Каникулы Элси

— Я этого не делал! Она поскользнулась и упала сама, — зло ответил мальчик, сквозь стиснутые зубы.

— Артур, — сказал брат спокойным твердым голосом. — У тебя есть выбор: честное и полное признание здесь, при нас, или позорное разоблачение перед всеми в гостиной. И тебе лучше признаться, потому что я ни на секунду не сомневаюсь в твоей виновности. Я прекрасно знаю, что Элси отстаивала бы твою невиновность, если бы могла это сделать правдиво.

— Она бы не отстаивала, она ненавидит меня, — пробубнил мальчик. И я ее тоже ненавижу, — добавил он почти шепотом. Но острый слух брата уловил и эти слова.

— Да, — с горечью сказал он, — ты доказал это делом, но впредь никогда, пока я жив, у тебя не будет другой возможности излить на нее свой адский гнев.

Никакие угрозы и предупреждения не смогли поколебать решения Артура. Убежденный в том, что они не смогут доказать его виновность, он настаивал на своем, и наконец, совершенно против своей воли, он вынужден был сопровождать отца и брата в гостиную, где собрались все обитатели дома.

В комнате царило возбуждение и перешептывание, особенно между младшими членами общества. Высказывались различные предположения по поводу их сбора, но почти все были убеждены, что это каким-то образом связано с недавним происшествием с Элси.

Герберт выглядел бледным и нервозным, старался держаться поближе к матери. Гэрри Каррингтон и Кэрри Ховард были серьезными, задумчивыми, в то время как Люси и Мэри находились в беспокойном возбуждении. Младшие же были полны любопытства и ожидания. В комнате стоял тихий гул. Когда джентльмены с Артуром вошли, гул моментально стих, сменившись гробовой тишиной. Ее нарушил старший мистер Динсмор. Он коротко объяснил причину их сбора и попросил высказаться всякого, кто бы мог хоть что-нибудь рассказать о несчастном случае.

Он замолчал, и на мгновение опять воцарилась глубокая тишина.

— Кто был ближе всех к Элси, когда она упала? — спросил он, — кто-нибудь может мне это сказать?

— Артур, сэр, — ответило несколько голосов. Опять пауза.

— Кто еще был рядом с ней? Мисс Кэрри, я замечал, что обычно ты с Элси бывала вместе, не можешь ли ты мне сказать, не сама ли она упала? Была ли ты настолько близко, чтобы видеть?

— Да, сэр, в этот момент я отошла от нее, так как она нагнулась что-то поднять, и почти уверена, что она не могла упасть, так как была не на самом краю, — неохотно ответила Кэрри.

— Благодарю тебя за честный ответ. Теперь, мистер Гэрри Каррингтон. Я слышал, как кто-то сказал, что ты был рядом с Артуром, когда упала Элси. Не мог бы ты мне сказать, что он ей сделал? Мы будем очень тебе признательны, если ты ответишь с такой же честностью.

— Я бы предпочел извиниться и не говорить ничего, сэр, — ответил Гэрри краснея. Он выглядел так, словно желал быть за тысячу миль от всего этого. — Но так как вы спрашиваете, я должен признаться, что был рядом с Артуром. Я думаю, что он подтолкнул Элси, прыгнув мимо нее, но это могло быть только случайно.

— Боюсь, что нет, — ответил старший Динсмор, строго посмотрев на сына. — Теперь, не знает ли кто-нибудь, не сделала ли Элси чего Артуру, что разозлило его? Или, может быть, он имел что-нибудь против нее?

— Да, папа, — неожиданно заговорил Уолтер. — Я слышал, как вчера Артур говорил об Элси очень сердито и грозился отомстить ей за что-то, только я не понял за что.

Мистер Динсмор нахмурился сильнее, а Артур задрожал и побледнел. Он бросил злобный взгляд на Уолтера, но мальчик не заметил этого.

— Не знает ли кто-нибудь, что сделала Элси? — послышался следующий вопрос.

Все молчали, только Герберт беспокойно дернулся и побледнел. Мистер Хорас Динсмор заметил это и предложил ему, если он что-либо знает, сейчас же рассказать. Неохотно Герберт повторил все, что он уже рассказал своей матери о разговоре в лесу. Когда же он закончил, Лора вытащила из кармана записку, которую тут же протянула своему отцу, добавив, что она подобрала ее в классе из кучи мусора, который Артур неосторожно высыпал из своего стола.

Мистер Динсмор развернул листок и, быстро просмотрев содержание, воскликнул со стоном.

— Невозможно! Уже картежник? Артур, неужели ты на самом деле дошел до этого? Иди в свою комнату, сэр, — сурово добавил он. — Там ты будешь сидеть в одиночестве, до тех пор пока не решится вопрос об отсылке тебя в школу подальше от дома, который не может больше терпеть твое присутствие. Ты недостоин находиться в кругу семьи.

Артур подчинился с угрюмым молчанием. Отец последовал за ним и запер его на ключ. Артур остался наедине с собой.

— Моя маленькая доченька подумала, что папа уже забыл о своем обещании? — спросил мистер Динсмор, останавливаясь возле дивана.

— Нет, папа, — ответила она, поднимая на него благодарные, любящие глаза. — Мне показалось это очень долго, но я знала, что ты придешь сразу же, как только сможешь. Я знаю, что ты никогда не нарушаешь свое слово.

Ему было очень приятно слышать это, и благодарно посмотрев на нее, он спросил, не хочет ли она, чтобы он сел рядышком с ней или лучше посадил ее себе на колени?

— Возьми меня к себе, папа, пожалуйста, и почитай немножко, мне будет очень хорошо.

— Я сделаю все, что только захочет моя малышка, — ответил он и, осторожно подняв ее, посадил себе па колени.

— Какую книгу ты хочешь? — спросил он. — Одну из тех новых, которые я тебе вчера купил?

— Нет, сегодня не эту папа, пожалуйста, я бы лучше послушала из старой книги. — И она улыбнулась, поднимая к нему маленькое бледное личико. — Не прочитаешь ли ты мне пятьдесят третью главу Исайи?

— Если ты хочешь это, моя милая, но я думаю, надо взять что-нибудь полегче, чтобы немножко развеселить тебя.

— Нет, папа, ничто не может меня так развеселить, как Библия, она такая приятная и утешительная. Я так люблю слушать про Иисуса, как Он взял на себя наши немощи и болезни.

— Ты очень странный ребенок, — сказал он. — Но сегодня ты можешь слушать то, что тебе хочется. Подайте мне эту Библию, тетушка Хлоя, и подвиньте лампу поближе.

Мистер Динсмор был необыкновенно хорошим чтецом и прильнув к нему, Элси слушала прекрасные строки Священного Писания, как другой может слушать звуки мягкой, чарующей музыки.

- А теперь, папа, двадцать третью главу Луки, если тебе не трудно, — попросила она, когда он закончил.

Он открыл и прочел без единого замечания. Когда же он закончил чтение и отложил книгу в сторону, заметил, что на длинных шелковистых ресничках дрожали слезы. Глаза ее были закрыты, и если бы не эти предательские капельки, он бы подумал, что она спит.

— Боюсь, что это тебя опечалило, моя крошка, — проговорил он, вытирая ей глазки и целуя ее.

— Нет, папочка, ох, нет! — живо ответила девочка. — Спасибо тебе большое за чтение, я теперь чувствую себя намного лучше.

— Почему ты выбрала именно эти главы? — с любопытством спросил он.

— Потому что они об Иисусе, папа, и говорят о том, с какой кротостью и терпением Он переносил Свои печали и страдания. Ох, папа, если бы я только могла быть, как Он! Я непохожа на Него, но Слово Его делает меня более терпеливой и прощающей, доброй и нежной, когда мы читаем об Иисусе, как Он прощал своих убийц и насколько добр был ко всем.

— Ты думаешь про Артура? Мне было бы очень трудно простить его. Разве ты можешь это сделать?

— Да, папа, я думаю, что могу. Я молилась о нем и просила Господа, чтобы Он помог мне простить его и любить.

— Он обращался с тобой очень скверно, я теперь все об этом знаю.

И в ответ на ее удивленно-вопросительный взгляд, он рассказал ей обо всем, что произошло в этот вечер в библиотеке и в гостиной.

— И он меня ненавидит, папа? — жалостливо спросила Элси, и слезы показались у нее на глазах. — Почему он так относится ко мне? Я всегда старалась быть с ним доброй.

— Да, я это знаю, — ответил он. — Ты всегда платила ему добром, и я не вижу другой причины кроме той, что иногда ты вынуждена была быть свидетелем против него.