Кот, который сигналил

Квиллер подумал о физическом сходстве отца и сына: Эдди был таким же волосатым, как все Тривильены.

– Ози, – сказал Квиллер, – возобновление отношений может продлить жизнь вашей дочери. Вы для неё много значите. Верю, что вам трудно сделать первый шаг к примирению, но преодолейте себя, и ваш поступок станет лучшим; что вы сделали в жизни. Долго вы с ней не виделись?

– Двадцать пять лет. Ей было всего лишь девятнадцать, когда они устроили эту позорную свадьбу в кабине паровоза. В рабочей одежде! Без белого платья! Я не пошёл. И своей жене не позволил.

Ози повесил голову и не сказал больше ни слова, а Квиллер подумал: «Он будет поражён, увидев её!»

Затем они некоторое время молча жевали свои гамбургеры, после чего Квиллер сказал:

– Женщина, которая ходит за Флорри, могла бы как-нибудь днем заехать за вами, а потом привезти обратно. Её зовут миссис Робинсон.

Ответа от Ози не последовало.

– У миссис Робинсон есть видеозапись, как вы ведёте «девятку» и тащите за собой Прогулочный поезд. Она с удовольствием вам её покажет.

– Хотелось бы посмотреть! Фред и Билли тоже захотят.

– Кто это?

– Фред Утерханс, кочегар, и Билли Пуль, тормозник. Мы всегда работали вместе. Мы были лучшей бригадой на ССЛ. А сейчас мы опять вместе – в Доме престарелых, играем в карты, треплемся.

Квиллер оплатил счёт и сказал:

– Мне было очень приятно с вами познакомиться, Ози. Спасибо за интервью.

– Вы его напечатаете в книге?

– Таково моё намерение. И не удивляйтесь, если вам позвонит миссис Робинсон.

Проводить уикенды вместе было всегда важно для Квиллера и Полли – с тех самых пор, когда он в метель потерял дорогу и, спотыкаясь, забрел в её сельский домик, удивительно походя на снежного человека при усах. И всё же уикенды теряли свою былую привлекательность, и Квиллер грешил на Поллин дом. Тем не менее, в попытке вернуть им хотя бы часть волшебной силы, Квиллер предложил ей в субботу вечером поужинать в локмастерском ресторане «Конь-огонь» – пятизвёздочном заведении в пять тысяч калорий.

Полли была приятно удивлена.

– А по какому случаю ужин? – спросила она.

– Ты не в курсе, но сегодня вечером мы обмениваемся клятвами, – сказал Квиллер. – Ты клянешься прекратить беспокоиться о своём доме, а я клянусь положить конец холодной войне с Бутси.

– Тогда я надену свои опалы, – объявила Полли, проникаясь торжественностью события.

«Конь-огонь» представлял собой смесь утончённости и деревенской простоты; зал украшали соломенные снопы и фотографии чистокровных лошадей. За столом прислуживали юные наездники и наездницы, розовощёкие после целого дня, проведённого в седле: выездка, троеборье, конкур, охота. Владелец ресторана жил на коневодческой ферме площадью в двести акров (восемьдесят гектаров).

Усевшись в одном из стойл, Полли и Квиллер выпили за только что принятые решения: она – бокал шерри, он – стакан минеральной воды.

– Не забудь, – сказал Квиллер, – премьера пьесы – в четверг вечером, у меня есть четыре билета. Мы можем поужинать с Райкерами.

– А кто играет мою тёзку? – Отец Полли, специалист по Шекспиру, назвал её Ипполитой.

– Кэрол Ланспик. Кому, как не ей, её играть? – Она не очень похожа на амазонку.

– Она не очень похожа и на царицу фей и эльфов, однако играет вторым составом Титанию. – Он срифмовал Титанию с Британией.

– Если верить моему отцу, Квилл, Шекспир взял Титанию у Овидия и, вне всякого сомнения, пользовался латинским произношением, принятым в елизаветинское время, то есть это звучало как Тьи-тэй-ния.

– Попробуй это примерить на Мускаунти, – сострил Квиллер. – А твой отец когда-нибудь толковал строчку: Держитесь иль ослабьте тетиву?

– Он говорил, что этимологи уже на протяжении двух столетий спорят о её источнике. Если хочешь, я посмотрю, что об этом пишут.

– Нет, спасибо. Иногда лучше не знать… Кстати, я обнаружил ещё одну историю Гермии: отец, запретивший дочери выходить за её избранника, отрекшийся от неё за непослушание и запрещающий своей жене даже упоминать имя дочери.

– У Шекспира, по крайней мере, счастливый конец. А в твоей истории?

– Возможно. Между прочим, когда я читал пьесу вслух, Коко приходил в экстаз, лишь только я произносил имя Гермии, Ещё он стащил с полки «Андрокла и Льва» – не лучшее произведение Шоу, но перечитал я его с удовольствием. Я играл льва, когда учился в колледже. Прекрасная роль – ни строчки не надо учить.

– Что ты ещё прочёл за последнее время?

– Устрашающую книженцию о строительстве Панамского канала. Ты представляешь, большую канаву рыли десять лет! Она длиной в сорок миль, а земли выкопали двадцать четыре миллиона кубических ярдов!

Полли изумлённо слушала, и Квиллер знал, что в этот момент она прикидывает, сколько кубических ярдов земли понадобится на то, чтобы сделать насыпь на принадлежащей ей территории.

Он продолжал болтать, сомневаясь, действительно ли она его слушает.

– Книгу написал полковник Гоуталс , [5] главный инженер. Напечатали её в тысяча девятьсот шестнадцатом. На форзаце моего экземпляра есть надпись Эвфонии Гейдж своему свекру. Она подарила ему эту книгу к Рождеству. Очевидно, это дедушка Джуниора Гудвинтера. Когда прочитаю, отдам её Джуниору.

– Это будет очень мило с твоей стороны, – пробормотала Полли.

Когда подошел официант, Квиллер без труда озвучил заказ: крабовый суп, закуска из грибов, фаршированных шпинатом и козьим сыром, салат «Цезарь» и морские гребешки с тушёными томатами, базиликом и шафрановым соусом к макаронам «волосы ангела». Полли заказала морского окуня без супа, без закуски и без салата.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – с тревогой в голосе спросил Квиллер. Полли старалась скрывать свои недомогания.

– Ну, меня недавно мучило несварение желудка, – призналась она так, словно это было недостатком. – Я записалась на приём к доктору Диане.

«Она наживёт себе язву с этим проклятым домом», – подумал он.

Полли, казалось, понравился её спартанский ужин, и она вроде бы хорошо провела время. И всё же Квиллер чувствовал между нею и собой какую-то преграду. Она действительно думала о своём доме, а он, по правде говоря, думал о тайном совещании со своим секретным агентом.

В воскресенье вечером Селия прибыла в амбар, излучая улыбки и юношеский задор.

– Я провела чудесный уикенд! – прокричала она. – Я ходила на службу в Маленькую каменную церковь. И во время обеденного перерыва познакомилась с пастором. А регент сказала, что вполне может добавить в хор ещё один голос, и все были так приветливы. Потом мы с Виржинией отправились в Блэк-Крик, где я познакомилась с её стариками, и мы замечательно посидели за завтраком, плавно перешедшим в обед. Уверена, я здесь приживусь, шеф!

– Хорошо! – сказал Квиллер. – Устраивайтесь поудобнее, а я пока состряпаю экзотический напиток.

Пока он открывал банки с ананасовым и грейпфрутовым соком, Селия нашла на журнальном столике деревянный свисток и несколько раз в него свистнула.

– Это переносит меня в прошлое! – сказала она. – Когда я была маленькой и жила на ферме, то всё время слышала паровозные гудки. Они предупреждали о приближении поезда: все, у кого не было машины или грузовика, обычно ходили в соседний городок пешком по шпалам. – Она сделала глоток. – Боже! Как вкусно! Что вы туда намешали?

– Я никогда не открываю своих кулинарных секретов, – важно ответил Квиллер.

– Журналистам полиция заявляет, что расследование банковского скандала продолжается. До чего-нибудь уже докопались?

– Они идут своим путем, Селия, а мы – своим. Мы ищем ответы на вопросы, а не на неопровержимые факты, которыми располагает полиция. Именно поэтому любые клочки информации, которые вы получаете в Круглом доме, помогут решить эту головоломку.

– Шеф, меня тревожит одна вещь. Я чувствую себя виноватой, потому что в некотором роде… шпионю за Тиш и Флорри.