Новобранец

— Потому что ты умен, физически крепок и всегда готов попасть в переделку.

— Я думал, это плохо, — улыбнулся Джеймс.

— Нам нужны дети, которые жаждут приключений. Мы ищем ребят, наделенных качествами, которые в обычной жизни втянут их в беду.

— Круто, — восхитился Джеймс. — А это не опасно?

— Большая часть заданий сравнительно безопасна. «Херувим» действует уже больше пятидесяти лет. За это время погибли четверо детей, еще несколько получили серьезные ранения. Примерно столько же детей погибает в дорожных авариях в типичной городской школе, но всё-таки это на четыре человека больше, чем нам хотелось бы. Я возглавляю отряд уже десять лет. К счастью, за это время у нас был всего один случай малярии и одному мальчику прострелили ногу. Мы никогда не шлем ребят на задания, которые может выполнить взрослый. Все операции должны быть одобрены комитетом по этике. Тебе всё объяснят, и ты имеешь полное право отказаться.

— А если я решу не идти к вам, как вы помешаете мне рассказать о вас? — спросил Джеймс.

Мак откинулся на спинку кресла и неловко поерзал.

— Никакая тайна не хранится вечно, Джеймс, но что ты расскажешь?

— Как это — что?

— Представь себе, ты раздобыл телефон крупной газеты. Позвонил в отдел новостей. И что ты скажешь?

— Гм... Что существует место, где из детей делают шпионов, и я там побывал.

— И где это место?

— Не знаю... Вот почему меня усыпили, да? Чтобы я не знал, куда меня везут.

Мак кивнул.

— Именно так, Джеймс. Следующий вопрос ребят из отдела новостей: ты принес с собой что-нибудь в виде доказательства?

— Ну...

— Перед тем как ты уйдешь, Джеймс, мы тебя обыщем.

— Тогда, наверно, нет.

— Ты знаешь хоть одного человека, связанного с этой организацией.

— Нет.

— У тебя есть вообще хоть какие-то доказательства?

— Нет.

— Так как ты думаешь. Джеймс, газета напечатает твой рассказ?

— Нет.

— А если ты расскажешь самому лучшему другу о том, что произошло с тобой сегодня утром, он тебе поверит?

— Всё, я понял. Никто не поверит ни одному моему слову, так что лучше и не соваться.

Мак улыбнулся.

— Джеймс, даже я не смог бы выразить этого лучше. Еще вопросы есть?

— Я хотел бы знать, что означает слово «Херувим»?

— Интересный вопрос. Его придумал наш первый руководитель и сразу же напечатал целую кучу бланков и конвертов. К несчастью, у него не сложились отношения с женой. Она застрелила его, прежде чем он успел рассказать кому-нибудь, что означает это слово. Время было военное, тяжелое, и нельзя же было выбросить шесть тысяч листов бумаги с шапкой* «Херувима», вот название и осталось. Если узнаешь, что оно означает, скажи мне...

— Не очень-то я вам верю, — признался Джеймс

— Хочешь верь, хочешь — нет, — сказал Мак. — Но с чего бы я стал тебе врать?

— Может быть, если бы я знал, что означает это слово, я сумел бы догадаться, где находится это место, узнать чье-нибудь имя или еще что-то.

— И ты пытаешься убедить меня, что из тебя не выйдет хорошего шпиона?

Джеймс не смог удержаться от улыбки.

— Так что, Джеймс, ты, если хочешь, можешь сдать вступительный экзамен. Если сдашь успешно, на пару дней вернешься в «Небраску», чтобы принять окончательное решение. Экзамен делится на пять этапов и продлится до вечера. Ты готов?

— А что ж, — сказал Джеймс.

ГЛАВА 10. ЭКЗАМЕН.

Мак усадил Джеймса в электромобиль, сам сел за руль, и они покатили по лагерю «Херувим». Вскоре они остановились возле здания в традиционном японском стиле, сложенного из гигантских бревен секвойи, с крышей в один пролет. Площадка вокруг здания была аккуратно присыпана гравием, в пруду плавали золотые рыбки.

— Это здание построено совсем недавно, — объяснил Мак. — Одна из наших учениц разоблачила мошенничество, связанное с подделкой лекарственных препаратов. Она спасла жизнь сотням людей и сэкономила миллиарды иен* японской фармацевтической компании. В благодарность японцы построили нам новое додзё.

— Что такое додзё? — спросил Джеймс.

— Тренировочный зал для занятий боевыми искусствами. Это японское слово.

Джеймс и Мак вошли в зал. Там тренировались десятка три ребят в белых кимоно, подпоясанных черными или коричневыми поясами. Они дрались, скручивали друг друга в немыслимые позы, падали на землю и без всяких усилий вскакивали на ноги. Среди них прохаживалась суровая японка. Время от времени она останавливалась и сердито кричала на кого-нибудь из ребят на смеси японского и английского языков. Джеймс не понял ни слова.

Мак провел Джеймса в комнату поменьше. Ее пол был застлан упругими голубыми матами. Посреди комнаты разминался жилистый мальчишка в костюме для каратэ. Ростом он был дюйма на четыре ниже Джеймса.

— Сними ботинки и носки, Джеймс, — велел Мак. — Ты когда-нибудь занимался боевыми искусствами?

— Ходил на уроки пару раз, когда мне было восемь лет, — ответил Джеймс. — Скукота... Ничего похожего на то, что делается у вас. Полная чушь!