Давно закончилась осада...

ики, значки и пряжки с фуражек и мундиров. Были тут и более редкие вещи. У Федюни, например, медная рукоять французской сабли с остатками темляка, у Фрола сломанный английский тесак, у Коли тяжелая белая медаль с вензелем королевы Виктории на лицевой стороне и выпуклым изображением индийского храма на обратной. Коля нашел ее недавно на «чужой территории» вблизи Третьего бастиона…

Шлюпок долго не было. Солнце поднялось уже высоко и грело изрядно. Высвечивало над берегом склоны Хрустального мыса. Никакой «хрустальности» в мысе не было. Он напоминал громадного горбатого зверя, прилегшего у моря. Сквозь его пыльно-зеленую шкуру желтели голые ребра камней.

В прозрачной зелени воды неподвижно висели медузы. У берега под мысом стояли несколько рыбачьих шхун с черным рангоутом и такелажем, от них ощутимо пахло нагретой смолой. За крайней шхуной был виден изогнутый форштевень «Кургана» – бывшего «Македонца».

Наконец с каменных глыб взорванной батареи закричали, замахали маленькие ребятишки, специально поставленные для сигналов. Первый вельбот, равномерно махая желтыми длинными веслами, вошел в бухту. Над ним густо пестрели разноцветные зонтики и шляпы. И вот вельбот прильнул бортом к дощатым мосткам (доски под гостями начали прогибаться). Повизгиванья, смех. Шляпы и зонтики, светлые сюртуки и пышные платья, трости и веера двинулись вверх по ступеням.

– О-о, souvenirеs!..

– Les petits commerзantеs!

А иногда по-русски:

– Мальтчик, сколько есть стоит этот троф-фей?

Тут главное успевай ответить каждому и не пропусти выгодного покупателя. Мальчишки иногда на пальцах, иногда словами бойко объясняли, что три пули – копейка, осколок средних размеров – три копейки, а вот этот (похожий на скорлупу кокоса) – пятиалтынный.

– Что есть пья… ти… лтын?.. О, это не совсем мало!

– Ну и не совсем много. Ты, месье, иди полазай сам по бастионам, тогда узнаешь…

– О, бастион – это да, это les Braves c’est le Sort!..

Коля, если был вместе с ребятами, не пользовался французским, это было бы как-то нечестно. Так же, как другие, жестикулировал, вскидывал растопыренные пальцы, мотал головой, если давали слишком низкую цену. А по-иностранному только: «Мерси, мадам… Сэнкью, сэр…»

Лишь один раз он «открылся» и поговорил с пожилой французской парой – помог Савушке получить двугривенный за пробитую солдатскую фляжку. Он сообщил почтенным супругам из Нанта (крайне изумленным!), что фляжка найдена у оборонительной башни Малахова кургана, где в последний день обороны было самое пекло, и продырявлена она самодельной полусферической пулей, каковые пули русские солдаты отливали прямо в траншеях, когда не хватало боеприпасов.

Насчет пробоины была, возможно, правда, а все остальное – беспардонное вранье. Фляжка была английская, а британцы, как известно, Малахова кургана не нюхали. Но Савушка так сиял, получив серебряный двугривенный, что Коля не испытывал ни малейших угрызений совести за свою фантазию. Дома Савушка гордо отдал матери заработанные