Давно закончилась осада...

ет быть, и прямо через них. И уж после этого (если останется жив) он не будет бояться ничего на свете. Или почти ничего…

Полная луна поднялась недавно, однако светила уже в полную силу. Тени от нее были черными и резкими. Коля тряхнул плечами, шагнул за калитку и быстро пошел вниз по Косому переулку. Путем, обратным тому, каким недавно спешил к дому. Только Нагеля, к сожалению, нигде не было…

Холодок цапал Колю за непривычно голые икры, встречный ветерок отбрасывал со лба отросшие пряди. Капитанскую фуражку Коля тоже оставил дома – на гвозде, который зимой вбил для пистолета.

Коля шел и удивлялся, что не боится. Пока не боится. Место было знакомое, и, видимо, весь запасах страха, предназначенный этим переулкам, Коля растратил еще прежде. К тому же, луна разогнала зловещие сумерки, видно было далеко. Встречные не попадались, но и безлюдья не ощущалось. Светились окошки. Был четверг Страстной недели, шли вечерние службы. Наверно, поэтому слышался негромкий перезвон колоколов – на Михайловском соборе, на старенькой кладбищенской церкви и где-то совсем далеко – кажется в Херсонесском монастыре. А впрочем, звон этот, возможно, был лишь в ушах у Коли…

Так он дошагал до верха лестницы, на которой при заходе солнца расстался с Женей. Пошел вниз. Луна светила слева, по ступеням рядом с Колей прыгала черная тень. Разболтанные башмаки срывались с пяток и отчетливо стучали по камням. В этом стуке была насмешливая смелость, даже какой-то вызов.

«Вот удивительно, почему же мне не страшно?»

Коля спустился к оконечности Артиллерийской бухты. На лунной воде чернели парусники. Здесь ему встретились несколько мужчин и женщин. Шли, наверно, в церковь или из церкви. У нескольких лавок горели фонари. Вдали, у кабаков, стоявших вдоль руин Николаевской батареи, слышались скандальные крики. Возможно, матросы подрались с мастеровыми или просто пьяницы разгулялись. «Эк ведь они. Нехорошо же, пост ведь», – подумалось Коле с ноткой Жени Славутского.

Коля не пошел по берегу. Он взял направо и двинулся вдоль Городского оврага. Здесь тянулся каменный забор с густыми космами дрока. Листья на дроке распустились еще не везде, он похож был на взлохмаченную темную шкуру. Стало наконец страшновато. Луна в такт шагам прыгала по кромке забора. «Как та граната по ступеням…» Порой она пряталась в дроке, и делалось совсем темно.

Однако скоро овраг с забором кончился, и Коля с колотящимся сердцем вышел на окруженный разбитыми двухэтажными домами пустырь. Зеленовато белели под луной зазубренные вверху стены. Чернели тени и неровные проемы окон. За этими окнами, внутри развалин, могло быть сколько угодно призраков и всякой потусторонней жути. Так много, что… что на всех на них опять же не хватало страха. Тем более, что ни одно туманное существо так и не показалось в окнах.

Коля подождал немного, прошептал на всякий случай: «На пути не стой, у меня пистоль», глубоко вздохнул и перешел пустырь, гремя башмаками по щебенке.

За пустырем была короткая улица (опять