Чудище поганое

Глава III

ШКАФ ОТКРЫЛСЯ

Димка решил, что если ключ не провернется, то сразу же вытащит его из скважины и новых попыток открыть замок предпринимать не станет. Он осторожно нажал пальцами на ушко ключа, попытавшись повернуть его по часовой стрелке. Именно так открывался замок в двери Димкиной квартиры. Но ключ поворачиваться не стал. Наверно, если б Лосев сразу после этого поступил так, как собирался, ничего бы не случилось. Но отчего-то ему захотелось повернуть ключ в другую сторону, против часовой стрелки. Димка поменял местами большой и указательный пальцы, осторожно нажал на фигурное ушко, и… дзын-нь! — ключ провернулся с легким металлическим звоном.

Правда, дверцы шкафа после первого оборота ключа не открылись. Дзын-нь! — Димка сделал второй оборот, но и после этого замок не захотел отпираться. Наконец, он в третий раз повернул ключ.

Дзын-нь! Димка потянул за ключ, и дверцы шкафа легко открылись. При этом некий механизм, вроде музыкальной шкатулки, которого Лосев не разглядел, сыграл какую-то незнакомую, но веселенькую мелодию.

Когда дверцы шкафа распахнулись, то Димка ничего не увидел. Внутри шкафа царила тьма. Причем такая густая, какой вообще-то не должно быть. Ведь через слуховое окно чердака проникало достаточно много света. Хоть и стояла пасмурная погода, но все-таки на дворе середина дня. Когда Димка рассматривал книжки в ящике под диваном, то вполне мог прочитать названия, еще не вытащив их оттуда на свет. А от дивана и шкафа до слухового окна одинаковое расстояние. Распахнутые створки шкафа, петли, ребра лакированных черных досок, из каких собран шкаф, поблескивали на свету, а вот внутри — только непроглядная чернота, будто он до краев был засыпан каким-то угольным порошком.

Вначале Димка так и подумал. Он попытался потрогать этот «порошок» пальцем. Палец погрузился во тьму, будто в воду, но не нащупал ничего, кроме пустоты. И еще Лосев почувствовал: там, внутри тьмы, явно холоднее, чем снаружи. Разве может так быть?!

Димка решил, что ему это только показалось, и опустил в непонятную черноту руку по самый локоть. По идее теперь он сможет достать до «дна», точнее, до задней стенки черного шкафа. Рука погрузилась глубже, холод ощутился намного явственней, но… ни до какого «дна» Димка не дотянулся. Как это понять?

Димка вынул руку из шкафа и примерился с внешней стороны. Что за ерунда такая? Он обязательно должен был дотронуться до задней стенки! Может, под шкафом какая-то дыра или люк? Но тогда этот люк должен находиться где-то над хлевом для козы, а Димка в хлеву бывал и точно помнил, что никакого люка в потолке там нет. К тому же там от козы запах очень ощутим. Если б люк действительно вел в хлев, то Димка бы это уже понял.

Лосев решил поднять шкаф и поставить его вертикально. Тогда сразу станет ясно, что там под ним находится.

Подкопавшись чуть-чуть под заднюю стенку шкафа — она вроде бы была на месте! — Димка поднапрягся и, с некоторым усилием подняв шкаф, поставил его на ножки.

Никакого люка или дыры под шкафом не оказалось. Только песок, камешки и опилки, которыми засыпан весь пол чердака. Задняя стенка шкафа тоже целехонька — черная и блестящая, как все остальные. Димка обошел вокруг шкафа и вновь встал перед открытыми дверцами. Тьма никуда не исчезла, а ведь теперь свет из слухового окна должен непременно высветить всю внутреннюю часть шкафа. Вот это номер!

Димка решил проверить еще раз. Только теперь он не стал лезть в шкаф руками, а взял старую лыжу с обломанным носом — она валялась поблизости и была около двух метров в длину. Сначала он приложил лыжу к внешней боковой стенке шкафа и, подобрав с пола ржавый гвоздик, прочертил на лыже черточку. Затем стал медленно задвигать лыжу внутрь шкафа. Лыжа все дальше уходила во тьму, отметка давно скрылась из виду, затем исчезли и металлические уголки, на которых когда-то держалось крепление для ботинок. То есть лыжа уже погрузилась в шкаф наполовину.

Лосев оставил лыжу и посмотрел на заднюю стенку. Нет, лыжа ниоткуда не торчала. Ни на задней стенке, ни на боковых никаких дыр на них не появилось. Ничего себе!

Может, с лыжей что-то случилось? Димка вытянул лыжу на свет и убедился, что она ничуточки не укоротилась. Совсем непонятно! Так не бывает! Не может лыжа погрузиться в шкаф больше чем на метр, если от дверцы до задней стенки не больше сорока сантиметров.

Отчего-то Димке стало не по себе. Он находился совсем рядом с чем-то таинственным и неведомым. И не где-нибудь в чужедальней стороне, а на родном бабушкином чердаке, среди белого, хотя и пасмурного дня. Интересно, знает ли бабушка что-нибудь про этот таинственный черный шкаф? Или он тут лежит много-много лег и никто, кроме Димки, его никогда не открывал?

Но ведь ключ от шкафа лежал в ящике под диваном, о котором бабушка знала. И вряд ли ей неизвестно, какой замок этот ключ открывает. А если она уже открывала шкаф, то не может не знать того, что сейчас заметил Димка… Но почему бабушка, обнаружив такой необычный шкаф, никому о нем не сказала? Ведь это же мировая сенсация! Тут бы, наверно, тысячи корреспондентов со всего света налетели, можно было бы за одни интервью по тысяче долларов брать! А шкаф продать с аукциона тому, кто больше даст. Да за него, наверно, целый миллиард баксов можно получить. И как это бабушка не догадалась?! Такая деловая, смекалистая, любой ерунде может полезное применение найти, а тут сплоховала…

Мысль о том, что из этого шкафа можно огромную прибыль извлечь, напрочь выпихнула из Димкиной головы страх перед неведомым. Наоборот, появилось какое-то азартное чувство, точно побеждаешь в веселой игре.

Именно на волне этого азарта Димке пришла в голову идея: а что, если взять да и залезть в шкаф? С руками его ничего не случилось, с лыжей тоже. Значит, ничего опасного в этих потемках нет.

В конце концов, забираться далеко он не станет. Заползет метра на два и обратно…

Димка подошел к шкафу и первым делом вынул из скважины ключ. Так, на всякий случай. Вдруг сквозняк подует и захлопнет дверцы? Замок двусторонний — в этом Димка убедился. Стало быть, если дверцы захлопнутся, а замок защелкнется, то Лосев откроет его изнутри.

Конечно, оказавшись перед непроглядной тьмой, Димка вновь испытал волнение. К тому же из черноты все сильнее веяло холодом, будто из погреба-ледника. Мурашки по спине пробежали, не без того. Но все-таки любопытство и азарт оказались сильнее страха. Лосев отважно сунул голову в черную тьму, затем влез в шкаф, встал на четвереньки и пополз вперед.

Вначале Димкины глаза ровным счетом ничего впереди не видели, а сзади, когда Лосев поворачивал голову, то через открытые дверцы шкафа просматривался все тот же бабушкин чердак. И звуки долетали до его ушей уличные: барабанил по крыше дождь, куры квохтали поблизости, блеяла коза на улице, тарахтел где-то далеко трактор.

Однако когда Димкины ноги, обутые в кроссовки, оказались примерно на том месте, где с внешней стороны была задняя стенка шкафа, Лосев, в очередной раз обернувшись, увидел, что видит чердак значительно хуже, чем прежде. Будто между ним и внешним миром появилось какое-то тонированное стекло. И звуки стали едва слышны, словно Димке ваты в уши напихали. А ладони и коленки стали ощущать под собой не более-менее теплое лакированное дерево, а некий иной, тоже гладкий, но очень холодный материал — не то шлифованный камень, не то кафельную плитку, не то вообще металл какой-нибудь. А спереди, из тьмы все сильнее веяло холодом. Мелькнула мысль: а может, вернуться, пока не поздно?!

Наверно, именно в этот момент Димка еще мог бы вылезти из шкафа, запереть его на ключ, снова привести в горизонтальное положение, засыпать обломками мебели, как было прежде, а затем убрать ключ от шкафа в ящик с книгами и, спустившись с чердака, углубиться в Майн Рида. Но он почему-то пополз дальше.

Метра через три или чуть больше Димка опять оглянулся. Чердак все еще виден, но уже так, будто Лосев глядел на него даже не через тонированное, а через закопченное стекло, примерно такое, какое они делали с папой, чтоб смотреть на солнечное затмение. Затмения они тогда так и не разглядели, потому что небо заволокли облака, но как выглядит обычный мир, если смотреть на него через такое стекло, Димка уже знал. А всякие там деревенские звуки почти не слышны, только тарахтение трактора еще кое-как доносилось. Зато холод заметно усилился. Теперь Димке казалось, будто он ползет по гладкому льду, примерно такому, какой бывает на искусственных катках. Вскоре он убрал от пола ладони, потому что они начали неметь и примерзать, а потом и колени, — им стало холодно даже через джинсы. То есть Лосев передвигался уже не на четвереньках, а на корточках. Это, конечно, удобства не прибавило и скорости тоже, но все же Димка прошел таким образом еще несколько метров вперед, прежде чем снова оглянулся.