Давно закончилась осада...

– Вы, ребята, теперь не бойтесь нигде ходить. Наши вас никогда не тронут.

– А кто боится-то! – вскинулся Макарка. – Ибрагим, разве мы боимся?

– Зачем спорить, – сказал Ибрагимка.

– Вот и ладно, что не боитесь, – покладисто отозвался командир. – И дальше не бойтесь. Ходите по нашей земле хоть до самой Килен-бухты.

– А вы по нашей. Хоть до Херсонеса, – сказал Фрол.

– А то чего делим-то? – вдруг вставил слово тихий большеглазый мальчонка чуть помладше Коли и Буньчика, – Может погибель свою…

До сих пор он молчал, а тут – надо же такое! У Коли опять холод по сердцу…

И все притихли на минуту. Потом командир «корабельщиков» сказал «ну, бывайте…», и обе команды разошлись по своим сторонам.

После они еще не раз встречались в здешних местах и, конечно, не было уже никаких споров. С другими компаниями случалось по-всякому, а с этой всегда говорили по-приятельски. Иногда обменивались новостями. Рассказывали про самые интересные находки и про глупых иностранцев, мало что понимающих в товаре. Говорили о счастливчиках, которым удалось отыскать в земле несколько французских серебряных монет «во-от с такую медаль». А Буньчик однажды поведал историю, как его знакомый мальчишка, что жил в хибаре у старого водопровода в Аполлоновой балке, в «том годе, по весне» отыскал средь осыпей Второго бастиона золотую иностранную табакерку.

«Пушкари» засомневались. Мол, ежели это по правде, то такой случай стал бы скоро известен всему городу. Буньчик засмеялся:

– Так отец-то с маменькой у него не дурные же. Велели ему молчать накрепко и сами никому ни слова. Однако же на деньги с той табакерки строят теперь новый дом…

Эта история повернула Колины мысли опять к поиску клада. Вдруг все же удастся помочь Маркелычу? Но Фрол, как и в прошлый раз, заявил, что искать золото в трюме – дело совершенно глупое.

– С той же пользой, что у себя под кроватью…

Женя, однако, вступился за Колю.

– Ты, Тимберс, какой-то скучный. Как услышишь про что-то интересное, сразу норовишь этот интерес развеять.

– Ну, ищите, ищите, – хмыкнул Фрол. – Только сперва узнайте: правда ли, что макеевский тендер тот самый «Македонец». Что-то у меня такой веры нынче нету…

– А давайте спросим деда! – вмешался Федюня. – . Он про многие корабли все знает досконально. Может, помнит и про «Македонца»!

Дед Федюни и Савушки Евсей Данилыч, был в свое время марсовым на линейном корабле «Двенадцать Апостолов». В феврале пятьдесят пятого года, когда «Апостолам» пришлось занять место во второй линии затопленных кораблей, Евсей Карпухин с остатками команды перешел на бастионы и там весною был ранен в ногу. С той поры нога плохо сгибалась. Таким образом отставной квартирмейстер Данилыч пополнил армию хромых и безногих ветеранов, которых в соотношении с другими жителями было в городе почему-то очень заметное количество.

Сделавшись отставником, Евсей Карпухин быстро состарился. Бакенбарды его стали растрепанными и редкими, светлые глазки под косматыми бровями слезились,