Малютка Марго

Марго сложила ручки и молящими глазами смотрела авиатору в лицо. А он молчал, не зная, что ей ответить, что сказать.

— У кого живет теперь эта девочка? — обратился он к окружавшим его крестьянам.

— У учительницы Олимпиады Львовны… Да вот она и сама бежит сюда, — ответили крестьяне.

Действительно, сюда быстро приближалась Олимпиада Львовна. Появление аэроплана заинтересовало молодую учительницу, и она поспешила на место спуска авиатора.

Марго, завидя ее, кинулась ей навстречу.

— Тетя Липа… Тетя Липа… — лепетала она, — отпустите меня с этим господином на родину в Париж… К Полю… и его дедушке Ришару… Я хочу на родину… Я хочу в Париж… Я не хочу ехать к Гордовцевым… Я их не знаю… Они чужие… А дедушка Поля хороший и добрый… Он всегда так добр был ко мне. О самом Поле и говорить нечего. Вы же читали их письмо, присланное на прошлой неделе. Они зовут меня туда, вы же знаете. Отпустите же меня… Бог вам пошлет счастье за это… — со слезами на глазах молила Марго.

Олимпиада Львовна ничего не поняла в первую минуту. Она видела только, как волнуется девочка, и сама взволновалась не менее Марго.

Объяснил все Жан Дюи. Он подошел к учительнице, назвал себя. Его имя уже гремело по свету. Это был знаменитый, известный всему миру авиатор.

Он рассказал Олимпиаде Львовне, зачем он спустился тут, с какой просьбой обратился к крестьянам и о чем хлопочет маленькая француженка.

Учительница то краснела, то бледнела от волнения и, наконец, собравшись с мыслями, произнесла, обращаясь к Марго:

— Ты хочешь оставить нас, малютка, и возвратиться на родину?.. Это вполне понятное желание. Но… твоя мама распорядилась иначе, она поручила тебя мне, моим заботам. Правда, она перед смертью сожалела, что взяла тебя с собой, сожалела, что не оставила тебя у старика Ришара и Поля в Париже. Значит, твоя мама, если бы жила, была бы рада твоему возвращению в Париж. Но пустить тебя лететь на аэроплане я не могу. Ты знаешь, что воздушный путь очень опасен. Авиаторы часто падают со своими машинами и разбиваются насмерть.

— О, что касается этого, — вмешался Жан Дюи, — вы не беспокойтесь… Я достаточно опытен, чтобы не подвергнуть малютку опасности воздушного пути. Я уже совершил два таких полета с пассажирами и, уверяю вас, малютка будет в полной безопасности среди облаков.

— Да, но ведь могут быть случайности, — возразила Олимпиада Львовна.

— Но разве не может быть случайностей и в поезде, и на пароходе?.. Сама малютка сообщила мне о случайной гибели в поезде. Не так ли? Вот идет сюда ваш русский священник, посоветуйтесь с ним, пусть он скажет, отпустить со мной девочку или нет…

Последние слова Жан Дюи произнес уже в присутствии отца Паисия, подошедшего со своей дочкой Нюрой. Авиатор почтительно поклонился ему, рассказал вкратце о просьбе девочки, показал имевшиеся при нем бумаги и документы, из которых видно было, что он — опытный авиатор, совершивший на своей машине много полетов.

Отец Паисий пригласил авиатора к себе отдохнуть и закусить перед дорогой.

Пригласил туда же и Олимпиаду Львовну и некоторых старых крестьян, чтобы обсудить совместно — отпустить в Париж с Жаном Дюи маленькую француженку или нет.

Долго длилась беседа в домике отца Паисия. Дети и сама Марго ждали решения своей судьбы в палисаднике.

Но вот на крылечке показалась Олимпиада Львовна. Глаза ее были заплаканы. Лицо расстроено. Она подошла к девочке и крепко обняла ее.

— Мы решили отпустить тебя, крошка… — произнесла она далеко не спокойным голосом. — Жан Дюи — надежный человек и прекрасный опытный авиатор. Только слушайся его во всем во время пути… Когда вы достигнете Парижа, он обещал уведомить нас тотчас же телеграммой о благополучном вашем прибытии. Пиши почаще, малютка, и помни, что и в бедном русском селении у тебя есть большие друзья, которые тебя будут всегда любить и помнить. А теперь ступай к отцу Паисию. Он хочет благословить тебя перед дорогой.

Поцеловав от всего сердца обрадованную девочку, Олимпиада Львовна взяла ее за руку и повела в дом.

Отъезд Жана Дюи с Марго был назначен через несколько часов.

Глава XV

Малютка Марго поднимается за облака

Все село высыпало на большую поляну провожать маленькую француженку.

Каждый принес ей что-нибудь на дорогу: кто парочку печеных яиц, кто жареного цыпленка, кто просто свежего домашнего хлеба.

Олимпиада Львовна плакала. Бабы тоже вытирали слезы на глазах, жалея девочку.

Дети с жадным любопытством ловили каждое движение авиатора, заканчивавшего последние приготовления к отлету.

Марго же была очень весела. Она то ластилась к Олимпиаде Львовне, к которой она уже успела сильно привязаться, то подходила к отцу Паисию и Нюре и выслушивала советы священника.

Тут же собрались все ее друзья: Ванюша, Груня, Никитка и другие.

Вот, наконец, все готово. Жан Дюи подошел к собравшейся на поляне толпе и, сняв свою кожаную фуражку, стал прощаться со священником, Олимпиадой Львовной и крестьянами.

— Ну, малютка, пора садиться, — сказал он Марго.

Последние объятия, поцелуи, наставления, советы…

— Сиди смирно, Марго, не высовывайся через край машины. Будет холодно там высоко в небе, дай, я укутаю тебя платком, — говорил летчик своей маленькой спутнице, усевшейся у него в ногах.

Олимпиада Львовна еще раз бросилась к малютке и поцеловала ее.

— Будь умницей, Марго, не забывай нас… пиши! — прошептала она сквозь слезы.

— Как прилетите в Париж — телеграфируйте тотчас же. Я записал адрес в вашу записную книжку, — сказал отец Паисий.

— Да, да! — поспешил ответить Жан Дюи. — Тотчас же, как прилетим, дадим вам депешу сюда.

Зашумела машина аппарата, и воздушная птица, пробежав по полю, стала плавно подниматься в воздух. Вот все выше и выше парит она над Дерябкинским полем, вот все меньше и меньше делается она в глазах людей.

Мальчики кричат «ура!» и машут шапками.

Еще выше взлетела к облакам воздушная птица. Жан Дюи управлял машиной. Малютка Марго притихла на своем месте, не отрывая глаз от бегущих впереди облаков. Хорошо было на душе Марго.

Последние объятия, поцелуи, наставления, советы…

Аэроплан несся с быстротой ветра высоко-высоко над землей, над домами и деревьями, полями, оврагами и холмами… Над головою девочки синело небо… Внизу клубились облака.

Скоро стало холодно. Марго съежилась на своем месте.

— Закутайся хорошенько, малютка, и сиди смирно. Через несколько часов мы будем в Берлине, — произнес летчик, продолжая управлять машиною.

Девочка немедленно исполнила то, что посоветовал ей авиатор. У нее на душе было очень хорошо. Она только и думала о том, что скоро-скоро увидит маленького Поля, родину, Париж…

Далеко внизу извивалась широкая синяя полоса.

— Это — река, — пояснил Жан Дюи малютке.

Но Марго уже не видела ничего. Глаза ее слипались… Легкий ветерок, лаская лицо, навевал сладкие грезы. И девочка, мерно укачиваемая движениями машины, крепко уснула на своем месте.

Глава XVI

Опасность

Марго проснулась от каких-то толчков.

Что-то сердито шумело перед самыми ее ушами.

Она открыла глаза. Был вечер, когда она уснула, а теперь стояло серое холодное утро. Значит, она проспала беспробудно всю ночь.

«Почему, однако, машина идет не так плавно, как вчера, а толчками?.. Почему у авиатора такое бледное, расстроенное лицо?» — подумала вдруг Марго.

Вокруг гудит и воет ветер… Носятся черные, черные тучи… Ничего, кроме туч, не видно, ни вблизи, ни вдали.

— Куда мы летим? — с испугом спрашивает Марго.

— Мы летим обратно, малютка… слишком силен встречный ветер… Крепнет с каждой минутой. Нельзя бороться против него. Приходится повернуть назад.