Повелители кладов

— Да-а, — потрясенно протянул Лешка, листая страницы книги. — Вот уж повезло так повезло. Но слушай, как же мы ее достанем? Ведь это ж не под Смоленском было. И тем более не у нас в Тюмени. Это ж остров Крит. Греция. Туда лететь-то, наверное, не один час. Потом, опять же, заграница. Как мы туда попадем?

Взбудораженные Вовкиным открытием, ребята засиделись чуть не за полночь, и утром, проспав, неслись в школу на всех парах. Да еще, как назло, у дверей их завернули, потому что, видите ли, ноги у них были в глине. Выстроившись в один ряд с другими такими же неудачниками, которые успели врюхаться в нестерильные лужи, Вовка и Лешка стали очищать обувь о бордюр тротуара. Сполоснув остатки грязи наскоро в близлежащей луже, они снова бросились на штурм школы, и на этот раз успешно.

Первым уроком была история, и тем обидней было опоздать. Пожалуй, только ради этого предмета Вовка и Лешка готовы были ходить в свое родное учебное заведение не десять, а целых двадцать лет. Историю у них вела Ольга Васильевна Мурашкина, переименованная предыдущими поколениями школьников в Ольгу Васильну Мурашку.

Запыхавшись, друзья длинными перебежками взлетели на третий этаж и одновременно, чуть не вышибив дверь, вломились в кабинет истории. Вдогонку, затылок в затылок с ними, несся школьный звонок.

Ольга Васильевна скептически посмотрела на Вовку с Лешкой. Поскольку это были лучшие ученики в классе, которые обожали ее предмет, выволочки она устраивать им не стала, а лишь показала знаками, чтобы они побыстрее шли на свое место.

Когда весь класс угомонился и чуть привстал с мест, приветствуя учительницу — вставание в полный рост считалось в школе дурным тоном, Ольга Васильевна начала урок:

— Прежде чем начать урок истории, я сделаю небольшое объявление, которое непосредственно касается нашего класса, а также, по моему мнению, может косвенно повлиять на успеваемость.

По рядам пронесся шепоток: ну не иначе как сейчас Мурашка объявит, что им грозит очередная гороновская контрольная, после которой половина школьников будет выгнана из школы, а половина расстреляна за злостное невежество. Однако Ольга Васильевна успокаивающе улыбнулась:

— Ребята, вы, наверное, знаете, что шефство над классом осуществляет наш местный металлургический комбинат и подавляющее большинство ваших родителей работает на этом предприятии. Так вот, поскольку предыдущий финансовый год для комбината сложился достаточно удачно, ваши родители приняли решение в случае хорошей успеваемости класса сразу после экзаменов отправить вас на отдых за рубеж, на остров…

— Ой, — прошептал побледневший Вовка, — мамочка родная…

— На остров… — повторила Ольга Васильевна и, изобличая в себе преподавателя истории, а не географии, взглянула на бумажку, которую черкнула себе для памяти.

В классе невидимой кисеей повисла звенящая тишина.

— Крит! — не удержавшись, подсказал Лешка.

— Д-да, — кивнула Ольга Васильевна, — на остров Кипр.

— Ой, блин! — схватился за голову Вовка.

— Что такое, Казаков? Не нравится поездка на остров Кипр?

— Да нет, Ольга Васильевна, голова разболелась!

— Он у нас ветрогон, — хихикнул классный шут Бим-Бом, — бегал-бегал и мозги застудил.

Послышались смешки. Некоторые одноклассники не переваривали Казакова и Иконникова, считая их чересчур умными, и со злорадством ожидали расправы. Но ее не последовало.

— Ну хорошо, Казаков, — с некоторой долей сомнения сказала Мурашка. — Если у тебя действительно болит голова, зайди к медсестре. Может быть, она сочтет нужным дать тебе что-нибудь от головной боли.

— Д-да, спасибо, я, пожалуй, выйду, — пробормотал Вовка, который не мог никак отойти от потрясения.

Надо же такому случиться! Все один к одному! Слава была так близка! И что там слава, ведь раскопай они с Лешкой эту саблю, им же полагается еще и солидный процент от ее стоимости за найденный клад! И когда уже и слава, и деньги так близки, что кажется — рукой подать, тебе заявляют, что поедешь ты отдыхать совсем-совсем в другое место, где и делать-то тебе вовсе нечего, разве что резко изучать историю Кипра и выяснять, не обронил ли и там какой-нибудь забывчивый пират столь же драгоценное оружие.

Шатаясь из стороны в сторону и горько причитая вслух, Вовка пошел в сторону туалета. За ним, с санкции Мурашки, встревоженной необычным поведением Казакова, выскочил Лешка.

— Вован, ну ты чего? — дернул друга за рукав Иконников. — Да успокойся ты! Ну… ну, в крайнем случае… ну, закончим мы школу эту, поднакопим деньжат и рванем на Крит.

— Да это ж когда будет! — заголосил Вовка. — Это ж через пять с половиной лет будет! Да за эти пять с половиной лет, думаешь, не найдется других башковитых ребят, которые эту саблю откопают? Ну надо же было им сподобиться на этот Кипр нас послать!

— Слушай, — Лешка вдруг остановился посреди коридора как вкопанный, — а и в самом деле — какая им разница — на Кипр или на Крит? Почему именно на Кипр, ты не знаешь?

— Не знаю! — отрезал было Вовка, но тут вдруг вспомнил, что его отец, не далее, как два дня назад, просматривал в газетах страницы, на которые раньше не обращал внимания. Вовка перекладывал эти газеты и заметил, что отца почему-то заинтересовали объявления туристических фирм и что на них несколько раз чернильной ручкой было обведено слово "Кипр" и цена поездки в перерасчете на одного человека. Так вот откуда волна пошла!

— Леха! Ты гений! — Вовка заключил друга в объятия. — Оттранспортируй меня в туалет, пожалуйста, а то меня ноги не держат. Надо водой холодной умыться. Лешка, гений ты! Александр Сергеевич Пушкин и Лев Николаевич Толстый в одном брикете! У меня такое ощущение, что путевки еще не куплены и никакого точного решения не принято. Они же этот Кипр наверняка от балды взяли. Все едут на Кипр, вот и они решили своих чад, то есть нас, туда отправить. А если мы вдруг всем классом сагитируем их ехать на Крит, то…

— Понял, — взволнованно зашептал Лешка, — только, Вован, не так громко, я тебя умоляю! Если кто-то узнает о наших планах — плакал и наш Крит, и наша сабля!

— Точно, — согласился Вовка, — в этом деле нужна выдержка и конспирация.

С этими словами он, обретя наконец устойчивость, отказался от поддержки друга, своим ходом добрался до туалета и, громко отфыркиваясь, стал умываться холодной водой. У кабинки, лихорадочно пытаясь потушить сигарету, зашебуршился какой-то старшеклассник, но Вовка и Лешка, занятые своими мыслями, не обратили на бедолагу никакого внимания.

На урок друзья вернулись, преисполненные новых планов, сияющие, как новенькие пятаки.

— Ну что, помогла таблетка? — глянула поверх очков на Вовку и Лешку Ольга Васильевна.

— Помогла! — хором ответили друзья.

Как ни хотелось Вовке с Лешкой приняться за осуществление плана по поиску сокровищ немедленно, но дети предполагают, а родители располагают. В субботу Вовку предки увезли за город — приводить в порядок к летнему сезону дачу, — а Лешка остался в городе маяться от безделья. Впрочем, первая половина дня у него пролетела быстро — он читал книгу, оставленную ему другом, и еще раз проверял, верна ли Вовкина догадка. Только в воскресенье, после завтрака, друзья смогли наконец уединиться в комнате Вовки и обсудить план дальнейших действий.

— Я тут, Леха, весь день вчера соображал — реально ли нам подбить всех ехать не на Кипр, а на Крит…

— А я думал, ты там работал, — хмыкнул Лешка. — Землю копал. Или парник ремонтировал.

— Ну да, дадут мне вкалывать, — зевнул Вовка. — Только начнешь что-нибудь делать, папаня пристанет — то не так, это не эдак, молоток неправильно держишь, гвоздь слишком большой взял. А тут еще мама причитает: "Не эксплуатируй ребенка, видишь, как он устал, его учеба замучила, пусть лучше погуляет". Ну так вот, гулял я, гулял и надумал такую вещь — нам нужно составить план.

— Дело хорошее, — согласился Лешка. — Хороший план, замечательный план никогда не помешает.