Рассказ о том, как бабушка была колодцем

Девочка всматривалась в поверхность воды.

"Ой, есть!" - воскликнула она.

Да, на фоне голубого неба, отражающегося в воде, было ее собственное лицо.

"Ты кто?" - спросила девочка, и я отозвалась: "Ты кто-о?"

В ответ мне девочка прокричала: "Я Фуу-тян, Фууко".

"Я Фуу-тян, Фууко", - медленно отозвалась я эхом.

"Что, передразниваешь, подражала?" - Вот так мне ответила девочка. Отныне мое прозвище и стало "Подражала". Девочка и я кричали, пели и забавлялись множеством других вещей. Хотя я лишь только повторяла то, что говорила девочка, но это было ужасно весело.

А после этого девочка иногда наклонялась над колодцем и звала: "Подражала, ты здесь?" Нагнувшись надо мной, хохотала над своим лицом, похожим на маргаритку, пела свои песенки. Потом говорила, что я плохо пою, грозила мне и смеялась.

Вдруг сверху падает цветок одуванчика: "Дарю тебе цветок. Держи!"

Только я повторила то, что сказала девочка, как она опять куда-то убежала.

Скрип качелей уже не слышен, день близится к закату. Только цветок одуванчика, подобно луне, плавал на моей груди...

Однажды вечером опять послышались голоса детей, играющих в салки, раздавался и голос Фуу-тян: "Ну правда же. На самом деле существует! Потому что сразу же отвечает".

"А ты не врёшь?" - спрашивает какой-то мальчик.

"Нет. Это правда, правда, смотрите!" - отвечает Фуу-тян, и вокруг меня выстраиваются и заглядывают вниз девочки и мальчики, всего четыре или пять человек: "Где же оно?" - "Хорошо смотрите!" - "Нету!" - "Нет, есть!" - "Если и есть, то это, наверно, каппа (фантастическое существо-вампир, имеющее вид ребенка, лицо тигренка; живет в воде и на суше, заманивает свои жертвы и топит купающихся детей. - Пер.)".

Глядя вниз, в колодец, дети закричали: "Эй, каппа, выходи!"

"Выходи!" - ответила я.

"Ой, это же каппа сказал! - воскликнул мальчик и неожиданно бросил в меня камень. - Усмирим каппу. Проучим его, эй!"

И дети стали швырять в меня камни.

"Не надо!" - заплакала Фуу-тян.

"Что здесь происходит?" - раздался в этот момент громкий голос.

"Ой, это папа Фуу-тян!" - Дети бросились наутек.

"Для чего вы кидаете камни в колодец? Постойте, так делать нехорошо, папа Фуу-тян выбранил детей. - К тому же, если упадёте в колодец, захлебнётесь. Больше к колодцу не подходите. Поняли? Закроем-ка его крышкой".

Тут-тук-тук - сбили доски гвоздями, и крышка была готова.

На меня надевают крышку, и неба уже не видно. Я не могу видеть ни веток тенистого дерева, ни готовых вот-вот раскрыться, похожих на зелёные бобы, венчиков. И лицо Фуу-тян не смогу больше увидеть... Мне казалось, что я задыхаюсь.

Внутри колодца было темно. Только днём и в лунную ночь через щели тонкой полоской проникал свет.

Бз-з-бз-з - иногда слышался скрип качелей и песенка Фуу-тян. И только однажды сверху что-то упало. Это был сорванный Фуу-тян цветок одуванчика. Порванные лепестки и стебель с выступившим белым молочком.

Колодец! Нынешние дети не очень-то хорошо с ним знакомы. Ну и жаль.

- Бабушка, а что было потом?..

- Затем прошло много лет... Колодец совсем состарился. И крышка сгнила. Сколько раз её меняли, а теперь о колодце забыли...

В темноте колодец слышал пение жаворонка, голос кукушки, шаги колонка, бегущего по густой траве. Да, и это тоже забылось.

Только когда из щелей прогнившей крыши, словно бабочки, легко порхая, прилетали цветы с тенистого дерева, меня ни с того ни с сего охватывала печаль.

И однажды в летний день...

"Здесь точно был колодец, - раздаётся женский голос. - Если почистить его, наверняка сможем, как в старину, черпать из него хорошую воду. Ах, когда летом есть холодная вода, ничего больше не надо".

"Да, ты права. Колодезная водица ох как хороша! - ответил мужчина и тут заметил меня. - Осторожно! Это, видимо, крышка".

С шумом посыпались щепки, крышка отодвинулась. Ударил яркий свет. Ослеплённая, я не могла видеть, что происходит наверху.

"Смотрите, это и есть колодец?" - маленькая девочка заглядывала в меня.

Ах, её лицо было похоже на маргаритку!

- Бабушка, кто же это? - спросила Нао, положив руку на колени к бабушке.

- Что вам сказать? Поскольку это точно не Фуу-тян, то, может быть, её дочка.

- А может быть, и внучка.

- А может, и правнучка, - сказали Мана и Мио.

Бабушка сплела обе руки на коленях. Пахнущие опилками и завядшими цветами натруженные руки. Она улыбалась. А глаза, такие помолодевшие, сияют подобно бездонному небу.

Бом-бом-бом! Не спи, не спи в темноте под бой старых напольных часов, наша бабушка-колодец!..

- Этот колодец, ведь он тут, в домике в горах? - Начав говорить, Нао неожиданно рассмеялась. - Ха-ха-ха, если так, то это замечательно!

Посмотрев на Нао, на Ману, бабушка, смеясь, проговорила:

- Ну что же, может, и так! Я ведь когда-то была и поездом, и мышонком, и полярной совой, и домом, и грелкой, и колодцем...

- Бабушка, пока ты рассказывала, у тебя, наверно, пересохло в горле. Я принесу холодной воды. - Поднявшись, Мана принесла воду в стакане.

- Спасибо. - Бабушка взяла стакан.

И Мане показалось, что на дне стакана с ледяной кристальной водой светится блестящая глубина старого-престарого колодца.

Вот и наступает уже день, когда, нагруженные множеством вещей: дневниками с картинками и заготовками для гербария, жуками-носорогами в коробках, дети должны возвращаться в Токио.

Все собрались в роще, неподалёку от бабушкиного дома. Вчера дождь смыл пыль, и освежённая зелень деревьев слепит глаза. Сидя на поваленном дереве, бабушка смотрит на верхушки деревьев. Как-то она говорила:

- Посмотрите, деревья долго-долго живут поодиночке, распустив кроны, держась корнями за свое место на земле. Твердо стоят деревья, птицы и белки мелькают в листве, и тому, кто ещё и ещё придёт посмотреть на рощу, покажется, что ничего не меняется...

А у Маны внутри что-то переворачивается, как только она подумает: а что будет следующим летом, застанут ли они тут и рощу, и речку, и колодец, и уютный бабушкин дом, а самое главное - свою мудрую добрую бабушку? Юю заметил жука-усача на травинке, маленькая Кана сидит на корточках возле бабушкиных ног. Ветер подхватывает и несет опавшие листья и серёжки ольхи.

- Ну, послушайте! - с этим возгласом Кана громко хлопает по листку на ладошке, затем подбирает еще один.

Получаются прямо-таки пушечные торжественные выстрелы.

Может, прощальные?

А Мио неожиданно откидывается на землю и говорит мечтательно:

- А бабушкино варенье из смородины...

И зачем мы всё съели?

Ты свари, уж, пожалуйста, ещё, ладно, бабушка?

Мана согласно кивает. И приготовленные бабушкой сласти из лепестков роз, и ягодный шербет, ой, кроме того, рассказы о том, что было давным-давно, - это всё должно, обязательно должно повториться.

Бабушка молча смотрит на качающиеся деревья, на её губах играет еле-еле заметная улыбка. Наверное, и она мечтает, чтобы опять к ней вернулась вся эта шумная компания.

- Бабушка, - Такуя берет бабушкину руку.

Поскольку другую руку собрался схватить Юю, Нао взяла её обеими руками быстрее его. Бабушкина рука сухая, подобно высохшему дереву. Прижав руку к груди, Нао смотрела на неё. На что же рука похожа - на сосну, на бук, на сакуру, на ольху?..

Бабушкина рука слегка дрожит.

Нао повернула её ладонью вниз и ещё раз внимательно посмотрела. Вдруг что-то прикасается к затылку.

Она поднимает голову - это Юю щекочет её сухой травинкой.

Нао ухватила руку Юю и положила её рядом с бабушкиной, запела:

- Бабушка - большое дерево, Юю - маленькое деревце. Бабушка - большой полевой хвощ. Юю - маленький хвощ. Хотя Юю и не понял, в чём дело, но расплылся в улыбке. Бабушка, обе руки которой всё так же держали Юю и Нао, улыбалась:

- Давным-давно бабушка...