Давно закончилась осада...

не догнали!

Шел обычный дележ территорий. Как на всем белом свете.

Вообще-то земли были поделены. В основном. Ребята из кварталов у Малахова кургана, Ушаковой балки и Аполлоновки обычно собирали трофеи на линии обороны от Третьего бастиона до Килен-бухты. То есть на Корабельной стороне (мало им этого, что ли?!). Потому и назывались «корабельщики». Во владении мальчишек и девчонок Артиллерийской слободки и прилегавших к ней улиц были Пятый и Шестой бастионы, редут Шварца, люнет Белкина, батарея Шемякина, траншеи у кладбища. В общем, все, что находилось у правой части оборонительной линии. Поскольку Артиллерийская слободка была там главным поселением, юных жителей этих мест именовали «пушкарями».

Земли от Центральной балки до Пересыпи, посреди которых возвышался Четвертый бастион, были ничейными. Значит, спорными. То есть вообще-то они считались «городскими». Но жителей в центральной части города было мало. Ребят среди них – и того меньше. Их жиденькая ватага не могла, конечно, отстоять свои права. Ладно хоть, что их не прогоняли. Но и во внимание не принимали. И как во всей мировой политике, территория слабенького и малолюдного государства стало предметом дележа и полем вооруженных конфликтов для более сильных соседей.

Компании «корабельщиков» и «пушкарей» время от времени сходились у Четвертого бастиона, и тогда начинались разговоры, подобные нынешнему:

– Чего приперлись-то? На ваших дистанциях и так добра не меряно! Руки загребущие…

– А вы у себя уже все выковыряли? На кладбище покопайтесь, вам покойнички кой-чего поотрывают!

– Мы вам сами сейчас поотрываем! – пообещал Поперешный Макарка. И плюнул под ноги.

– «Пушкари», «пушкари», пальцем ж… подотри! – сказал с той стороны похожий на растрепанного воробья мальчишка.

– Корабельщики в ответ: «Обоср… мы весь свет», – сообщил знакомый с Пушкиным Фрол. Не пожалел Александра Сергеевича ради красного словца.

– Щас мы вам покажем, где свет, а где его нет, – спокойно пообещал худой длиннорукий парнишка с курчавой башкой. Видно, предводитель.

Женя Славутский рядом с Колей тихонько вздохнул. Вот уж кому не хотелось драться, так это Женьке. А Коле разве хотелось?! У него противно стонало в животе и обморочно пустело под сердцем. А куда денешься?

Длиннорукий деловито спросил:

– Ну, чего? Стенка на стенку? Или сделаем выставку?

«Выставка» – это когда с каждой стороны выставляют по одному бойцу. Чей боец победит, те и остаются на завоеванной территории. А противники отступают. Конечно, их отступление не похоже на бегство, они покидают спорную территорию с достоинством, оглядываются и обещают в следующий раз намылить своим недругам транцы. Но на сей раз уходят – таков неписаный закон.

По такому же закону полагалось выставлять для схватки «поединщиков» примерно равных по росту и силе.

Фрол сказал с коротким зевком:

– Давайте выставку. Чего всем-то мордоваться, у нас малой… – И кивнул на Савушку.

– У нас и того мельче, – сказал командир «корабельщиков».