Душистый день после долгого дождя

Аделка вспоминает, как она окончила первый класс. В последний день она пошла в школу без портфеля — только с букетом и белым конвертом. А возвращалась домой уже без букета, но зато в конверте был табель с букетом пятёрок.

Прежде чем показать табель маме, Аделка остановилась перед домом, чтобы проверить, на месте ли её пятёрки.

Она достала табель из конверта, но тут пошёл дождь, и одна из крупных капель шлёпнулась в табель. Аделка быстро сложила его и вбежала в дверь. Она сердилась на дождь, который чуть было не размазал её отличные отметки. Но они не размазались: капля обошла пятёрки и высохла в углу табеля. На другой день Аделка искала её, но не могла найти. Только в самом углу она нащупала подушечками пальцев маленькую вмятинку на бумаге, совсем маленькую, — стоило ли на неё сердиться? Теперь у Аделки был табель с букетом пятёрок и с каплей дождя.

Но капель становилось всё больше, дождь лил не переставая.

Потом Аделка играла в комнате, на балконе и всё ещё сердилась, но не на дождь и его длинные нити, а на себя — за то, что всего боится. Она говорила себе: вот и дождь кончится, и выглянет солнце, а я так и не перестану бояться.

И это её сердило.

Сколько раз она говорила себе: не боюсь, не боюсь, не буду бояться! А потом увидела метёлку из петушиных перьев, самую обыкновенную метёлку, которой смахивают пыль, и сразу стала бояться, что это голова с перьями, которая только и ждёт, чтобы Аделка прошла мимо. Тогда из перьев высунется острый клюв и клюнет её в ногу.

А однажды Аделка испугалась муравьёв. Она стояла и обирала с куста красную смородину, а под кустом была маленькая дырочка в земле. Муравьи хотели забраться к ней в сандалии. Может, она им мешала. Из дырки вылезали муравьи и бежали к Аделке, а она ходила на цыпочках и старалась их обойти. Но муравьёв было столько, что даже две Аделки не смогли бы уберечься от них. Она испуганно заморгала глазами, а потом и вовсе убежала.

А как она боялась сливового повидла!

В кладовке было только одно маленькое окошко, поэтому там целый день был вечер. Горшок с повидлом стоял на полке в самом углу, туда Аделка вообще не любила заглядывать. И ни за что она не полезла бы ложкой в горшок, чтобы зачерпнуть густого повидла, чёрного, как сажа. Аделке казалось, что повидло засосёт её руку вместе с ложкой. Там, где так темно, всё может случиться — вдруг в горшке не повидло, а смола, к которой всё прилипает?

Точно так же она боялась печки, в которой так таинственно потрескивало — правда, только зимой, но Аделка знала, что в печке живут огненные гномики, которые ждут не дождутся дров, чтобы поджечь их и съесть огонь. Дети этих гномиков жили в спичках, поэтому она боялась их тоже. И всегда, когда папа или мама зажигали в печке огонь, там появлялся ещё один гномик, он выскакивал из спички и навсегда оставался в печи — там было их королевство.

Ещё Аделка боялась собственных шагов вечером в пустынных комнатах, куда папа или мама посылали её за чем-нибудь.

И ещё боялась ножниц, которые только и ждали, чтобы отстричь ей волосы. И ещё много чего боялась.