Мы с тобой Макаренки

«…в «Комедию» не попасть. Особенно на «Веселого обманщика ».

Не может попасть в «Комедию». Жора уверен, если бы он сейчас был в Ленинграде, он бы обязательно достал билеты на «Веселого обманщика». И они бы с Наташей…

– Читаешь? Я его поставил на изоляторы, а он вместо дела письма читает, – притворно возмутился Мартьянов, неожиданно, во всяком

случае для Жоры, появляясь около лежащего столба.

От неожиданности Лукьяненко вздрогнул, но не растерялся и ответил с достоинством:

– Не читаю, а перечитываю, Игорь Николаевич. Вместо отдыха. Положен пролетариям отдых ?

– По твоей конституции положен.

– Не по моей, а по Конституции Союза Советских Социалистических…

– Тоже положен, – засмеялся Игорь, – не смею спорить. От бати письмо получил?

– От Наташи Скворцовой, – деланно равнодушно произнес Жора, – знаете такую девушку?

– От Наташки?! Ну?! – притворно удивился Игорь, делая вид, что ему ничего неизвестно о существовании письма.

– Вот вам и ну! – торжествующе произнес Лукьяненко. – Между прочим, тут и про вас написано. Прочитать?

– Конечно.

Жорж выбрал, как ему казалось, соответствующую для чтения позу и прочитал, выделяя голосом наиболее яркие места:

– «…а этому шухбму шухарЮ скажи…» – Это про вас, Игорь Николаевич.

– Читай, читай, – перебил его Игорь, – не отвлекайся.

– «… а этому шухбму шухарю скажи…»

– Это ты уже читал, – поторопил Мартьянов, – переходи дальше.

Но Жора не собирался спешить. Он еще раз с выражением прочитал «шухого шухаря» и спрятал письмо в карман.

– Дальше я расскажу своими словами… Обижается на вас Наташа, Игорь Николаевич. Сколько времени от вас ни духу ни слуху.

– Так ведь некогда, ты сам видишь, – стал оправдываться Игорь, – ты ей напиши, что…

– Я вас покрывать не собираюсь, – не совсем вежливо перебил его Жора. – «Некогда!»

– Лучше уж скажите, что не хотите писать. Только надо сказать об этом прямо, а то ведь девчушка ждет…

…Волкова Мартьянов застал За странным Занятием. Волков гонялся за куропатками. Коричневые птицы удивленно косятся на своего преследователя, а когда тот пытается схватить одну из куропаток за крыло, лениво отбегают в сторону, и снова лукавые черные точки с любопытством следят за пыхтящим человеком. От бега Митрич дышит, как паровичок средней мощности.

Перед ним, словно из-под земли, появился Мартьянов и, смеясь, сказал:

– Развлекаешься? Теперь я знаю, с кого Лукьяненко берет пример.

Митрич увидел Игоря и весь как-то съежился. Создалось впечатление, что он даже поубавился в росте.

– Чего тебе? – хмуро выдавливает он из себя.

– Птичек ловишь? – Игорь старается не замечать, каким тоном с ним разговаривает Волков. Мало ли что с ним могло случиться! Может, голову солнцем напекло.

– Ловлю. Нельзя, что ли?!

– Нет, почему же, наверное, можно. Я не охотник и правил не знаю.

– А раз не знаешь, то и не лезь, – грубит Митрич.

Игорь вчера по чисто служебным делам заходил в палатку к Светлане и был там не меньше, чем полчаса. Может быть, поэтому так раздражен сейчас Митрич?!

– Что с тобой, Гришка? – Мартьянов недоуменно пожимает плечами. – Не с того бока проснулся?

Со мной ничего. Что со мной может случиться? На себя лучше посмотри, – советует Митрич.

– Гришка, я тебя не узнаю. Давай начистоту, – решительно говорит Мартьянов. – За последнее время ты стал раздражительным, избегаешь почему-то меня. В чем дело, скажи!

– Тебе до меня дела нет. Говори, чего пришел? – уклоняется от ответа Волков.

– Влюбился? – ставит Мартьянов вопрос ребром.

– Это мое личное дело, – отвечает Митрич, а про себя думает: «А сам-то ты для чего к Светлане в палатку захаживаешь, по каким,

интересно, производственным вопросам?»

– Эх, Гришка, Гришка, закрутит она тебе голову и бросит. Ей не привыкать в любовь играть. Постарайся выбросить ее из сердца,

пока не поздно. Как другу говорю: забудь ее, – убеждает Игорь Волкова.

Если бы на месте Игоря был человек пожилой, много повидавший в

жизни, то он наверняка поостерегся бы говорить о любви таким тоном и тем более давать советы. Но Мартьянов – человек, не искушенный в жизни и говорит всегда то, что думает. Высшая из правд есть прямота, – думает он, и ему кажется, что поступает он всегда согласно этому золотому закону. При этом Игорь, конечно, не помнит, что Наташа до сих пор ждет от него откровенного письма. Правдивого письма.

– Подумай, Гриша, над моими словами, – голос у Мартьянова суровый. Игорю кажется, что именно таким голосом и надо резать правду-матку в глаза.

Митрич угрюмо смотрит на Игоря и столь же угрюмо роняет тяжелые слава:

– Не лезь в душу!

– Гришка…

– Отойди от меня, прошу.

Игорь больше не произносит ни слова и уходит. К Митричу- тотчас подбегает Лукьяиенко.

– Что ты надутый такой? – спрашивает он у Волкова. – Нахлобучку получил? Не дрейфь, со всяким бывает…

– Почему он таким стал? – поднимает Митрич на Жору печальные глаза.

– Кто? – не понимает Жорж.

– Да Игорь,.. Почему он таким стал?

– Каким? – недоумевает Лукьяненко. – По-моему, он парень ничего, – отвечает Жора и смотрит на Митрича непонимающими глазами.

Он действительно не понимает, почему задан вопрос. Да и сам Волков не совсем четко понимает смысл своего вопроса. Когда в обычные житейские дела вмешивается любовь, то многие понятные вещи становятся непонятными. Впрочем, часто бывает и наоборот.

Глава двенадцатая ФЛАГ В СТЕПИ

Огромная деревянная конструкция, в точности копирующая букву «А», покорно лежала у свежевырытого котлована. Игорь взглянул на нее, прикинул в уме вес и вздохнул, скрывая за вздохом многое. Его мучили мысли: " Сумеет ли бригада в темпе воткнуть тяжеловесную опору? Или все-таки придется дожидаться машины? "

Обычно опоры сложной конструкции устанавливаются специальными подъемными машинами, но сейчас такой не было. На тревожный звонок Игоря в Севастополь ответили; «… Все подъемные механизмы на строительстве горной троллейбусной трассы. Обходитесь собственными силами ».

Вот Мартьянов и старался обойтись «собственными силами». Другого выхода не было. План есть план, как ни крути, а выполнять его надо.

– Ну что там? – Игорь с трудом оторвался от своих дум, которые только чересчур горячий оптимист назвал бы веселыми. – Скоро фундамент будет готов?

Фундаментом монтажники называли деревянный брус-пасынок, который крепится к стойке опоры проволочным бандажом. Фундамент – очень важная часть опоры, и не будь его, огромный анкер мог бы опрокинуться от натяжения проводов или порывов ветра. Привязку фундаментов всегда поручали самым опытным монтажникам. Сейчас этим ответственным делом занимался Волков. На вопрос Игоря Митрич не замедлил ответить:

– На турецкую пасху будет сделано. Мартьянов не знал, когда наступает турецкая пасха, но ответом вполне удовлетворился. По совести говоря, он ему и не нужен был, этот ответ, – фундамент привязывался у Игоря на глазах, а сколько для этого потребуется времени, ему было известно.

Пока Волков колдовал над пасынком, Синельников, Лукьяненко и Снегирев подчищали котлован. Жорж по привычке зубоскалил:

– Да, товарищ Птичкин-Снегирев, дал ты тогда класс… – Жора вздохнул и покачал головой.

– Какой класс? Когда? – осторожно спросил Снегирев, ожидая подвоха.

– Как? Забыл уже!-воскликнул Лукьяненко.-Помнишь, как ты подпоил меня однажды? Тебе тогда еще сэр Синельников по мозгам дал?

– Пошел бы ты к черту, – засмеялся Снегирев.

Лукьяненко счел нужным возмутиться:

– Олег! Олег! Ты слышал, этот юноша послал меня к черту?!

– А куда бы ты хотел?! – полюбопытствовал Синельников.

– Ага, – зловеще протянул Лукьяненко, – ага, значит и ты, Олька, настроен против меня?! – Жора выпрямился и заправил в штаны