Мы с тобой Макаренки

Глава тринадцатая ПИЩА В ПРЯМОМ СМЫСЛЕ И ПИЩА ДЛЯ РАЗМЫШЛЕНИЙ

– Хорошо! Ох, до чего ж хорошо!

Снегирев направляет носик огромного алюминиевого чайника то на спину, то на бока, то на шею Лукьяненко.

– Ой, не могу! Вот молодец! Вот уважил мою старость, – стонет довольный Жора и, не щадя себя, бьет ладонями по разгоряченному

телу.

Но вдруг струйка воды прервалась.

– Ты что? – заволновался Лукьяненко. – У меня мыло в глазах. Лей.

Но Снегирев не торопился выполнять просьбу. Он ладонью защитил глаза от палящего солнца и всматривается вдаль.

– Кажется, машина? – неуверенным голосом сказал он.

– Где?! – встрепенулся Мартьянов.

– Да лей же ты, – взмолился Лукьяменко. – Игорь Николаевич, скажите ему.

– Лей, лей, – сказал Игорь и, раздумывая, произнес, – да, кажется , точно машина. Но откуда? И к кому? Наша вернется не раньше, чем к вечеру.

– Наверное , колхозная, – высказал предположение Снегирев.

– Наверное, – согласился Игорь.

– Ой, глаза выедает! Колька!

– Да замолчишь ты, наконец, со своими глазами? – засмеялся Снегирев и вылил Жоре на шею весь чайник воды. – Видишь, колхозницы едут, а ты шумишь.

Лукьяненко поспешно промыл глаза и посмотрел в сторону, указанную Снегиревым.

– Здорово! – обрадовался он. – Где моя помада? – И Жора стал торопливо просовывать ногу в зауженную штанину. – Не иначе,

жратву везут? – сказал он. – Снегирь – гопака!

Машина приближалась. Теперь ни у кого не возникало сомнений, что «газик» едет к ним. К кому же еще?! Только вот зачем?

Но раздумывать было некогда.

Подъехав, машина затормозила. Из кузова выпрыгнул незнакомый мужчина с залихватскими усами, а из кабины показался шофер, тоже незнакомый, и… Скрипичкина.

– Светлана! – радостно улыбаясь, пробасил Волков. – Какими судьбами?!

Подошел Мартьянов. На лице его недоумение.

– Светлана Ивановна?! Сюда? Зачем?

– Как зачем? – возмутилась Светлана. – Что это еще за вопросики? – Светлана говорила и улыбалась. Ей по душе были добрые улыбки и всеобщее внимание. – Как зачем? – повторила она. – Давно обедать пора, а они тут со своим начальником на солнышке прохлаждаются. Порядок это или нет?! А ну, живо снимайте бидоны с машины!

– Что я говорил?! Харчи!-завопил Лукьяненко, – Жозефинка! С меня поцелуй. Договорились?

– На черта ты мне сдался, толстогубый, – кокетливо повела плечами Светлана, – вот если бы Митрич … Ну, ну, я пошутила. Тоже мне парень, краснеет, как девушка.

Митрич ничего не ответил, только вздохнул и полез в кузов снимать бидоны.

– Принимайте!

Лукьяненко в предвкушении обеда улыбался, показывая всем тридцать два здоровых зуба и неотмытый живот.

– Теперь, братцы, живем!

– Налетай, пока горячо! – зычно крикнула

повариха, стараясь, чтобы в голосе звучала медь, – кто опоздает, тот одну воду глотает!

На солнце блеснул алюминий черпака и ярко-красный лак маникюра. (Как Светлана умудрялась здесь, в степи, делать маникюр, – это ей одной было известно.)

– Где же вы машину достали, Светлана Ивановна? – подавая свою миску, спросил Мартьянов.

– Стану я доставать, сама приехала. А подробности, товарищ начальник, можете выяснить у председателя колхоза Козули. Вон он стоит.

Только сейчас Мартьянов вспомнил о незнакомом усаче и торопливо направился к нему.

– Вы будете Козуля? – Игорь протянул руку.

– Не Козуля, а Зозуля, Сергей Федорович, – протягивая ответно свою руку, проговорил тот. – Ваш подшефный, Кровно заинтересован в знакомстве.

– Очень приятно. Игорь Николаевич Мартьянов.

– Приятно не приятно, но только давно мы с вами должны были познакомиться, товарищ Мартьянов. А то что ж это получается – линию для кого тянете? Для нас. А к нам до сих пор ни ногой! Как это прикажете понимать?

Игорь взглянул на председателя, и ему стало смешно. Он первый раз видел Зозулю, но представлял себе его почему-то именно таким. Запорожские усы, солидное брюшко, видимо, любит выпить пару-тройку пива, бойкая скороговорка и хитрющий пронзительный взгляд.

– Да все некогда, – стал оправдываться Мартьянов, – то то, то это, смотришь, день и прошел. День мал, Сергей Федорович.

– Понятно, – Зозуля взглянул на свежеврытый анкер и улыбнулся. – Столбик-то, скажем, сегодня ставили?

– Только что, – ответил Игорь, вертя в руках пустую миску.

– Нелегкий труд?

– Да уж конечно, – усмехнулся ничего не понимающий Мартьянов.

– Вот видите, – Зозуля радостно рассмеялся, словно чему-то обрадовавшись, – а к нам, скажем, пришли бы, мы б облегчили ваши труды.

– Как так?! – удивился Игорь. – Вы – волшебник?

– Никакого волшебства. Все очень просто. Мы можем людей вам подбросить сколько требуется, вот вам и легче будет. Арифметика!

А-а, – засмеялся Мартьянов, – действительно, арифметика. – Перво-наперво, – продолжал Зозуля, – держите с нами тесную связь. -И Сергей Федорович стал пояснять, что могут извлечь монтажники из личного контакта с колхозниками.- А продукты?! Да мы ведь завалить вас можем продуктами! Ешь не хочу! Скажем, зелени какой, редисочки там и прочее бы подкинули. КефалькоЙ бы обеспечили. Как у вас, уважают кефаль?

Подошли монтажники и прислушались к разговору. Зозулины слова явно пришлись всем по душе.

– Вот разговор истинно делового человека! – воскликнул Жора.

– Редиска со сметаной – мое любимое блюдо, – добавил Синельников.

– Как видите, мы за личные контакты на самом высшем уровне, – засмеялся Мартьянов и шутливо добавил: – Где же вы раньше были,

наш добрый гений?

– Не такой уж я и добрый, Игорь Николаевич. А что людей обещаю дать да продуктишками обеспечить, так от этого нашему колхозу одна выгода.

– Как так?!

– А вот так! – В председательских глазах забегали хитринки. – Мы вам отпустим, скажем, по старым деньгам на тысячу рублей, а

вернем тоже тысячу, но только уже в новых бумажках. Не сразу, конечно, – поспешил добавить Зозуля, – а в перспективе, так сказать. Уразумели?

– Не совсем. Может, поясните?

– Что ж, поясню. Если я вам людьми буду помогать, линию, скажем, на месячишко раньше срока сдадите?

– Само собой разумеется.

– Вот видите! А для нас лишний месяц с электричеством – это дополнительные деньги в кармане. Электродоение наладим, электрообмолот и прочее.

– Да за электричество же платить придется! – воскликнул Игорь.

– Все подсчитано в бухгалтерии. Через три года мы полностью расплачиваемся за монтаж линии, а там мелочи – копейка киловатт.

Перспективно?

– Вполне, – подтвердил Игорь.

Удовлетворенный ответом, Зозуля продолжал:

– Керосиновые лампы сразу побоку, изничтожим их как класс, и сразу появится электронастроение. Моральный фактор тоже надо учитывать!

Монтажники рассмеялись, а Игорь оказал.

– Ничего не скажешь, все учтено. Даже электронастроение! Мы б никогда до этого не додумались.

– То-то же, уважаемые! – и снова председательские глаза хитро заблестели. – Надо уметь из всего извлекать выгоду!

– Вот дает! – вслух удивился Лукьяненко неумолимой председательской логике. – Одним словом, бизнес.

– А по-моему, насчет выгоды вы перегнули малость. Выгода – это что-то от старого мира, – подковырнул председателя Мартьянов,-•

так сказать, родимые пятна капитализма.

Зозуля расхохотался.

– Да какие там пятна! Выгода-то, скажем, не пану Зозуле будет, а тебе, мне, в перспективе, конечно, колхозу, государству. В общем масштабе. Уразумели?

– Со школьной парты.

– И слава богу. Понятливые люди – моя слабость. – Председатель стал подкручивать пышные усы. – А покуда – да побачення! -

и Зозуля дал знак шоферу.

Машина уехала. Монтажники вернулись к бидонам, около которых теперь орудовал Волков. Вернулись за добавкой.

Скрипичкина, увидев, что Мартьянов остался один, подошла к нему.