Давно закончилась осада...

– Обязательно. Лет через сто… Только в царствии небесном, куда попадешь после смерти, таких парилок не будет. Потому пользуйся, покуда жив… Ведь жив еще?

– Кажется, да… только сил совсем нет…

– Как это нет? А кто меня будет веником греть? Не Ерофейка же, он большого жара не выносит… Ну-ка, давай поработай!

И оказалось, что силы у Коли еще остались. Даже немало. Он передохнул и замахал веником, охаживая крепкую, в сплетениях мускулов, спину Маркелыча. И работал добросовестно, пока Маркелыч не сказал: «Ладно, дробь». По-морскому это значило «хватит».

Спрыгнули, окатили друг друга теплой водой, сели на нижней полке, чтобы отдышаться.

– Маркелыч, вы тут говорили про какого-то Ерофейку. Это кто?

– Да трюмник, – небрежно отозвался Маркелыч. На скулах и усиках у него весело блестели капли. – Прижился тут, а с какого корабля, не говорит. Они этого не любят.

– К… кто не любят? – слегка обмер Коля. Уже не от жара, а от озноба.

– Да трюмники же… Ты разве про них не слыхал?

– Нет… Они кто?

– Ну, коротко говоря, существа такие… Ты небось про карликов да гномов сказки читал?

– Д… да…

– Ну вот. Я тоже читал, еще когда в кантонистах был. Приносил нам такую книгу капитан-лейтенант Барашников, доброй души был, случалось, баловал нас, мальчишек… Из той книжки я и узнал про гномов. Только они, гномы-то, в лесах да в горах обитают, а трюмники в кораблях, в глубине. Потому и название такое… В начале осады, когда велено было затопить поперек бухты корабли да фрегаты, трюмники с них, ясное дело, перебрались на берег, тонуть кому охота… Их там, на больших-то кораблях, даже не по одному, а по нескольку в каждом жило… Как уж они осаду на суше пережили, не знаю, может, и не все уцелели. Однако же уцелели многие. А после войны стали обустраиваться. Судов-то осталось мало, вот и начали расселяться по банькам да погребам.

Коля слабым голосом сказал:

– Вроде как домовые? – Это он чтобы Маркелыч не заметил его обмирания.

– Ну, вроде… Только флотского происхождения. Оно и понятно, город-то корабельный…

– Но ведь это же, верно, сказки, не более того?

– Сказки не сказки, а от Ерофейки никуда не денешься. Как придешь печку разжигать, он за ней обязательно возится. Или на полке среди веников. Или бороду выставит, на тот же веник похожий, да глядит с любопытством. Раза два я с ним даже разговор заводил, только беседует он без охоты. Два слова скажет – и в закуток… Да ты не бойся, он, Ерофейка-то, смирный. Да и нет его сейчас. Я же говорю, он от сильного жара норовит сбежать на двор…

– Я и не боюсь, – жиденьким голосом сообщил Коля.

– Вот и ладно… Ты тут побудь с минутку, а я квасу принесу. Хорошо кваску-то после всего глотнуть, а я заранее не прихватил…

В открытую дверь Коля видел, как в предбаннике Маркелыч накинул на голое тело бушлат и в таком виде выскочил наружу. И… что же это! Святой Николай Угодник, спаси и сохрани! Конечно же, не один Ерофейка, а не меньше дюжины трюмников и всяких других существ ожили