Давно закончилась осада...

тетрадку. Склеил, зачистил, покрыл прозрачным лаком. Дома он вставил в рамку желтый кусок картона, а к нему прикрепил зацепками из проволоки осколок с кентавром. Получилось очень славно. Будто предмет из музея древностей. Саше понравилось… Впрочем, ей нравилось все, что делал и говорил Коля.

Женя Славутский тоже одобрил осколок вазы в рамке. Он однажды пришел с большим листом бумаги и карандашами и срисовал в увеличенном виде кентавра, женщину и мальчика. Причем кентавра изобразил целиком, умело нарисовав круп, хвост и задние ноги, которых не было на черепке. А через несколько дней, в классе, он показал Коле готовый рисунок, раскрашенный акварелью.

Раскраска была неяркая, в песчаных и терракотовых тонах – тех, что у глиняной посуды и, наверно, у древней земли Херсонеса. Лица Женя вывел черными чернилами, и они оказались гораздо выразительнее, чем на осколке. Ну прямо живые!

– Честное слово, ты настоящий живописец, – искренне сказал Коля.

Женино бледное лицо порозовело. Он прошептал:

– Да что ты, я еще почти ничего не умею…

– Умеешь! Да еще как!.. Знаешь что? Надо сделать для этой картины раму.

И сделал!

Женя был счастлив. Сказал, что подарит «Кентавра» сестре Лене. На именины. Вернее, на день рождения, потому что день ангела еще не скоро.

Коля и Женя, конечно, виделись постоянно. В обычные дни – в школе, а по воскресеньям – дома друг у друга. С утра или Женя прибегал к Коле, или тот спешил к Славутским. Дорога была не столь уж длинная – полпути до школы. Женины отец и мама встречали Колю ласково, но будто смущались и спешили оставить мальчиков одних. А Лена вела себя по-приятельски. Ну, будто Саша, только постарше. Вместе с братом и его другом сочиняла карты сказочных государств, которые Женя тут же набрасывал на бумаге. На картах разворачивались рыцарские кампании и плавания старинных кораблей по запутанным проливам…

А если собирались у Коли, то играли в шашки. Коля, с разрешения Трофима Гавриловича, сам их выточил на токарном станке, это было не сложнее, чем точить юферсы. А картонную доску для шашек сделал Женя. Не простую, а с рисунками всадников, многобашенных замков и крутобоких галеонов на каждой клетке.

С мальчишками из компании Фрола Коля виделся теперь нечасто. Иногда встречались на улице, чтобы поиграть в «кранцы-транцы», – вставали в круг и перекидывали друг другу плетеную из троса грушу. Это был шлюпочный транец, какие спускают при швартовке между бортом и причалом. Кто уронит – тот вылетает. Кто остался последним, тот награждает остальных кранцем по транцу. Транец, как известно, это кормовой срез судна (ну, и не только судна). Вот по этому «срезу» и получают те, кто проиграл, тугим плетеным снарядом. Столько раз, каким по счету вылетел (счет, конечно, с конца). Ого-го, если крепко вляпают! Но вляпывали редко, потому что разрешалось уворачиваться.

На такую игру сходились на маленькой площади у старого колодца, на Пушечной. Не только Фролкина компания, но и разные другие мальчишки из слободки