Подземные робинзоны

Доктора будить не пришлось. Он привык рано вставать и проснулся сам. Включил свой фонарик, посмотрел на часы.

— Ого! Пора на дежурство.

— Спите, Иван Антонович, я подежурю за вас.

— Спасибо. Выспался отлично, как в городской квартире. Эге, да уже пошли вторые сутки, как мы под землей. Приключение затягивается.

— Приключение, — Санин вздохнул. — Скажите — несчастье.

— Не надо так мрачно, дорогой мой. Еще нет оснований для пессимизма.

— С вами я буду откровенен: мы заблудились, это ясно, — и начальник отряда рассказал доктору о своих опасениях, о разведке, которая лишь подтвердила его тревогу, и о решении самим искать выход, а не ждать, пока придет помощь. Закончил он словами:

— Не надо пока тревожить ребят.

— Ребята — замечательный народ, — возразил Мухин. — Они все поняли и не падают духом.

— Хорошо, если так. Иван Антонович, возьмите на учет все продукты, воду и распоряжайтесь ими, как сочтете нужным. Воды у нас мало. Сегодня же поищем ее в соседних залах.

Мухин зажег свечу и при ее свете занялся тем, что не успел сделать, отправляясь в пещеру: стал разбирать содержимое своего объемистого рюкзака. Он извлек несколько банок мясных и рыбных консервов, сгущенного молока и множество свертков, уложенных в свое время заботливой Антониной Васильевной, хотя и без его ведома. Вот теперь Иван Антонович мысленно сказал жене тысячу благодарных слов. Закончив ревизию, доктор приготовил всем по бутерброду и открыл банку сгущенки.

— Завтрак готов. Разбудить ребят?

— Будите. После завтрака поищем воду.

Мухин подошел к Светлане и погладил ее по голове.

— Пора вставать, милая.

Девочка открыла глаза и улыбнулась.

— А я уже не сплю, — с прежней веселой ноткой в голосе сказала она. — Вот мальчишек надо будить. Эти засони проспят целый день.

И она бесцеремонно начала расталкивать ребят, напевая:

Такой песенкой их с Мишей иногда будила мать. Ребята поворчали, но поднялись.

— И чего ты, Светка, распелась, — недовольно говорил Миша. — Какое солнце? Где это оно смотрит?

— Там, — сестра показала на потолок. — Сегодня солнце тоже взошло. Не будет же оно нарушать порядок только потому, что двум лежебокам не хочется вставать.

И девочка звонко запела:

— Светка, замолчи! — Миша зажал уши. — Если ты и дальше так станешь верещать — все оглохнут.

— Мишенька, миленький, не сердись на свою единственную любимую сестренку, — девочка обняла брата за шею и стала целовать. Тот попробовал освободиться.

— Перестань! Как не стыдно. У, лизунья!

Но хорошее настроение Светланы передалось и другим. Иван Антонович неожиданно запел:

Это получилось так забавно, что Володя не удержался и тоже подхватил:

— А теперь зажгите еще одну свечу и… На зарядку становись! — скомандовал доктор. — Все. Никто не освобождается. Приготовились. Делаем первое упражнение. Ра-аз. Два-а. Три-и-и. Четыре. Рра-аз…

Иван Антонович старательно показывал каждое упражнение. Физзарядка была маленькой хитростью доктора, он рассудил, что обычные земные дела отвлекут ребят от тревожных мыслей и укрепят бодрость.

— Урок окончен. Водные процедуры сегодня отменяются. И умывание.

— Умываться? Зачем? — Володя подтолкнул Мишу. — В темноте все равно не видно, кто чистый, а кто грязный.

— Умываются не только для того, чтобы видели другие. Это необходимо твоей коже.

— Иван Антонович, — сказала Светлана, — он же знает, Володя просто шутит.

— Я просто шучу, Иван Антонович.

— Все бы вам шутить. Шутники. Завтракать, живо.

После завтрака Санин и Володя отправились искать воду. Николай Павлович осторожно разматывал шнур, связанный из кусков шпагата и капроновой лески от спиннинга доктора, а Володя светил фонариком. Пройдя шагов сто, они остановились и прислушались: не донесется ли откуда журчание ручья или звук падающих капель. Но подземный лабиринт безмолвствовал.

Миновав коридор, идти по которому можно было только пригнувшись, они попали в круглый зал, обошли его и обнаружили еще два зала, сообщающиеся с первыми короткими проходами. Первый маленький зал был почти сплошь завален обломками камней, зато второй оказался свободным, словно здесь только что сделали генеральную уборку и даже пол посыпали мелким белым песком.

— Николай Павлович, посмотрите-ка, — Володя осветил левую стену, серо-желтоватую, гладкую и слегка блестящую. Примерно в метре от пола виднелась ровная цепочка коротких черточек. Они-то и привлекли внимание Володи.

Краевед подошел и тоже зажег фонарик. Черточки обозначились яснее, резче.

— Это буквы, Николай Павлович, буквы!

— Теперь и я разглядел. Можно разобрать не только буквы, но и отдельные слова. Посвети-ка вот с этой стороны. А теперь отсюда. Так… Интересно… Попробуем прочитать. «Были здесь… давно… снова…» Дальше что-то непонятно.

— А под словами стрела нарисована. Видите?

— Верно, стрела. Острый у тебя глаз.

Санин заволновался. Таким Володя видел его впервые. Куда девались сухость и командирский тон начальника отряда. Сейчас это был совсем другой человек: ученый, занятый раскрытием интересной загадки, совсем забывший, что он глубоко под землей.

— Да… здесь кто-то уже побывал до нас. Посвети еще, я перепишу надпись.

Николай Павлович достал карандаш, записную книжку и начал переписывать, вернее перерисовывать букву за буквой.

— Чем это написано, Николай Павлович?

— Углем. Древесным углем. Видишь, местами черточки жирные и мажутся, а местами едва заметные.

Володя попробовал стереть одну из черточек, и на пальце у него остался черный след.

— Уголь. Буквы какие-то странные. Вот «ы» совсем не такая, как мы пишем. Твердый знак зачем-то поставлен в конце слова. Неграмотный, что ли, писал?

— Да, да очень странные буквы, — машинально повторял Санин. — Так писали сорок-пятьдесят лет назад.

— Но ведь люди-то были здесь недавно. Тоже какие-нибудь туристы.

— Туристы, говоришь? Вряд ли… Все это довольно странно. Потом разберемся, — краевед закрыл записную книжку. — Стрела указывает на левый выход из этой пещеры. Пойдем туда. У нас еще метров сто пятьдесят шнура. Будь внимателен: могут встретиться другие надписи или стрелы.

Они смело вступили в коридор, на который острым концом показывала стрела под надписью. Может, он ведет к выходу. Скорее, скорее туда. Но разведчиков ждало разочарование. Уже через несколько шагов им пришлось согнуться, а потом ползти. Шнура едва хватило до следующего зала, такого большого, что свет двух фонариков не мог нащупать противоположной стены.

— Какая досада! — вымолвил Санин, шаря по карманам в надежде найти моток лески. — Нет, ничего нет. А у тебя?

Володя старательно обшарил свои карманы, но безрезультатно. Они стояли, ловя каждый звук. Но, кроме скрипевшего под ногами песка да собственного частого дыхания, ничего не услышали. Тогда краевед передал путеводный шнур Володе, а сам прошел немного вперед, все время переговариваясь с ним. Их голоса странно вибрировали. Скоро Николай Павлович вернулся. Воду найти не удалось.