Забытая пещера

Кто-то подхватил меня на руки. И я громко кричал, а может быть, еле слышно прошептал, что там, у нефтепровода, по земле течёт нефть…

По-настоящему я пришёл в себя только в кровати, под белой, холодной простынёй, на голове мокрая тряпка.

— Проснулся? — спросил меня кто-то.

Я оглянулся и увидел, что за столом сидит девушка с пышными белыми волосами, совсем как у нашей учительницы Нины Родионовны.

— Как ты себя чувствуешь? Голова не болит? — спросила она. — Как тебя зовут?

— Хорошо, ничего не болит, — ответил я. — Зовут меня Коля, фамилия — Рыжов. А вы кто? Здесь работаете? Починили уже нефтепровод, да?

— Не все вопросы сразу, Коля, — засмеялась девушка. — Меня зовут Светлана. Светлана Петровна, Работаю я здесь, на НПС, это значит нефтеперекачивающая станция, оператором. А нефтепровод, конечно починим. Туда выехала наша аварийная бригада. Они скоро должны вернуться.

Одежда моя лежала рядом на стуле, и я решительно сел на кровати.

— Пойду их встречать. Что я больной — лежать тут?…

— Если себя хорошо чувствуешь, иди.

Откровенно говоря, чувствовал я себя средне. Немного кружилась голова и очень болели мышцы ног. Но я всё равно не мог не пойти встречать Митяя и Петьку.

Я вышел на крыльцо, сел на ступеньку и огляделся. Так вот какая эта НПС — нефтеперекачивающая станция! Прямо в тайге, на просеке, стоят три обычных двухэтажных дома и один большой стеклянный, как аквариум. Это — сама станция. Сквозь окна видны какие-то огромные машины, и всё вокруг гудит — там, наверное, работают мощные насосы.

А денёк был что надо. Солнце уже клонилось к лесу, оно было большое, красное, совсем не яркое. Тихо шумели сосны.

И вдруг я услышал далёкий рокот мотора и увидел, что по просеке быстро движется что-то вроде танка. Правда, ни башни, ни пушки у него не было, но широкие гусеницы и зелёный цвет были совсем как у танка.

Вездеход остановился прямо у крыльца, маленькая дверца распахнулась и первым из него выскочил Петька. Он улыбался до ушей.

— Привет!

— Привет! — мы поздоровались за руку, как взрослые.

Я повернулся к вездеходу.

— Хороша машина?

— Ещё бы! Где хочешь пройдёт. По любому болоту…

Из вездехода один за другим вылезали рабочие, а Митяя почему-то всё не было.

— Дошёл, значит? — спросил Петька.

— Как видишь.

— Молодец!

Дверка захлопнулась и вездеход, взревев мотором, быстро пополз прочь от крыльца.

— А где же Митяй? — удивлённо спросил я. Петька смотрел себе под ноги:

— Митяя на вертолёте увезли в Нижневартовск, в больницу.

— В Нижневартовск… — тихо повторил я. — Что с ним случилось?

— Да ничего особенного. Вызвали по радио вертолёт — «скорую помощь» — и увезли.

Я схватил Петьку за руку и потащил к скамейке.

— Садись и рассказывай всё по порядку.

— А что рассказывать-то? — вздохнул Петька. — Как только вы разбежались в разные стороны, я стал наблюдать за нефтяной лужей. Хотел подсчитать, сколько же там нефти скопилось, да и не смог. Потом пособирал клубнику и даже немного подремал…

— Давай о главном, — перебил я. — Как ты спишь, всем известно.

— Уже начинало темнеть, когда подошёл вездеход, — продолжал Петька. — Я ждал: ты выйдешь мне навстречу, но Иван Иванович — начальник станции — сказал, что мальчик, который сообщил об аварии, плохо себя чувствует. Мы быстро сели в вездеход и поехали догонять Митяя. Увидел его первым я. Он лежал лицом вниз, а руки широко так раскинуты… Иван Иванович быстро перевернул его на спину и стал лить прямо на голову воду из большой фляжки. А он так и не очнулся. Вот и всё…

Мы сидели рядышком и молчали, думали. Получалась какая-то ерунда. Мы здесь, а Митяй в больнице в Нижневартовске. Надо к нему немедленно добираться, а как? Вдруг Петька толкнул меня локтем:

— Иван Иванович идёт…

Начальник станции оказался совсем ещё молодым и немного похожим на нашего вожатого Толю.

— Ну что, друзья, сидите? — строго сказал он. — Наворотили дел столько, что и не расхлебать. Надо же — из лагеря сбежали. Там все с ног сбились, вас ищут, родители переживают, а вы тут загораете…

Мы молчали.

— А как себя чувствует Митяй? — наконец я осмелился спросить.

— Герой ваш жив и здоров. Я только что звонил в Нижневартовск, всё в порядке. Тоже вами интересуется.

Нам сразу стало веселее: Митяй здоров, а это — главное.

— По рации сообщил, что вы нашлись, — продолжал Иван Иванович. — Завтра утром на вертолёте отправлю вас в Нижневартовск, там сядете на «Ракету». Поедет с вами попутчик геолог Володя из Нижневартовской экспедиции. А уж дома вас ожидает нежная встреча с родителями. Они-то уж вам скажут пару ласковых слов…

Иван Иванович громко засмеялся. Мы тоже засмеялись.

— Иван Иванович, а нефтепровод починили? — спросил я.

— А как же. То, что вы течь на трубе увидели и побежали скорее к нам, — правильно сделали. Молодцы! Хорошо ещё, что дырка была маленькая, мы её сразу залатали. Если бы вы нам так быстро не сообщили, могло совсем шов разорвать.

— А как вы его чинили?

— Очень просто. Откопали трубу, нашли дырку и заварили. Ещё повезло, что не лопнула сама труба — ведь нефть идёт по ней под Давлением до семидесяти атмосфер. Тогда пришлось бы вырезать большой кусок трубы и вместо него вставлять новый — «катушку», как мы её называем.

— Это, наверное, очень трудно? — спросил Петька.

— Не так трудно, как долго. Два-три дня нефтепровод бы не работал. А это большая беда — сотни тысяч тонн нефти не додали бы промыслы…

Иван Иванович ушёл, а мы молча сидели на скамейке. С одной стороны вроде всё получалось хорошо: документы мы нашли, аварию на нефтепроводе предотвратили, с Митяем завтра встретимся. С другой же, как ни крути, всё было плохо: сколько людей волновалось из-за нашего побега — об этом даже и думать не хотелось.

Наконец. Петька тяжело вздохнул и встал:

— Пойдём посмотрим, что ли, эту станцию, как у них тут всё устроено…

Осторожно, стараясь не шуметь, мы открыли дверь и замерли на пороге.

У огромного тёмно-зелёного щита, висящего на стене, сидела та самая светловолосая девушка.

А на щите было полно всяких приборов: манометров с большими и маленькими стрелками, термометров и еще каких-то. И горели две красные лампочки.

— Здравствуйте, Светлана Петровна, — негромко сказал я. — Можно мы тихонько постоим и посмотрим, как вы работаете?

— Проходите, ребята, поближе, садитесь.

— А почему тут красный свет горит? — вдруг спросил Петька. — Авария, да?

— Нет, у нас тут всё наоборот, — засмеялась Светлана Петровна. — Красный свет означает, что всё в порядке. А вот если зелёный загорится, то беда, значит, где-то серьёзная поломка. На этом щите вы видите много приборов — по их показаниям я знаю всё, что делается на нашем участке нефтепровода: под каким давлением идёт нефть, какая у неё температура, как работают насосы…

— А если загорится зелёная лампочка? — всё не унимался Петька. — Что тогда?

— Это, ребята, не часто бывает. Принимаем срочные меры.

— И очень хорошо, — сказал я. — Чем меньше аварий, тем лучше.

Только это я сказал, как вдруг одна из красных лампочек начала мигать.

— Ага, что-то случилось! — даже обрадовался Петька.

А Светлана Петровна нахмурилась и стала вдруг серьёзной.

— Ничего страшного нет, но меры принимать надо. Вот видите, большой манометр? Он показывает давление в трубе. Это главное в работе всей станции. Если давление сильно упало, значит, где-то лопнула труба, это большая беда, нужно останавливать всю работу, вызывать вертолёты ремонтной службы, искать аварию. А если лампочка замигала — значит, понизилось давление. Сейчас я позвоню на соседнюю Нижневартовскую станцию, узнаю, как у них там.

Светлана Петровна сняла телефонную трубку и быстро набрала номер.

— Тоня? Это ты? Здравствуй. У тебя как давление? Нормальное? Ну и хорошо. А у меня что-то немного село. Сейчас свяжусь с Западно-Сургутской. Ну пока.