Олауг и Пончик

– И я тоже! – закричал Пончик, подбегая к папе. – Я тоже хочу полетать!

Пришлось папе снова поднять Пончика в автобус, потом подхватить его на руки с верхней ступеньки и покружить по воздуху. Теперь Пончик был доволен. Олауг взяла его за руку и повела к своему дому. Каос и папа шли рядом с коляской Бьёрнара.

– Прежде чем уехать, мне надо посмотреть, какое тут крыльцо, сможет ли Бьёрнар сам на него въехать, – сказал папа Каосу.

Крыльцо было достаточно широкое, но на него вели три довольно высокие ступеньки.

– Что будем делать, Бьёрнар? – спросил папа.

– Вообще‑то поднять коляску не так трудно, – сказал Бьёрнар. – Надо только развернуться и въезжать задом наперёд.

Из дома вышла мама Олауг.

– Добро пожаловать, – сказала она. – Как, Бьёрнар, справимся мы с тобой с этим крыльцом?

– Конечно, справимся, – ответил Бьёрнар. – Я разверну коляску задом наперёд, ты втаскивай её на крыльцо, а я буду держаться за колёса, чтобы не упасть.

– Внимание! Устраиваем генеральную репетицию! – объявил папа.

Мама Олауг ухватилась за коляску и стала втаскивать её со ступеньки на ступеньку, Каос помогал ей, а Бьёрнар держался за колёса.

– Молодцы! – сказал папа. – Я вижу, вы справитесь. А теперь, счастливо оставаться. Я приеду вечером!

Дети осмотрели весь дом: кухню, спальню, гостиную и комнату Олауг, всюду было красиво и уютно. Но больше всего им понравились игрушки Олауг, особенно куклы, привезённые её папой из разных стран.

– Давайте играть, как будто это дети со всей земли, – предложил Бьёрнар.

– И мы к ним сегодня поедем, да? – спросил Каос. Ему очень хотелось, чтобы Бьёрнар превратил свою коляску в волшебный экипаж, и они понеслись бы в разные страны вместе с Пончиком и Олауг.

– Только не сейчас, Каос, – ответил Бьёрнар. – Сперва мы будем играть в другую игру.

– В какую?

– Для этого надо выйти на улицу.

Мама Олауг поспешила к ним на помощь. Теперь коляске предстояло съехать с крыльца. Мама и дети придерживали её, чтобы она не упала, Бьёрнар тоже помогал как мог, и всё сошло хорошо.

Холодный горный воздух был так прекрасен, что казался даже вкусным. Дети были тепло одеты и могли долго играть на улице.

Каоса грызло любопытство: он понял, что

Бьёрнар вычитал в своей энциклопедии что‑то интересное, и теперь с нетерпением ждал новой игры.

– Мы с вами находимся на сетере, – начал наконец Бьёрнар. – Сетер – это горное пастбище, на нём стоят дома, в которых живут пастухи, они пасут скотину, доят коров и коз и варят из молока сыр. Я буду пастухом, а вы – коровами.

– А овцы на сетере есть? – спросил Пончик, он никак не мог забыть овец с ягнятами, которых видел из окна автобуса.

– Конечно, есть, и овцы и ягнята, – ответил Бьёрнар.

– А чем же будет твоя коляска? – нетерпеливо спросил Каос.

– Пока ничем, – ответил Бьёрнар. – Представьте себе, что здесь поляна, она вся заросла травой. Я лежу на траве и размышляю о всякой всячине, пастухи всегда так делают. В старые времена всем крестьянским детям приходилось пасти скотину, многие из них потом стали поэтами, наверное, потому, что у них в детстве было много времени для размышлений. В общем, представьте себе, что мы в горах…

– А мы и на самом деле в горах, – перебила его Олауг. – Только здесь на сетер не похоже, за домом гораздо лучше, пошли туда.

Дети направились за дом, дорожки туда не было, но они дружно толкали коляску и, несмотря на камни, легко преодолели весь путь. Бьёрнару очень понравилось за домом – отсюда была видна вершина Высокой.

– Как будто я только что выпустил вас из хлева, – сказал он. – Вы разбрелись по пастбищу и щиплете траву. Когда я заиграю на рожке, вы должны вернуться ко мне.

Каос, Пончик и Олауг побежали. Каосу и Олауг приходилось останавливаться и поджидать Пончика, который не мог бежать быстро; иногда они брали его за руки.

– Как будто мы – корова, бык и телёнок, – сказала Олауг.

Они скрылись за скалой, а Бьёрнар, откинувшись на спинку коляски, задумчиво смотрел на вершину Высокой. Зимой Высокая была покрыта снегом, но теперь на ней появились тёмные пятна. Налюбовавшись вершиной, Бьёрнар заиграл в рожок. Первым прибежал Пончик. Олауг пришла не так быстро, потому что, изображая корову, шла на четвереньках. А Каос нашёл веточку карликовой берёзы и прикрепил к шапке – получились рога. Ему казалось, что у него очень грозный вид, он даже сердито мычал.

Бьёрнар остался доволен своим стадом.

– А теперь вы опять люди, – сказал он. – Мы отправляемся в путешествие.

– Куда? – Глаза у Каоса загорелись от любопытства.

– На вершину Высокой!

– Но ведь это очень далеко! – воскликнула Олауг.

– А мы полетим на летающей тарелке, – объяснил Бьёрнар.

– Значит, нам надо привязаться? – спросил Каос.

– Зачем? – Олауг ничего не понимала, ведь она первый раз играла в такую игру.

– На космических кораблях всегда привязываются во время старта и во время посадки, – объяснил ей Каос. – Один раз мы так крепко привязались, что Эва с трудом нас отвязала.

– На летающей тарелке можно не привязываться, – сказал Бьёрнар. – Только найдите, на чём вы будете сидеть.

Олауг принесла себе ящик, Каос нашёл доску, а Пончик был такой маленький, что поместился на подножке коляски.

– На летающей тарелке лететь приятнее, чем на космическом корабле, – сказал Бьёрнар, – её не трясёт. Знаете, когда в газетах в первый раз написали про летающую тарелку? В 1837 году. Её видели в Техасе, это в Америке. С тех пор про них писали много раз, но что это такое, не знает никто. А вот мы знаем, потому что мы не люди! (Пончик даже засопел от восторга.) Да, мы с вами – инопланетяне и живём на другой планете, далеко в космосе. Сейчас мы просто совершаем прогулку на летающей тарелке. (Пончик взвизгнул.) Мы говорим не по‑норвежски, но понимаем всё, что говорят норвежцы. Ну‑цзи, летим‑цзи!

– Как‑цзи будто‑цзи мы‑цзи летим‑цзи уже‑цзи очень‑цзи давно‑цзи! – подхватил Каос. – Где‑цзи мы‑цзи сейчас‑цзи?

– Мы прилетели на незнакомую планету и совершили посадку в горах, – продолжал Бьёрнар уже по‑норвежски. – Сперва – возле гостиницы, а теперь перелетаем на вершину Высокой. Вот наша тарелка поднялась. Сейчас мы висим над гостиницей. Видишь, Пончик? Каос, как ты думаешь, на какой мы высоте?

– Высота тысяча метров, – сказал Каос.

– Да, наверно, так, – согласился Бьёрнар. – В летающей тарелке есть узкие щели, через которые можно смотреть.

– Иси кана цен дзун, – сказала Олауг. Это было похоже на китайский язык. Олауг не знала, на каком языке говорят инопланетяне, знала только, что не по‑норвежски.

– Какая красивая планета! – перевёл её слова Бьёрнар. – Такой красивой планеты мы ещё не встречали, – задумчиво добавил он. – Давайте приземлимся на эту горку!

Он имел в виду вершину Высокой, и хотя дети сидели за домом Олауг, им всем показалось, будто они вправду находятся на Высокой.

– Как отсюда далеко видно! – воскликнул Бьёрнар.

– Да, в хорошую погоду отсюда виден и Ютенхейм и Рондские горы, – сказал Каос, он один из всех поднимался на Высокую.

– И даже гораздо дальше, – сказал Бьёрнар. – Нам виден и Тролльхейм, и горы далеко на севере, и Швейцарские Альпы.

– Да‑да, и Альпы! – подхватила Олауг, услышав знакомое слово, ведь она когда‑то жила в Швейцарии.

– Какая красивая планета! – повторил Бьёрнар. – Видно, жители берегут её. Воздух тут, по‑моему, вполне чистый, я вижу зверей и птиц… А вон какие‑то коробки!

– Какие коробки? – не понял Пончик.

– Из них выходят какие то существа, – сказал Бьёрнар. – Наверное, они в них живут.

– Бьёрнар говорит про дома, – шёпотом объяснил Каос Пончику и Олауг. – Он инопланетянин и поэтому не знает, что это дома.

– А шокидводс шо я лес касенбус, – сказала Олауг.

– Ванд косл мив дёсус, – сказал Каос.

– Му‑му! – промычал Пончик.