Кот, который приезжал к завтраку

Вражда между Мускаунти и соседним, прилегающим к нему с юга богатым округом была широко известна. Стычки часто нарушали ход футбольных матчей. Злопыхатели распускали слухи о пограничных инцидентах и затем жестоко мстили друг другу. Даже зрелые граждане Локмастера находили удовольствие в хвастовстве своим превосходством; похвалялись всем: конными заводами, школами, спортивными командами, ресторанами. Так было, пока Квиллеру по счастливой случайности не досталось наследство, после чего клингеншоеновские миллионы принялись улучшать жизнь Мускаунти. Помимо постройки современнейшего аэропорта и создания олимпийских размеров бассейна для высшей школы, клингеншоеновские деньги переманивали из Локмастера лучших учителей, врачей, парикмахеров и мастеров по ремонту телевизоров. А теперь… в Мускаунти появился ещё и курорт: Грушевый остров — экономический плум-пудинг, приправленный сладкой подливой всеамериканской рекламы.

Ник продолжал рассказ:

— В прошлое воскресенье тройка этих хулиганов буквально расселась на нашем крыльце, прямо поперёк входа в ПП, и невесть что покуривала. Я указал им на надпись «Не курить» и спросил, учили ли их в Локмастере читать. Они повернулись ко мне задом и продолжали попыхивать, так что я вызвал по телефону островную охрану. Округ не обеспечивает нам достаточной полицейской защиты — Дон Эксбридж проталкивает кой-что поважнее, — так вот мы и нанимаем на уик-энды собственных охранников. Форма у них похожа на форму канадской конной полиции, и они весьма впечатляют, когда скачут верхом. Ну, эти щенки во избежание неприятностей убрались… но… все это меня озадачивает, понимаешь?

— Ты говорил о своих подозрениях Эксбриджу?

— В уик-энды его не бывает на острове, а я не могу приезжать сюда на неделе. Кроме того, каким идиотом я выглядел бы, расскажи ему все, если у меня ничего, кроме какого-то неясного желудочного ощущения, нет? Чего бы мне хотелось, Квилл, так это чтобы ты приехал на остров и сам посмотрел, что и как. Ты на такие дела мастер. Вполне возможно, ты раздобудешь какую-нибудь информацию или даже ключик к разгадке. А остановиться мог бы в одном из наших коттеджей. И котов с собой взять.

В Квиллере проснулся охотничий азарт, ему захотелось непременно найти ответы на все прозвучавшие здесь вопросы, ведь недаром же он долгие годы проработал в Центре репортером-криминалистом!

— Хмм, — промычал он, соблазненный перспективой собственного расследования.

— На острове и в самом деле славно, — подбавил Ник, — и кухня пришлась бы тебе по вкусу. Завтраки у Лори превосходные, кого хочешь спроси. А в гостинице повар из Нового Орлеана.

— Из Нового Орлеана? — с нескрываемым интересом переспросил Квиллер. Кухня часто имела для него решающее значение. — А если бы я поехал, то, как ты полагаешь, — когда?

— Как можно скорее. Завтра в полдень я привезу сюда Ясона, а после могу перевезти тебя на остров. У меня ведь теперь собственный катер. Если встретимся у дока в Мусвилле около четырех, то доберемся до острова так, чтобы ты успел и устроиться, и сходить в отель как следует пообедать.

— Но не цыплятами! — съязвил Квиллер.

Когда Ник прощался и прыгал в свой пикап, он выглядел гораздо бодрее. Было ещё рано, но Квиллер взобрался на галерею, чтобы выпустить сиамцев из их мансарды. Удивленные ранней побудкой, они, пошатываясь, вышли из комнаты, зевая, потягиваясь и тараща стеклянные со сна глаза.

— Завтрак! — провозгласил он, и они, задрав хвосты, устремились на кухню, в горячности натыкаясь друг на друга. — Чего вам, парочке плотоядных, нынче поутру хочется? Могу предложить сочного, славного барашка из «Старой мельницы», рубленную вручную и тушенную в собственном, нежнейшем соку.

В хорошем настроении он любил подекламировать, и чем громче становился его голос, тем больше они волновались, описывая вокруг него круги и восьмерки и всё увеличивая мощность воя. Вопли резко оборвались, когда он поставил тарелку на пол, и они атаковали её с силой, вызывающей трепет.

Они были чистопородные сиамцы с голубыми глазами и атласными шкурками с бежевым мехом, оттененным темно-коричневыми пятнами. Юм-Юм являла собою изящную кокетку с пикантной мордочкой и обаятельными повадками. Коко, чье настоящее имя звучало как Као Ко Кун, был знатным котярой с величественными манерами и загадочным взором. Он представлял собой квинтэссенцию сиамца — с кое-какими дополнительными талантами, которые не указывались в специализированных справочниках.

Квиллер, наблюдая, как они пожирают свой завтрак, размышлял о следующем своём шаге: как изложить новости Арчи Райкеру, не потеряв при этом лица. Весь вчерашний вечер он публично критиковал курорт Грушевого острова, а теперь на две недели, на весь отпуск Полли, переходил в стан противника.

Дождавшись восьми часов, он позвонил в прибрежный дом Райкеров.

— Что за вечеринка вчера была, Арчи!.. Я вам не наскучил?

— О чём ты?

— Мои выпады против Грушевого острова наверняка выглядели как старческое брюзжание и портили вам настроение. Так или иначе, я хотел бы загладить свою вину.

— Эге! Что это ты задумал? — спросил человек, знавший Квиллера с детского сада. Их дружба устояла после почти полувека откровений, подтрунивания, препирательств, подножек и тычков. — Подозреваю, ты замыслил какую-то хитрость.

— По правде говоря, Арчи, я все же решил немного подоить остров Завтрак, но — давай без лишней дипломатии — я хочу поехать туда на пару недель и написать об истории острова, о местных обычаях и легендах. Я назвал бы этот материал «Оборотная сторона острова». Как звучит?

— Я тебе скажу, как оно звучит, грязная ты крысища! Звучит так, словно ты разочаровался в очередном идеале и ищешь, чем себя занять в те две недели, когда Полли не будет в городе. Я же тебя как облупленного знаю, и уж мне-то хорошо известно, как тебя тянет на авантюры.

— Надеюсь, редакция оплатит все мои расходы? — спросил Квиллер, поддразнивая Арчи.

В трубке на миг воцарилось молчание. Райкер был издателем и редактором «Всякой всячины», но принадлежала-то она Клингеншоеновскому фонду…

— О'кей, езжай, — сказал Райкер, — но чтобы всё было тип-топ!

— Я остановлюсь в ПП семьи Бамба. Не знаю, какой у них телефон, но они зовутся гостиницей «Домино».

После того как самая трудная проблема была решена, остальное пошло как по маслу. Квиллер позвонил мистеру О'Деллу, своему помощнику и сторожу, которой его уверил:

— Будьте покойны, а уж моей ноги на том острове больше не будет. Вот ведь чего ихние обратно понатворили с нашей старенькой маманей природой, вот ведь чего!.. Ничего доброго, по мне, из этого не выйдет!

Вдобавок Квиллер поручил своей секретарской службе пересылать почту на главный отдел доставки Грушевого острова — но только письма с марками Орегона.

Наконец, в субботу вечером он позвонил домой Эндрю Броуди. Броуди был шефом пикаксской полиции — громадный неуклюжий шотландец, игравший на волынке на свадьбах и похоронах. Когда миссис Броуди подошла к телефону, послышалась болтовня невидимого телевизора, и шеф заговорил ворчливым тоном телезрителя, чью программу прервали.

Квиллер любезно начал с «Извини, что оторвал тебя от твоего любимого полицейского сериала!».

— Издеваешься? Я смотрю передачу о природе. Ужас, что происходит в лесу во время дождя! На прошлой неделе — эта неприятность с чёрными медведями, а ещё раньше — нефть там разлилась! А что у тебя на уме? Хочешь, чтобы я подудел на вашей с Полли свадьбе? Для вас двоих я это сделаю бесплатно.

— Полли летит в Орегон и может никогда не вернуться, а я плыву на так называемый Грушевый остров и тоже могу не вернуться. Говорят, ирисочные испарения смертоносны.

— И зачем бы тебе туда плыть? Тебе не понравится, что сделали с нашим Завтраком, — мрачно предрек Броуди.

— Я еду в основном, чтобы написать об островной жизни для колонки «Из-под пера Квилла», — бойко объяснил Квиллер, — но могу и немножко повыслеживать как человек со стороны. У них там было несколько инцидентов, которые вызывают вопросы, — три происшествия за неделю с небольшим.