Новые истории про Винни-Пуха

Бенедиктус Дэвид

Новые истории про Винни-Пуха

Возвращение в Зачарованный Лес

ПОСВЯЩЕНИЕ

ВСТУПЛЕНИЕ

Пух и Пятачок, Кристофер Робин и Иа-Иа в последний раз появлялись в Лесу — о, неужели правда! — восемьдесят лет назад. Но у фантазии свои причуды, и эти восемьдесят лет вдруг превратились в один день.

И вот уже Пух сидит рядышком и, недоверчиво поглядывая на меня, спрашивает:

— Восемьдесят — это, конечно, очень много, но может, ты перепутал, и прошло не восемьдесят лет, а восемьдесят недель, или восемьдесят дней, или всего лишь восемьдесят минут?

И я отвечаю:

— Давайте считать, что прошло всего восемьдесят секунд. Тогда получится, что мы и вовсе не расставались.

— Я однажды пробовал досчитать до восьмидесяти, — вздыхает Пятачок, — но когда добрался до тридцати семи, числа начали разбегаться во все стороны, особенно быстро удирали шестерки и девятки.

— Да, они всегда норовят удрать, — вздыхает Пух.

— А вы правда собираетесь написать для нас новые приключения? — спрашивает Кристофер Робин. — Видите ли, нам, в обгцем-то, нравятся старые.

— Ну, лично мне не очень нравится та история со Слонопотамом, — испуганно вздрагивает Пятачок.

— А в этих приключениях можно будет подкрепиться? — интересуется Пух, который за восемьдесят лет, пожалуй, чуть-чуть потолстел.

— Он напишет ерунду, — ворчит Иа-Иа. — Хм, вот в чем дело… Что он знает об ослах?

Конечно, Иа-Иа прав, потому что об ослах я ничего не знаю, могу только придумать. Но ведь придумка может получиться забавной. И если у меня выйдет что-нибудь толковое, то я сам себе в награду куплю шоколадное пирожное, ну, то, у которого только с одной стороны шоколад, специально, чтобы пальцы не становились липкими и не оставляли сладких отпечатков на бумаге. Ну, а если ничего путного не выйдет… обойдусь без пирожного.

— Ладно, мы согласны, — решает Кристофер Робин. — Мы поможем вам сочинять.

Пух кивает, Пятачок улыбается, а Иа-Иа бормочет:

— Не то чтобы, но вероятно… Никто еще не пробовал…

ГЛАВА ПЕРВАЯ, в которой возвращается Кристофер Робин

С чего все началось? Этого никто не знает. Однажды по Лесу пронесся самый обычный Лесной Лепет — зашумел ветер в деревьях, закаркали вороны, весело забурлила вода в ручьях. Тогда-то и возник Невероятно Радостный Слух: Кристофер Робин вернулся!

Сова сказала, что услышала это от Кролика, а Кролик сказал, что услышал это от Пятачка, а Пятачок сказал, что он только передал Слух. И тогда Кенге пришла в голову Мысль: почему бы не спросить Винни-Пуха? Это была Очень Правильная Мысль, которая может прийти только вот в такое солнечное утро. И Пятачок побежал к Пуху. Когда появился Пятачок, Пух встревожено пересчитывал свои горшки с медом.

— Разве не странно? — сказал Пух и потер лапой нос. — Я хочу, чтобы они стояли и не двигались. А они, едва заметят, что я на них не смотрю, сразу перебегают с места на место. Только что их было одиннадцать, а теперь — только десять. Разве это не странно, Пятачок?

— Очень даже странно, — согласился Пятачок. — Если их, конечно, десять. А если их не десять, то их не десять.

Это было не совсем то, что он собирался сказать, но Пух все еще был занят подсчетом, передвигая горшки с одного края стола на другой, а потом обратно.

— Ну дела! — сказал Пух. — Если бы Кристофер Робин был здесь, он бы помог. Он умеет считать. Он даже знает «Ждыдва» и «Юпять». Я-то с ними так и не познакомился, но эти ребята здорово считают! Тогда моих горшков стало бы гораздо больше.

— Видишь ли, Пух… — начал Пятачок, и кончик его носа порозовел от волнения.

— Н-да, нелегко считать горшки, когда они все время передвигаются. Вот снежинки и звезды тоже не сосчитаешь: снежинки все время летят, а звезды то загораются, то гаснут…

— Видишь ли, Пух… — Розовый нос Пятачка покраснел.

— Я сочинил об этом ворчалку. Хочешь послушать, Пятачок?

Пятачок хотел сказать, что ворчалка — это прекрасно, а ворчалки, шумелки и кричалки Пуха ^ просто лучшие ворчалки, шумелки и кричалки на свете, но сначала нужно было выполнить поручение и поведать о Слухе. Потом Пятачок подумал, что хорошо бы назвать Слух Великой Вестью, а самому стать Великим Вестником. Но он вспомнил кричалку, которую Пух сочинил о нем, Пятачке. В той кричалке было целых семь строф — это была самая длинная кричалка из всех кричалок, и все эти семь строф были о Пятачке. В общем, поросенок сказал:

— Ох, да, Пух, с удовольствием.

Винни-Пух немного разволновался, потому что ворчалка была очень хорошая, очень-очень хорошая, но пока она никому не прочитана — это не Настоящая Ворчалка. А еще Пух очень надеялся, что, когда ворчалка станет Настоящей, горшков с медом прибавится, а мед — это здорово, меду в доме Винни-Пуха всегда рады.

Вот какую ворчалку Пух проворчал Пятачку в тот самый день, который казался совсем обыкновенным, но, как выяснилось, был очень даже особенным:

— И я считаю, что их одиннадцать, — добавил Пух. — Отличное число для горшков с медом, особенно в четверг. Хотя двенадцать было бы еще лучше.

— Пух, — быстро произнес Пятачок, чтобы Пух не успел продолжить ворчалку. Она наверняка замечательная, но отнимет много времени. — Я хочу задать тебе один Очень Важный Вопрос.

— И я сразу отвечу: ДА! — воскликнул Пух. — Сейчас самое время немножко подкрепиться!

— Пух! — перебил Пятачок, его нос от волнения и расстройства даже слегка побагровел. — Дело не в том, что пора немножко подкрепиться. И даже не в том, что пора хорошенько подкрепиться. Я хотел спросить о Кристофере Робине.

Пух, который только что опустил лапу в десятый горшок меда, замер:

— И что же ты хотел спросить о Кристофере Робине?

— Пронесся Слух, Винни. Как ты думаешь, Кристофер Робин и правда возвращается?

Похожий на старую одинокую скамью, серый ослик Иа-Иа стоял на опушке Зачарованного Леса и смотрел на заросли чертополоха. Иа-Иа целый день укрывал их от дождя и теперь размышлял: пойдет ли дождь снова и останется ли в чертополохе после дождя хоть сколько-нибудь сока? Но тут его грустные мысли прервали Пух и Пятачок.

— Здравствуй, маленький Пятачок, — сказал Иа-Иа. — Здравствуй, Пух. Зачем пожаловали?