Королева красоты

     Я встала и попрощалась с моим юным соседом.

     — Пока, завтра увидимся, — сказал он на полном серьезе. Я сделала вид, что мы с ним друзья до гробовой доски.

     Элана не желала понимать юмора.

     — Надо поговорить, — только и бросила она. У нас оставалось еще минут двадцать переменки, и мы вышли на улицу.

     Стоял прекрасный весенний денек. Политая благотворным дождем природа зеленела и буйствовала. Щебетали птички, жужжали и стрекотали всякие насекомые. Все пробуждалось к жизни.

     Мы обогнули школу и пошли в сторону Шейдисайдского парка. Обе упорно молчали.

     — Речь приготовила? — первой нарушила я паузу, когда мы сели на свежепокрашенную скамейку.

     — Если честно, я думаю совершенно о другом, — ответила Элана. — Мне не до торжественных речей.

     Я ждала, что она скажет дальше.

     — Знаешь, мне страшно, — сказала она наконец. Снова воцарилось молчание.

     Я взглянула на Элану. Она была в длинном бело-голубом свитере и синих леггинсах. На груди лежала цепь — разумеется, золотая, а не какая-нибудь там позолоченная. Светлые волосы туго стянуты белой резинкой в хвостик. На щеках персиковые румяна.

     Может, ей и страшно. Но не настолько, чтобы забыть о внешности.

     Как я жестока. Мне стало стыдно. Ведь Элана на самом деле выглядела очень хмуро.

     — Я чувствую себя такой виноватой, — глубоко вздохнула она.

     — Почему?

     Элана удивленно уставилась на меня — мол, что тут не понимать?

     — Потому что встречалась с Гайденом, — опять вздохнула она. — И разлучила их с Рейчел,

     Я старалась избегать ее взгляда. Можно было представить, какие муки совести она испытывала, но говорить на эту тему у меня не было ни малейшего желания.

     — Но это он первый начал, — тем не менее продолжала Элана. — Гайден последнее время постоянно таскался за мной. Клялся, что любит только меня, а с Рейчел просто дружит.

     Она выжидательно смотрела на меня. Ей так хотелось, чтобы я сказала: «Да ладно, ничего страшного». Но я не могла заставить себя вымолвить ни одного слова.

     — Понимаешь, она умерла, и я уже никогда не смогу объясниться с ней, — ныла Элана. — Я... я... Мне так плохо! Я только об этом и думаю...

     Глаза у нее уже были на мокром месте. А ведь ее никто никогда не видел плачущей.

     В конце концов я сжалилась и обняла ее за плечи.

     — Перестань, ты же не виновата в том, что случилось с Рейчел. Не казни себя, Элана. Нам всем и без того тошно.

     Элана с облегчением вздохнула, одарив меня благодарной улыбкой, и утерла нос тыльной стороной руки.

     — Спасибо, — прошептала она.

     — Кстати, какие у Гайдена соображения по поводу избрания королевы?

     Элана удивленно посмотрела на меня.

     — Да никаких. А какие у него могут быть соображения?

     — Я просто так спрашиваю. Он ведь, кажется, тоже из небогатой семьи, как и Рейчел.

     — Ну и что такого?

     Я лихорадочно соображала, стоит ли посвящать ее в свои идиотские подозрения.

     — А правда, хорошо, что мы не испугались и решили идти до конца? — сказала Элана.

     В то утро мистер Сьюэл собрал нас — меня, Элану и Дону — у себя в кабинете, чтобы выяснить, будем ли мы по-прежнему участвовать в конкурсе на звание королевы. Дона сказала, что Симона и Рейчел не одобрили бы, если бы мы бросили борьбу на полдороге. Мы с Эланой согласились.

     — У тебя уже есть платье? — спросила Элана, уставившись на малиновку, терзающую червяка.

     — Не-а.

     — Вчера родители сказали, чтобы я вернулась с выпускного вечера в одиннадцать, — расстроенно поделилась Элана.

     — В одиннадцать?!

     — Вот именно. Раз в жизни выпускной — и на тебе...

     — Да, все получилось не так, как мы думали, — согласилась я.

     — Ты представляешь, Трейси Саймон отказалась вместе со всеми прибираться и украшать дом Халси, потому что боится.

     — Я ее не виню, — ответила я. — Мне самой не по себе. Как подумаю, что надо будет туда идти...

     Элана разглядывала свои ноги.

     — Как ты думаешь, Дона права? — тихо спросила она.

     — Насчет чего?

     — Что кто-то пытается убить всех претенденток?

Я нервно поджала губы.

     — Не знаю. Может быть.

     Лицо Эланы окаменело. Когда ей бывало не по себе, она вдруг уходила в себя, словно дверь в душу захлопывала, улыбнувшись деланной «рекламной» улыбкой. Она потянулась, будто спросонок.

     — Знаешь, с кем я пойду на выпускной? С Брюсом Чедвином.

     Я поняла, что ей хочется сменить тему разговора. Я поддержала ее и ахнула как можно громче.

     — С Брюсом? Он сам тебе предложил?

     — Ага.

     — Дона тебя убьет... — Запнувшись, я залилась краской. — То есть, я хотела сказать, Дона с ума сойдет.

     — Я знаю. — Элана дернула плечиком. — Слушай, получается так, что я все время настраиваю девчонок против себя. Ну что я могу поделать? Он пригласил меня, а не ее. И потом, ее выбор от этого не оскудеет. Кстати о кавалерах...

     — Отец Кевина так и не разрешил ему приехать в Шейдисайд. — Я поняла, что она хотела спросить. — Наверное, мне придется идти на выпускной со своим кузеном из Уэйнсбриджа. Обещал снизойти. Как тебе это нравится?! Ладно, это не самое страшное. А вот что мне делать с сегодняшней речью? Понимаешь, не могу выступать на публике...

     Это была чистая правда. Я читала в одной статье, что некоторые люди боятся публичных выступлений больше смерти. Я, конечно, не из них, но волнуюсь дико.

     Я психовала все утро. К счастью, все обошлось как нельзя лучше. Нам всем троим бурно аплодировали, а когда Элана в конце рассказала, почему мы решили продолжить конкурс, зал встал.

     Сразу после школы я поехала домой. Мы быстро пообедали, и я собралась обратно: торопилась на репетицию. Каждый раз, когда я опускала декорацию капитанского дома, задник на полдороге заедало.

     До премьеры оставалась всего неделя, и чувство юмора у Робби таяло на глазах. И мне вовсе не хотелось, чтобы он орал на меня при всех. А потому я и собиралась приехать на репетицию заранее и все приготовить и проверить до его прихода.

     Когда я подъехала к школе, на стоянке осталось всего несколько машин. В коридорах было пусто и тихо, и только я бахнула входной дверью — сколько бы я ни входила, мне не удавалось придержать ее как следует.

     Я глубоко вдохнула родные запахи: смесь мастики, пота, арахисового масла и прокисшего молока. Как здесь, в нашей старой доброй школе, могли случиться такие чудовищные вещи?

     Я завернула за угол и чуть не налетела на мистера Сантуччи, подметавшего пол.

     — Опять напугать меня хочешь, а? — укоризненно покачал он головой, даже не улыбнувшись.

     В зале стояла почти кромешная тьма. Интересно, кому понадобилось опускать на окнах тяжелые плотные шторы? Разве что Сантуччи.

     Я направилась к сцене по центральному проходу. Сегодня я уже совершала этот путь — когда выходила для произнесения речи. Только днем в зале было много света и шума, и он был битком набит.

     Вдруг мне стало не по себе: я почувствовала, что тут еще кто-то есть.

     Я поднялась на сцену. Занавес был закрыт, и я, скользя по нему рукой, на ощупь двинулась закулисы. Я шла очень медленно. Там ведь было на что налететь — реквизит, прожекторы, веревки всякие висят.

     Если на меня тут кто и нападет, я, конечно, окажусь в выгодном положении: возьму и спрячусь в этих закулисных джунглях. Тут сам черт себе ногу сломит.

     Я нашла осветительный щит, нащупала главный рубильник и дала свет. Я включала рубильники — лампы загорались одна за другой.

     Прожекторы заливали сцену мягким цветным светом.

     Я обернулась.

     И издала истошный вопль.

Глава 18

     Он эхом отдался по углам пустого зала. Я бросилась на сцену как одержимая.