Флаг-капитаны

Олег повернулся к Сереже:

— Дежурный! Гости уходят. Проводите.

Сережа и барабанщики отошли, освобождая выход. Но тут с мороза ворвались Генка Кузнечик, Алеша Смирняков, Сеня Гуревич, Митя Кольцов и Наташка.

— Остальные в школе или в кино! — с налета выпалил Генка. — Митьку и Наташку я на всякий случай прихватил. А что случилось?

— Все уже в порядке, — сказал Сережа. — Гости уходят. А вы как сумели так быстро примчаться?

— Мы с Наташкой на велосипедах, прямо по снегу! Митька — на багажнике. А остальные бегом!

«Гости» во время этого разговора удалились.

— Ну, история… — выдохнул Олег. — Данилка, да отойди ты от флага и положи рапиру. Все уже… Сергей, ты зачем вызвал ребят?

— Сам не знаю, — сказал Сережа, — Так, на всякий случай. Мало ли что…

— Ну и хорошо… Тогда сразу и решим один вопрос, раз капитаны здесь. Давайте раздевайтесь.

Через минуту все расселись в кают-компании — кто на стульях, кто на диване. Олег быстро и коротко рассказал, что случилось. Потом спросил у Данилки:

— Так?

— Так, — ответил Данилка. И нерешительно оглядел ребят. — А что мне было делать? Здесь же флаг.

— Пусть капитаны пройдут в спортзал, — попросил Олег.

В зале они встали тесным кружком.

В зале они встали тесным кружком.

— Вот что, братцы… — начал Олег. — Надо об этом сказать. До сих пор мы жили спокойно… Нам не мешали. Помогали даже. Да только не всем «Эспада» нравится. Кто-то решил, что наши барабанщики слишком громко барабанят… Просто этим людям понадобилось помещение для кружка вязания, а новому управдому показалось, что их бухгалтерии тесно живется. Чтобы нас выселить, будут говорить, что все у нас не так, все плохо, все неправильно… Сами видите, Данилка на посту у флага встал, а они в крик: нападение с оружием!

— А что? — запальчиво начал Сеня Гуревич. — Вострецов сделал все, как надо. Я бы тоже… Уходить, что ли, надо было?

— Уходить? — переспросил Олег. — От флага? С поста?

— Кто бы ушел? — сказал Алешка Смирняков.

Олег медленно проговорил:

— Я спросить хотел… Он, конечно, маленький… Но, может быть, пора ему дать звание?

— Капитана?! — подпрыгнул Генка, который сам две недели назад стал капитаном. — Давно пора!

Сережа вспомнил утренний случай с барабанщиками.

— Данилка, если по правде, давно уже капитан, — сказал он. — Не хуже других. Даже несправедливо как-то: и в совете и группой командует, а нашивки нет.

— Только вот не все капитаны здесь, — нерешительно произнес Олег. — Как голосовать?

— Ну и что? Все равно большинство. Да и никто не станет спорить, — уверенно сказал Алешка.

Они вернулись в кают-компанию. Барабанщики уже начинали на диване легкую тренировку по самбо.

— Капитан Вострецов! — сурово сказал Олег.

Данилка сперва привычно подскочил, ожидая нахлобучки за возню. Потом понял — «капитан»! Порозовел, испуганно глянул на ребят: «Не шутите?»

Олег подошел к нему, тихонько взял за плечи. Улыбнулся.

— Капитан Вострецов… Сдавай вахту.

— А зачем… сдавать? — шепотом спросил Данилка.

— Ну, как зачем? Каховский вернулся. Он же сегодня командир.

Олег притянул к себе Данилку, прижал к пиджаку рыжую лохматую голову и тихонько сказал:

— Ты хорошо стоял вахту. Спасибо, малыш.

Барабанщики на диване притихли.

Олег отыскал глазами Димку.

— Димка сегодня тоже герой. Четыре квартала летел по морозу почти раздетый. Только не заболей, пожалуйста, очень прошу.

— Не-а, не заболею, — охотно пообещал Димка.

— Надо его горячим чаем напоить, — решительно сказала Наташа. — Где у нас чайник и плитка? Всегда дежурные засунут куда-то…

В дверь постучали, и на пороге возник парень в солдатской ушанке.

— Я фанеру выгрузил и у крыльца поставил, — сказал он. — А то вы тут, видно, задержались, а мне ехать пора.

— Мамочки мои! — всполошился Олег. — Извините, ради бога. Мы закрутились совсем. Наташа, отогревай Димку, остальные — таскать фанеру!

После школы Сережа снова пришел в отряд.

Он любил вечера в отряде. Приходили те, кому хотелось. Не на занятия, а просто так: посидеть вместе, поговорить. Одно слово «кают-компания». Булькал на плитке чайник, вкусно пахли разогретые пирожки, за которыми, собрав копейки и пятаки, бегали в магазин на углу… Потом начинал трезвонить телефон: то одни, то другие родители справлялись, где их дорогое чадо и скоро ли оно явится домой. Чадо отвечало «щас» и тут же забывало об этом обещании. Олег спохватывался и начинал всех отправлять по домам. Но за разговорами и он иногда забывал о позднем часе.

Сережу, Кузнечика, Митю Кольцова, Наташу, Андрюшу Гарца и еще нескольких «постоянных жильцов» кают-компании звонками не тревожили. А ребята эти привыкли к спокойным хорошим вечерам, привыкли быть вместе.

Для долгих разговоров нашлась одна бесконечная тема: море, корабли, Севастополь. Так уж получилось…

Олег часто рассказывал об Артеке. О своих отрядах. О вечерах на берегу. О том, как шумит на галечных пляжах, приходя из темноты, ночной прибой, как светятся огоньки на проходящих вдали теплоходах. О том, как ребята-артековцы выходят на катерах в нейтральные воды и бросают в море бутылки с письмами к мальчикам и девочкам разных стран.

А еще — о поездках в Севастополь — удивительный город, где почти про каждый камень можно написать книгу — столько здесь было подвигов. Белый город, в который море врезается длинными синими бухтами, плещется у окон домов. Про эсминцы и крейсеры, про старые бастионы, про старинные пушки, врытые на пирсах вместо причальных тумб. Про запутанные каменные лестницы и про улицы, где смешались дома и корабли…

Генка Кузнечик в прошлом году был в Севастополе. Он подхватывал рассказы Олега и говорил, как мальчишки ловят крабов среди прибрежных камней, как гремит и сверкает над бухтами салют в День Военно-Морского Флота, как покачивает рыбачьи ялики на синей волне. И как они с ребятами нашли однажды в песке очень ржавый пулемет с плоским диском над стволом, и Генкин брат Саша сказал, что это пулемет системы Дегтярева.

Генкины рассказы всегда кончались сообщением о том, что сказал или сделал Саша. И песни, которые иногда пел Кузнечик, были Сашины.

Больше всех песен подходила для таких вечеров песенка о синем крабе. Простая такая, забавная, немного грустная.

Первые слова Кузнечик даже не пел, а произносил чуть задумчиво:

Синий краб, синий краб

Среди черных скал и тени…

Синий краб,

он приснился мне во сне…

А потом уже дергал струны, и начиналась мелодия:

…У него восемь лап,

Две огромные клешни

И серебряные звезды на спине.

Рыбаки ловят рыб,

Китобои бьют китов —

Делом заняты с утра и до утра.

Только я с той поры

Позабыть про все готов:

Все залив ищу,

где водится мой краб.