Рассказ о том, как бабушка была мышью-малюткой

Кандзава Тосико

Рассказ о том, как бабушка была мышью-малюткой

Тосико Кандзава

Рассказ о том, как бабушка была мышью-малюткой

Малыши ещё спят. Они купались в речке и очень устали. Ну что ж, старшие дети посидят за чаем одни.

Бабушка достала из буфета какие-то банки с лакомствами.

- Это засахаренная брусника. А это лепестки розы.

- Розы? - девочки уставились на стеклянную банку. Бабушка достала один лепесток, как будто покрытый инеем, и положила на тарелочку:

- Пробуйте.

Мана положила в рот - высохший алый лепесток растаял в одно мгновение. Остался лишь аромат роз.

- Ну как, нравится? - ждёт ответа бабушка.

По глазам Мио и Нао видно, что они пытаются распробовать лакомство, но решили: если не набрать полный рот, то, похоже, так и не разберёшься. Да, смотря сколько съесть!

- Вкус зависит от цвета лепестков. Сегодня у нас особые сладости, проговорила бабушка, - и день какой! Удивительно тихо.

Бабушка смотрела через окно на улицу.

- Это, наверное, притих ветер, сегодня даже реку хорошо слышно. И листья шелестят.

Дети прислушались.

- Опять вспоминается то, что было очень-очень давно... Такое далёкое, от чего остался лишь аромат, похожий на запах роз. Давным-давно... Журчала река, дул ветер, теребил траву, моё тело было бархатным и слегка серебрилось. Я была маленькая и от кончика носа до хвоста была покрыта шёрсткой, - говоря это, бабушка медленно перевела взгляд с Маны на Мио и Нао. - Я была мышью-малюткой, семенила по влажной земле, широко растопырив коготки на лапках. И над моей головой колыхалась трава, с которой скатывались со звоном капли росы. Они звенели совсем как маленькие колокольчики...

Так начался в этот тихий вечер бабушкин рассказ.

- В детстве я жила у реки на лугу, поросшем тростником. Вы такого и не видели. А раньше на лугу среди китайского мисканта при желании можно было найти примерно пять круглых домиков мышей-малюток, похожих на птичьи гнёзда. Да, тростник - это и есть китайский мискант.

Мыши-малютки такие маленькие, что легко могут уместиться на ладони. Они строят себе домики, ловко сплетая узкие листья тростника.

Тростник поднимается выше роста Маны. Круглый домик подвешивается к стеблю и постоянно раскачивается. Мы, пятеро сестёр и братьев, выросли в доме-люльке.

По широкому-широкому тростниковому лугу дует ветер, домик качается. И всё, что я видела, качалось: и утреннее солнце, и звёзды на ночном небе. Мы, мышата, думали, что весь мир всегда качается.

Наша мама с волнением следила за нами. А мы, мышата, бесконечно кричали, шумели, толкались в маленьком домике, а если бы упали, то нам пришёл бы конец. Домик висел высоко. Мама-мышь целый день кормила пятерых детей молоком, приносила и другую еду.

Но вот мы стали большими, и пришло время выходить из гнезда. Ох, ужасный день!

Я высунула лапку наружу, глянула - до чего ж высоко! Даже земли не видно. Лишь узкие листья тростника громоздятся кругом.

Мы прижались друг к другу и пищали: пи-пи-пи! Но потом по маминому примеру обвили хвостики вокруг стеблей, и никто, представьте, не упал. Научились даже перепрыгивать с одного стебля на другой. Стряхнули росу с кончиков листьев, спугнули воробьев.

По соседству с нашим лугом находилось зерновое поле, а вдали стояло большое дерево горной сакуры (японской декоративной вишни. - Пер.). Это было старое дерево, в дупле которого жила сова.

Ночью то и дело раздавалось: ух-ух! Опять страшно. Мама-мышь твердила нам: "Запомните, сова всегда появляется неожиданно, бесшумно и похищает нас. Днём же за нами охотятся вороны и соколы. Даже когда играете, будьте внимательны. Здесь в округе водятся и колонки, и змеи. Они все охотятся на слабых мышей".

"Понятно, мама", - отвечали мы и по-прежнему беззаботно резвились.

Мышата растут с каждым днём. Во время первой же прогулки мы добежали до самой реки. Вот красота! Мы увидели сверкающую на солнце реку в объятиях растущей по берегам травы. Подобно шелестящему от ветра тростнику, река текла, сверкая и танцуя. Текла, напевая песенку. Вдобавок какие-то голоса слышались со дна реки.

Кто же живёт на дне?

Может быть, это поющие водоросли?

Или поющие рыбы?

Но разве бывают такие?

С этого дня я часто прибегала на берег реки, которая текла из неведомого далека и убегала в неизвестную даль.

Кругом был неведомый мир.

К тому времени мои пять братьев и сестёр уже разбрелись кто куда. И где они живут, мы не знали. Я была так одинока.

И была я уже не мышонком, хотя и взрослой мышью меня трудно было назвать.

Как-то на рассвете я рано проснулась и стала обтирать мордочку. Синее прозрачное небо постепенно светлело, наконец над лесом со стороны реки появился диск солнца - и небо, и роща окрасились в золотой цвет.

На поверхности воды сверкало, покачиваясь, отражение солнца.

Вот тогда и случилось нечто необыкновенное. Мне показалось, что кто-то плывет, будто разрезая волны на реке. Внимательно всматриваюсь, и этот кто-то выбирается на берег и быстро отряхивается. Этот кто-то оказался мышью, как я! Брызги летели во все стороны, и я уже была готова вот-вот чихнуть. После того как мышонок вытер капли воды с усов, он повернулся к реке и поднял мордочку к небу.

"Пи-пи-пи-пи", - зазвучал высокий чистый голос, и одновременно на небе погасла очередная звёздочка. "Пи-пи-пи-пи" - и уже с этими звуками исчезла последняя звезда, как будто её вобрало в себя небо, а мышонок пел:

Солнышко золотое,

Волны реки тоже золотые,

Моё сердце

Пи-пи-пи - золотое,

Пи-пи-пи-пи.

Я хотела что-нибудь сказать, но голос пропал. Дело в том, что это был молодой мышонок, которого вполне можно было назвать ещё мальчиком, и он сверкал золотом, как будто родился от солнца. К тому же и эта песня, и звучание голоса отличались от всех песен, которые я слышала до сих пор. Да, очень отличались.

Этот мышонок пел, и солнце слало ему свои лучи, волны на реке поднимали брызги.

"Нельзя молчать, - подумала я. - Ведь он не заметит меня и куда-нибудь скроется". Я набралась храбрости и позвала:

"Золотой мышонок, откуда ты пришёл? Почему в песенке твоё сердце золотое?"

Мышонок повернулся и, приоткрыв рот от удивления, посмотрел на меня. И острый нос, и усы были мокрыми.

"Ты говоришь - золотой мышонок? Но меня зовут Кай".

"Кай?" - "Да, Кай, - первая часть моего имени входит в название и ветра, и реки, и тростника, - проговорил он, выделяя голосом схожие слоги. - А на вопрос, откуда я пришёл, отвечу, что приплыл оттуда. Приплыл, чтобы погасить звёзды на предрассветном небе. Кстати, а что ты тут делаешь одна?" "Ты же ещё не ответил, почему твоё сердце золотое", - перебила его я. И он отвечал: "До чего любопытный ребёнок! - Тебе интересно, что я делал со вчерашнего по сегодняшний день? Ну, например, вместе с ветром носился по тростниковому лугу, промчался по полю, гонялся за бабочками и стрекозами, перепрыгивал через цветы лютика. Когда на ясном небе появляются лучи солнца, моё сердце начинает сиять".

После этого Кай, посмотрев на меня, сказал: "Да ты просто совсем ещё маленькая девочка. Но будь осторожна, малышка. Если будешь беспечна, тебя поймает ворон".

Тростник закачался, и Кай запрыгал по стеблям, пропев на прощанье свое "пи-пи-пи".

"Будь и ты осторожен! Ведь здесь есть и соколы, и змеи", - прокричала я, но услышал ли он? Бабушка замолчала. Дети тихо вздохнули.

- Бабушка, ты не догнала его? - спросила Нао, и её чёрные, как угли, глаза сверкнули из-под длинной гладкой чёлки.

- Если убежал, то и переживать нечего, - Мио, как всегда, говорит всё напрямик, но почему-то на душе у неё стало неспокойно.

Бабушка согласно кивнула.

- Нет, после этого я несколько раз видела Кая. Один раз он сидел на ветке дерева на берегу реки и беседовал с зимородком. Заметив, что я на него смотрю, он соскользнул с ветки и исчез. Я пыталась его догнать, но его и след простыл. Ещё как-то раз, когда пошла собирать землянику, на листьях травы уже были разложены горки собранных ягод и цветы. Я застыла от удивления, догадавшись: это опять был Кай!