только во сне.

Однажды утром няня на некоторое время оставила принцессу в компании пожилой экономки. Чтобы развлечь девочку, экономка разложила на столе содержимое старого шкафчика. Все эти сокровища, странные старинные украшения и множество штуковин, назначения которых она не могла себе представить, показались маленькой принцессе гораздо интереснее собственных игрушек, поэтому она засела играть с ними часа на два. В конце концов, вертя в руках чудную старомодную брошь, она загнала себе булавку в большой палец и вскрикнула от острой боли. Может быть, боль вовсе не была такой острой, только палец стал опухать. Экономка всполошилась. Побежали за няней, послали за доктором; приложили к руке припарку и отправили принцессу в постель задолго до обычного часа. Палец вновь разболелся, и хотя принцесса быстро заснула и видела хорошие сны, в каждом её сне присутствовала эта боль. Наконец боль окончательно разбудила принцессу.

Луна ярким светом озаряла комнату. Припарка свалилась с руки, и в месте булавочного укола сильно жгло. Принцесса вообразила, что если подержать руку в полосе лунного света, это охладит жар. Поэтому принцесса встала с постели, стараясь не будить няню, спавшую в другом конце комнаты, и подошла к окну. Взглянув в окно, она увидала одного из стражников, прохаживающегося по саду. Луна поблескивала на его латах. Принцесса собралась было постучать в стекло и позвать его, потому что ей захотелось рассказать ему о своём несчастье, но тут она вспомнила, что это может разбудить Лути, которая тот час же вернёт её в постель. Поэтому принцесса придумала перейти в соседнюю комнату и позвать стражника из другого окна. Как хорошо, когда есть с кем поговорить, вместо того чтобы бессонно лежать в постели со жгучей болью в руке! Принцесса тихонько открыла дверь, прошла через детскую, в которой не было окна, глядящего в парк, и оказалась у подножия древней лестницы. Эту лестницу освещала луна, светившая сверху, из какого-то расположенного выше оконца, отчего лестница выглядела прихотливо и волшебно. В следующую же минуту маленькие ножки принцессы уже ступали одна за одной по отливающим серебром ступеням, а принцесса восторженно оглядывалась, чтобы взглянуть на свою тень посреди серебряного пятна на лестничном пролёте. Некоторые маленькие девочки непременно испугаются, окажись они одни-одинёшеньки на пустынной лестнице глубокой ночью, но Айрин же была принцесса.

Когда она неспешно поднялась по лестнице, не очень уверенная, что это всё не сон, у неё внезапно пробудилось страстное желание опять попытаться разыскать пожилую женщину с серебряными волосами.

— Если она — это сон, — сказала принцесса сама себе, — то я наверняка разыщу её, если только я тоже сплю.

И она пошла вверх, пролёт за пролётом, пока не попала в коридор со множеством комнат, в котором она уже побывала — в прошлый раз. Девочка быстро побежала из коридора в коридор, подбадривая себя мыслью, что если и заблудится, это не имеет большого значения, поскольку она всё равно проснётся в своей постели, и Лути будет рядом. Но нынче принцесса словно бы знала каждый шаг, поскольку прибежала прямо к той узкой лесенке, что вела в башню.

— А вдруг там взаправду будет моя прекрасная пребольшая прабабушка! — воскликнула принцесса и почти на четвереньках ринулась по крутым ступенькам.

Прибежав наверх, девочка постояла немного, прислушиваясь к темноте, ибо свет луны сюда не проникал. Да! Это он! Звук колеса прялки! Такая старательная прабабушка, работает день и ночь!