Кот, который сигналил

– Это хорошая новость, – сказал он. – С другой стороны, меня совершенно затравили кредиторы Флойда. Только потому, что я рекламировал его Прогулочный поезд, они считают, что я должен заплатить по его счетам. Странно, однако, что его всё ещё не нашли.

– Ты общаешься с его семьей? – спросил Квиллер.

– Только с их адвокатом. Он не разрешает им ни с кем разговаривать, в том числе и со мной.

– По-моему, ты мне говорил, что у секретарши Флойда квартира в Индейской деревне, в том же доме, что и у тебя.

– Да, но меня ни разу не приглашали заглянуть по-соседски. Вероятно, я слишком большой чистюля. А к ней приходят какие-то жутко неряшливые типы. Впрочем, и сам Флойд по части одежды смахивал на дикаря.

Это был ужин почти без выпивки, мяса и десерта. Рекламный агент извинился, что ему нужно срочно убегать. Когда они шли к стоянке, Квиллер спросил:

– А ты не помнишь имени машиниста, который вёл паровоз во время нашего исторического пробега?

– Исторического в нескольких смыслах, – язвительно заметил Двайт. – Другого уже не будет. Правительство не преминёт наложить лапу на подвижной состав Флойда… Но вернёмся к твоему вопросу. Конечно, помню. Его имя – Ози Пен. Он – тесть Флойда.

– Я бы взял у него интервью, если он в состоянии рассказать мне какие-нибудь интересные железнодорожные истории. Не для «Пера Квилла». Я хочу написать книгу о Паровой эре железных дорог.

– Ну, ему за восемьдесят, но он в здравом уме и твёрдой памяти. Мы получили разрешение врача, перед тем как позволить ему вести «девятку». Он живёт в Помойке, в Доме престарелых для железнодорожников, – сообщил Двайт, садясь в машину. На сиденье лежал пакет, который Двайт протянул Квиллеру. – Здесь видеокассета с нашим прогоном. Посмотри её и подумай, сможем ли мы продать несколько копий. Прибыль от продажи пойдёт на нужды колледжа.

– Спасибо. Обязательно этим займусь, – ответил Квиллер. – И, гм, что касается книги о железных дорогах, держи язык за зубами, договорились? Я воспользуюсь псевдонимом, и я никому, кроме тебя, о книге не говорил.

На этом мужчины расстались.

Дома Квиллер нашёл номер телефона Дома престарелых для железнодорожников, затем выяснил телефон таверны «У путей». В первую очередь он из любопытства позвонил в бар.

– ЗАКРЫТО! – прокричал в трубку разъярённый мужской голос, прежде чем швырнуть трубку.

В Доме престарелых телефонист на коммутаторе вызвал Ози Пена и препроводил старика в телевизионную.

– Алло! Кто говорит? – раздался резкий голос, выражавший удивление и недоверчивость человека, которому никогда не звонят.

– Добрый вечер, мистер Пен, – медленно и отчётливо произнёс Квиллер. – Я был в числе пассажиров Прогулочного поезда, когда вы вели старую «девятку». Превосходная прогулка. А «девятка» – замечательный образчик машиностроения.

– Да уж, она красотка!

– Меня зовут Джеймс Макинтош, и я сейчас пишу книгу о железных дорогах старых времен. Не согласитесь ли вы со мной поговорить? Вы прошли длинный и достойный путь и, уверен, знаете массу историй.

– Точно так, – сказал старик. – Массу.

– Можно навестить вас? Найдётся ли в Доме тихое местечко, где мы с вами потолковали бы? Вам, конечно, заплатят за время, которое вы потратите, Я бы хотел подъехать завтра.

– Завтра?

– В субботу.

– Как там бишь вас зовут?

– Макинтош. Джеймс Макинтош. Как насчёт часа дня?

– Я никуда не собирался.

Положив трубку, Квиллер подумал «Этот старик говорит на любопытном диалекте, который не соответствует языковой норме английского и в следующем поколении окончательно исчезнет». Речь Эдди Тривильена была просто безграмотна, как это часто случалось в Мускаунти. Ози Пен, напротив, говорил на старомускаунтском.

– Можно воспользоваться вашим телевизором? – спросил Квиллер у сиамцев, наблюдавших, как он говорит с неодушевленным предметом. Телефон был чем-то, чего Коко никак не мог уразуметь. Все трое отправились на верхний балкон, обставленный в соответствии с кошачьим вкусом: мягкий ковер, корзины с постеленными подушками, пустые коробки, разнообразные приспособления для царапания и маленький телевизор с видеоплеером. Коты моментально оккупировали единственный стул, а Квиллер уселся на пол, чтобы посмотреть видеофильм.

Это был праздничный коллаж из важных персон, прибывающих в депо или толпящихся на платформе, причём камера задерживалась на некоторых объектах, как-то: женщина в широкополой шляпе, мужчина с чересчур пышными усами, женщина в дорогом на вид брючном костюме, мужчина в шотландской юбке. (Коко без всяких видимых причин издавал пронзительные вопли при виде некоторых кадров.) Парковщики автомобилей скакали вокруг важных персон подобно красным бесенятам. Наигрывал духовой оркестр. Затем прославленная «девятка», попыхивая и пронзительно свистя, показалась из-за поворота. Пожилой машинист высунулся из кабины; двое кочегаров позировали, стоя в тамбуре с лопатами. Затем кондуктор громко объявил пункты следования, и показались ноги, поднимающиеся по ступенькам жёлтой лесенки. Когда за ужином подняли во время тоста бокалы с водой и льдом, Квиллер подумал: «Как это символично!»

Хотя камера иногда и останавливалась на живописных панорамах сельского пейзажа, всё же в основном её внимание было направлено на пассажиров, которые, возможно, захотят купить кассету, чтобы поддержать колледж. Квиллер перемотал пленку, поблагодарил сиамцев за предоставленное ему право пользования их аппаратурой и отправился вниз встречать Селию Робинсон.

Её лицо расцвело в улыбке, а из большой сумки вдруг возникла коробка с шоколадным печеньем.

– Можем устроить вечеринку, – сказала Селия. – Это печенье очень вкусно есть с молоком. У вас есть молоко, шеф?

– Нет, только заменитель молока под названием «чёрный кофе», – извинился он, – но зато я большой мастер по его приготовлению. – Он торжественно нажал кнопку автоматической кофеварки, которая тут же начала молоть, булькать и капать. По мнению Селии, варево получилось вкусное, но ужасно крепкое.

Когда они устроились с кофе и печеньем, Квиллер зловещим голосом проговорил:

– Селия, за вами был полицейский хвост.

– Что?! – вскричала она. – Что я сделала?

– Я пошутил, не тревожьтесь. Шеф полиции видел вашу красную машину на стоянке и знает, что вы живёте в каретном сарае, а детективы, которые следят за имением Тривильена, знают, что вы приезжали в Круглый дом. Вскоре они увидят, как вы ездите через Чёрный Лес на эти вот встречи.

– Так мне следует перекрасить машину?

– Думаю, это не понадобится, но слежка только подчёркивает необходимость держать операцию «Свисток» в секрете. И вот что я вам предлагаю в качестве прикрытия: вы намерены создать службу специального обслуживания – горячие блюда для лежачих больных… прохладительные напитки для детских дней рождений… изысканные деликатесы для собак и кошек. Для начала неплохо бы дать объявление в газету.

– Вы это всерьёз?

– Только чтобы надуть копов. Вам нужно будет захватить какое-нибудь горячее блюдо для Флорри, просто на случай, если вас остановят… Ну а теперь – весь внимание. Вы взяли с собой Ригли?

– О, он был гвоздем программы! Он уселся к Флорри на колени, и она гладила его и выглядела такой счастливой! Тиш не захотела пропустить эту сцену, поэтому она приготовила ланч и дала Ригли немного тунца. Спустя какое-то время я спросила у неё, как называется их банк и можно ли мне открыть там счёт. Тиш сказала, что это Ссудный банк, в основном для железнодорожников, и вдруг занервничала. Довольно скоро она объявила, что должна идти за продуктами. Потом мне в голову пришёл подленький вопросик, который я намеревалась задать Флорри… Было бы замечательно, если бы я могла записывать эти разговоры, шеф.

– Это вызовет подозрения, – сказал Квиллер.

– То есть я имею в виду скрытый диктофон. У моего внука есть такой, он им пользовался во Флориде. Я ему позвоню, и он вышлет мне его ночной почтой.