Бенни и омар

– Это просто случайность, ты, идиот, – выкрикнул он.

Мальчишка улыбнулся. Хотя эта улыбка больше походила на усмешку. Его глаза и зубы резко контрастировали с кожей цвета карамели.

– Случайность девять-один-один, – сказал он. По крайней мере, Бенни подумал, что он сказал именно это.

– Ну, и что ты собираешься делать? – бросил ему вызов Бенни, надеясь на небольшую стычку.

Белоснежная реклама Колгейта в тунисском варианте стала ещё шире. Мальчишка потёр свой лоб, изображая здоровенный шишак.

– Том и Джерри, – засмеялся он, изображая несчастную морду кота, только что получившего сильнейший удар гладильной доской.

– О, да, очень смешно, – проворчал Бенни. – У тебя отличное чувство юмора. – Он был не против посмеяться над кем-то другим, но сейчас смеялись над ним. – Отправляйся домой к своим козам!

Тунисец глубоко затянулся своей сигаретой, а затем с отработанной точностью щелчком бросил окурок. Тот приземлился на голову Бенни, выбросив сноп искр. Вскрикнув, Бенни начал похлопывать себя по волосам. Это рассмешило его нового врага. Он весело захохотал, хлопая себя по коленям.

Взбешённому до крайности ирландскому пареньку вспомнилась Легенда о ^{Кухулине} (21), вогнавшем свой мяч для хёрлинга в глотку нападающей гончей. Бенни всегда считал, что тоже смог бы попасть кому-нибудь в горло. И вот он нашёл свою жертву. Он поднял липкий, грязный мяч и запустил его со всей имеющейся в его тонких ручонках силой. Пропитанная химикатами сфера рассекла воздух подобно комете с хвостом из слизи.

Тунисец поймал его на лету. Кивнул в знак признательности. И испарился.

– Что? – пролепетал Бенни. – Эй. А ну, вернись, ты! Это мой мяч!

Он знал, что ему надо сделать. Ему надо перебраться через стену, врезать тому пацану по кумполу и веруть свой мяч. Если Бенни не пойдет и не вернёт этот чёртов мяч, с тем же успехом он может надеть футболку с надписью «Лох». Бенни отбросил клюшку и бросился к стене. Слишком поздно, он уже успел передумать, врезавшись плечом в бетон. Это же была не просто вылазка в стан противника. Мальчишка мог быть там, за забором, со своей шайкой, поджидая ирландского болвана. И хорошо, если он отделается отбитыми почками, или чем-то в этом же духе. Чувствуя, что его обвели вокруг пальца, Бенни поплёлся обратно домой. Бассейн он решил пока оставить в покое; на сегодня оскорблений было достаточно.

Когда на следующий день он вернулся из школы, стена по-прежнему стояла на том же самом месте, где он её и оставил. Бенни высосал остатки сока из упаковки, после чего запустил её через стену, надеясь на какую-нибудь реакцию с той стороны. Ничего. Никаких мелких, самоуверенных, наглых арабов, смотрящих на него искоса. Тут дело было даже не в его гордости. Их багаж всё ещё не привезли, так что у Бенни просто закончились мячи. И, конечно же, он носил одну и ту же одежду уже три самых жарких дня в своей жизни, но это Бенни пока что не беспокоило. Ему довелось провести две недели в Лагере Бойскаутов без смены футболки. Он бы и трусы там не менял, если бы не упал в реку.

Бенни обнаружил у ограды большой отвал застывшей грязи, который по высоте доходил до середины стены. Он с трудом взобрался по нему, с размаха втыкая носки своих кроссовок в поверхность горки, как альпинист – свой ледоруб. Бенни быстро глянул через край забора на случай, если тот малый ждёт его там с духовой трубкой наготове. Быстрая разведка не выявила поблизости ни одного противника.

За забором невдалеке раскинулась оливковая роща. Деревья росли рядами на расстоянии 10 метров друг от друга. Скорее всего, посадили их много лет назад. Они были низкорослыми, запылёнными. Очаровательно.

Бенни оседлал стену. У самой ограды у него под ногами в песке что-то копошилось. Это оказалась пара индюшек. Это, без сомнения, были самые тощие птицы, которых Бенни когда-либо доводилось видеть. Есть этих двоих не было никакого смысла; единственное, что покрывало их хрупкие кости, были перья. Если бы не было маленького клочка кожи под клювом, идея погрызть этих костлявых даже в голову Бенни не пришла бы. Несчастные птицы были привязаны синей верёвкой. Бенни фыркнул. Как будто кто-то захочет украсть этих двоих! Верёвка вилась через кустарник к обшарпанному строению. На него сверху был накинут лист полиэтилена, закреплённый при помощи нескольких красных блоков шлакобетона. Изначально, годах эдак в восьмидесятых, пластик, вероятнее всего, был прозрачным, но теперь он был покрыт таким слоем грязи и штукатурки, что почти слился с окружающей обстановкой.

И не было никаких следов похитителя мячей. Бенни напряг слух, надеясь услышать злобное хихиканье негодяя. Ни звука, не считая небольшого кулдыканья птиц. Что ж, план дальнейших действий был следующий: спрыгнуть вниз во внешний мир, подняв клюшку для хёрли, чтобы дать отпор животным, или зулусам, или вообще всему, чему придется. Наиболее быстрым, но бесшумным способом перебежать к лачуге. Быстро заглянуть внутрь, чтобы оценить обстановку. Если давешний малец там один, пару раз повысить на него голос и надеяться, что парень вернёт мяч. Если же в лачуге окажется более одного жителя, он должен оценить их, а потом уже продумать дальнейшие действия. Возможно, они раньше никогда не видели белого мальчика и отнесутся к нему, как к какому-нибудь божеству. Хотя это маловероятно, если судить по реакции тунисцев, которых ему довелось встретить.

Бенни спрыгнул со стены. Он был во внешнем мире. Большом и враждебном внешнем мире. Давешние птицы теперь казались намного больше. Их блестящие, подобные шарикам чёрного мрамора, глаза зловеще следили за ним.

– Назад, индюки, – прорычал Бенни, стараясь, чтобы голос не сорвался на предательский фальцет. Вперёд, парень. Бенни прокрался через рощицу, каждый его шаг сопровождался небольшим облачком пыли, поднимающимся в воздух. Он на цыпочках обошел хижину по периметру в поисках входа. Входа, как мы его понимаем, тут не было, но стена, противоположная той, что смотрела на посёлок, выглядела менее сплошной. Бенни похлопал полиэтилен своей клюшкой. Ответа не последовало.

– Ну же, ты, мелкий воришка! – позвал он с большей храбростью в голосе, чем ощущал на самом деле. – Выходи и ^{узнай музыку} (22).

Бенни часто интересовало, что такого страшного было в том, чтобы послушать немного музыки, хотя кое-что из рок-н-ролла семидесятых, что так любил его отец, действительно довольно-таки тяжело воспринималось. Бенни заглянул внутрь. Само собой, дома никого не было. Тридцати секунд будет достаточно, чтобы зайти и выйти. Казалось немного неправильным вламываться в чей-то дом. Да ладно, что здесь можно было сломать? И было ли это домом вообще?

Бенни глубоко вдохнул и тихонько вошел. Здесь было темно, а сладковатый аромат пряностей ощущался сильнее, чем прежде. Нельзя было предугадать, что может ожидать внутри, притаившись во тьме. Может быть, дрессированный скорпион или что-то в этом роде. В темноте светились две яркие точки. Бенни был на грани того, чтобы развернуться и дать дёру назад, в Мархаба, когда понял, что это были просто два лучика света. В этот момент что-то стукнулось о его голову. Бенни понял, что это была лампочка, когда случайно включил её.

Это место не было таким уж плохим. Размером оно было с кладовую, с потолком высотой в ^{четыре фута} (23). Пол был покрыт разноцветными обрезками коврового покрытия. Эффект получился потрясающий: лоскуты сливались в единое целое и образовывали беспорядочное цветовое переплетение. Если бы ма это увидела, она, вероятнее всего, захотела бы поместить это в рамочку и повесить в гостиной. Стены и потолок лачуги были забраны листами плотного гофрокартона, подогнанными по размеру. Тут даже мебель имелась. А также холодильник, который шумел громче, чем дачный кондиционер. В углу возвышался старинный телевизор, на котором располагался видеомагнитофон. У Бенни было смутное подозрение по поводу того, откуда берётся электричество для техники в этом маленьком убежище.