Перочинный ножик

Маркс хорошо помнил глаза сына. Особенно в тот день, когда булочник привёз к их дому тележку с хлебом. Бедняга Воробышек, видя, как трудно живётся родителям, решил помочь им. Муш взял у булочника три булки и, сказав, что отца нет дома, помчался вверх но лестнице. Маркс на самом деле был дома. И ему пришлось терпеливо втолковывать сыну, как называется подобный поступок...

- Куда же вы так торопитесь? - поинтересовался Маркс.

- У меня, сэр,-сдерживаясь, чтобы не удрать, зачастил мальчишка,-чрезвычайно важное дело. Такое важное, что вы себе и представить не можете. Я вчера показываю штанам менный ножичек и говорю: своп! И что же, вы думаете, я слышу в ответ? Своп! Ну я...

- Минуточку! - остановил мальчугана Маркс.- При чём здесь штаны? Чьи штаны? Ваши? И что такое "своп"? Кто вам отвечает "своп"?

- Так я и говорю...- снова зачастил мальчишка.

Маркс знал все европейские языки. Мальчуган говорил по-английски. Но Маркс так ничего и не понял из его скороговорки. Получалось, что мальчик договорился вчера с собственными штанами относительно какого-то менного ножа. И теперь он мчался с этим самым менным ножом к своим собственным штанам. Хотя штаны, как отчётливо видел Маркс, присутствовали на своём законном месте.

- Но ведь со штанами, насколько я понимаю,- недоуменно проговорил Маркс, - нельзя поменяться ножичками? Как это вообще можно поменяться чем-то со штанами?

- Да с какими штанами! - засмеялся мальчишка.- С какими штанами! Вы, право, сэр, какой-то совершенно непонятливый. Штаны - это так зовут моего лучшего друга Боба. Его давно зовут Штанами, с первого класса. У него дома неважно живут, и в первом классе у него не было собственных штанов. Боб взял и пришёл на урок в штанах своего старшего брата. Представляете, хохоту было! Вот его и прозвали. А "своп" означает "менять". У нас в школе все так говорят: своп. Мы вчера договорились со Штанами, что обменяемся перочинными ножичками. А сегодня он не пришёл в школу. Что это он? Испугался? Вот я и бегу к нему домой.

- Как всё-таки худо быть невежественным,- вздохнул Маркс.

- Кто это, интересно, невежественный? - обиделся мальчишка.

- Нет! Нет!-поспешил успокоить его Маркс.- Я не о вас. Ведь это я ничего не понял. А вы сейчас, как я догадываюсь, торопитесь к Штанам, чтобы узнать, что с ним произошло и почему он не пришёл в школу?

- Вообще-то...- замялся мальчишка,- я вам немного не так рассказал, сэр. Простите меня. Я его вчера целый вечер уговаривал поменяться. Но Штаны ни в какую. А я, знаете, как люблю меняться! Ужас! Да ещё если от души поторговаться! А у него, говоря по-честному, ножичек лучше моего. Ну Штаны и упёрся. Я ему: своп. А он - нет и нет. Наверняка потому и в школу сегодня не пришёл.

- А вдруг не потому,- выразил сомнение Маркс.- Вдруг он на самом деле заболел?

- Ничего он не заболел! - возмутился мальчишка.- Он заболеет! Ждите от него. Жадюга он, вот он кто. А ещё называется друг! Будто у меня такой уж плохой ножичек. Да вы сами взгляните, какой у меня отличный ножичек. Прямо заглядение!

И мальчуган протянул Марксу грубоватый, видавший виды ножик с затёртой и порезанной деревянной ручкой.

- В самом деле отличный нож! - восхитился Маркс.- Совершенно великолепный! Вот бы мне такой! И небось острый? А у меня хоть и с двумя лезвиями, но тупой. Сегодня точил карандаш - замучился. Вот посмотрите.

В большой ладони Маркса утонул маленький ножичек с изящной перламутровой ручкой.

- Своп? - вдруг спросил Маркс.

- Как - своп? - не поверил мальчишка.- Вы вправду, сэр? Да вы что?

- Своп в конце концов или не своп? - рассердился Маркс. -Хотя ваш ножик и с одним лезвием, но он мне необычайно понравился. Настоящий мужской ножик.

- Ничего страшного, что с одним лезвием,- засуетился мальчишка.- А у вас хоть и два лезвия, да оба тупые.

- Ну не такие уж они тупые,-возразил Маркс. -Впрочем, если вам кажется, что они совершенно тупые, я готов пойти на уступку. Мне так понравился ваш ножик, что я согласен добавить к своему ножу карандаш.

- Ещё и карандаш?! - изумлённо захлопал глазами мальчишка.

- Экий вы однако несговорчивый,- насупился Маркс. - Ладно, если вам мало и карандаша, добавляю ещё одну марку с портретом королевы Виктории. Посмотрите, какой у её величества здесь божественный вид. Будто она денно и нощно заботится о том, чтобы у вашего друга Боба были приличные штаны. Ну, берёте в придачу к ножичку карандаш и великолепнейшую из марок? По рукам?

Они ударили по рукам.

- Куда теперь? - поинтересовался Маркс.

- К Штанам! - восторженно крикнул мальчишка.- Узнаю, может, он и вправду заболел. И пусть глянет на мой ножичек. Теперь-то я с ним ни за что в жизни не поменяюсь. Будьте здоровы, сэр!

- Всего вам доброго,-сказал Маркс вдогонку счастливому, уже почти растаявшему в тумане мальчугану. - Передайте от меня привет Штанам!

* * *

Уголь в камине, пока Маркс прогуливался, догорел. В комнате потеплело. Опустившись в кресло за столом, Маркс погрузился в рукопись и забылся...

Женни уже несколько раз заглядывала в комнату, звала обедать.

- Да, да, Мэмэ,- не поднимая головы, отзывался он.- Сейчас, дорогая. Один момент. Сейчас я буду в столовой.

Честно говоря, он до сих пор не может привыкнуть, что у них теперь есть столовая, что у каждой из дочерей собственная комната. Ведь еще не так давно они вшестером ютились в двух крошечных комнатках на Дин-стрит. Жить бы им там и поныне, если бы не наследство, полученное после смерти матери...

После обеда Маркс заторопился к себе в кабинет.

И вдруг вспомнил про обещание, которое дал нынче утром Ленхен.

- Так как относительно партии в шахматы? - обернулся он уже в дверях. И тут само собой придумалось прозвище для насмешницы Ленхен: Гроссмейстер, вы готовы? У меня сегодня боевое настроение. Я познакомился на улице с интереснейшим человеком и совершил с ним выгодный обмен.

- Ты - и обмен? - выразила сомнение старшая дочь. - Прямо на улице?

- Да, я - и обмен! - подтвердил Маркс.- И прямо на улице. Я никогда не подозревал, что меняться так интересно. Я, оказывается, ужас как люблю меняться!

- И что же ты выменял?

- Сущие пустяки на великолепное настроение! - воскликнул Маркс.- Это великолепное настроение помогло мне сегодня недурно изложить на бумаге несколько дельных мыслей. А теперь я в пух и прах разгромлю на шахматной доске хвастунью Ленхен.

Ленхен вместе с девочками собирала со стола посуду.

- А посуду помоете вы? - спросила она. Младшая дочь радостно хлопнула в ладоши.

- Чудесная идея! - подхватила она.- Почему бы тебе, Старина, один разок действительно не помыть посуду?

- Девочки,- вынуждена была вмешаться мать,- только не теряйте, пожалуйста, чувства меры.

- Я принимаю вызов! - вскинул руку Маркс.- Играем три партии. Проигравший отправляется на кухню мыть посуду.

С шахматной доской пристроились в кабинете на диване. Ленхен старательно обдумывала каждый ход. Партия развивалась с преимуществом у Маркса. Дочери с интересом наблюдали за сражением.

- Шах! - стукнул фигурой по доске Маркс.- И мат! Он выиграл первую партию и обрадовался, словно ребёнок. Закричал:

- Видели?! Все видели?! Я говорил!

Но во второй партии, увы, сильней оказалась Ленхен.

- Случайность! Совершенно невероятная случайность! -зашагал из угла в угол Маркс. - В одном месте я непростительно зевнул.

Третью партию он проиграл тоже. И потребовал:

- Где мой передник? Немедленно дайте мне передник! У меня полный дом женщин, но я держу своё слово и гордо иду мыть посуду!

Ему не дали передника. Шутя и подтрунивая над ним, дочки усадили его в кресло.

- Ладно, Старина, на первый раз, так и быть, мы вымоем посуду сами. Но если ты собираешься проигрывать Ленхен и впредь, тебя не спасут уже никакие чудеса.

Они осторожно прикрыли дверь. А Маркс потянулся за пером и увидел перочинный ножик с грубой деревянной ручкой. Ножик лежал у ящика для сигар рядом с бронзовым подсвечником. Маркс вдруг подумал, что его непоседе Воробышку тоже наверняка понравился бы этот нож с крепкой деревянной ручкой.