Давно закончилась осада...

й разговор:

– Где ты был? Я себе места не нахожу! Ты свихнешь себе шею на этих бастионах, если только… если не случится чего-нибудь еще хуже!

Коля опять мысленно плевал через плечо и сцеплял на левой руке два пальца, но бодро отвечал, что ничего хуже свихнутой шеи не бывает.

– Перестань глупо острить! Я говорю серьезно! Скоро ты сведешь меня с ума!..

Однажды за Колю заступился Борис Петрович. Доктор объяснил тетушке, что «мальчик ведет себя в соответствии с законами природы». Все дети за зиму устают от холода и занятий, поэтому стремятся на улицу, на солнце и свежий воздух – к шумным и подвижным играм. А прилежание их в это время, увы, ослабевает.

– И тут уж, любезнейшая Татьяна Фаддеевна, необходимо смириться, с природой не спорят.

– Но если бы это были нормальные игры! А он тащит домой всякое… всякий военный ужас!

– Что поделаешь. Надо учитывать своеобразие местных условий…

Но ни Татьяна Фаддеевна, ни доктор не знали тогда, что Коля не только собирает «военный ужас», но и торгует им. А когда это открылось, для тетушки было новое потрясение.

– Это переходит все границы! Какой стыд! А если об этом узнают мои знакомые? Соседи?

– Давно уже все знают…

– Ты словно гордишься этим!

– А чего такого?

– Ты… видимо, забыл, что ты не только ученик ремесленной школы, но и… фон Вестенбаум!

Коля пожал плечами. То, что было неприемлемо для столичного мальчика из почтенного (хотя и небогатого) рода фон Вестенбаумов, вполне годилось для Кольки Лазунова из Артиллерийской слободки. А таким он себя ощущал все больше. И сказал с интонацией именно слободского мальчишки:

– Я разве ворую? Я честно деньги зарабатываю, своим хребтом. На черный день…

Татьяна Фаддеевна села к фортепьяно и разразилась бурной музыкальной пьесой.

Фортепьяно появилось в конце марта. Его где-то раздобыл и с несколькими мастеровыми привез на телеге доктор. Сказал, что дарит его Татьяне Фаддеевне и Коле..

– Но Борис Петрович! Как можно! Это же безумно дорогой подарок!

– Ничуть! Оно досталось мне случайно и почти бесплатно. Отыскали, когда разгребали развалины за Морской библиотекой. Смотрите, сохранилось почти без царапин. Мне пришлось только на два-три часа стать настройщиком…

Доктор был не только медик, но и весьма изрядный музыкант. Прекрасно играл на виолончели и – вот, оказалось – умел настраивать пианино.

Тетушка в конце концов приняла подарок. Тем более, что девать его все равно было некуда. Не спускать же с крутого склона за Косым переулком (телега уже уехала).

Маленькую фисгармонию перетащили в комнату, где спал Коля (он не спорил), а фортепьяно заняло почетное место. И теперь, когда у Татьяны Фаддеевны в споре с племянником кончались слова, она садилась за клавиши и фортепьяно гремело гневной музыкой. А тетушкина прямая спина выражала негодование.

Любопытно, что, несмотря на все возмущение Татьяны Фаддеевны, лазать с мальчишками по бастионам и траншеям и даже торговать трофеями она Коле не запретила.