Ох, уж эта Зойка

— Ещё бы! Как раз! — насмешливо отозвался папа.

Дедушка похлопал рукой по дивану:

— Дети, перестаньте! Маленькие слушают.

«Какие маленькие?» — подумала Зойка, вдруг сообразила, что дедушка назвал «детьми» папу с мамой, и очень удивилась.

Глеб, который сидел, прислонившись к маминому плечу, звонко сказал:

— Она и правда маленькая. И пусть не ходит в школу, если не хочет. На будущий год пойдёт.

Все посмотрели на Глеба. На минуту в комнате стало тихо.

Потом папа сказал:

— Ты так думаешь?

— Да, я так думаю, — твёрдо сказал Глеб. Слезинки повисли на Зойкиных ресницах.

— А на будущий год… — Она всхлипнула. — На будущий год… ты второклассником будешь…

— Второгодником Глеб, конечно, не станет, — заметил дедушка.

— Мы вот как сделаем, — предложила баба Вера. — Завтра Зоя в школу пусть не идёт. А Глеб скажет учительнице, что у неё болит голова. А потом решим.

— У меня не болит голова, — сердито сказала Зойка и чихнула.

— Нет уж! — заявил папа. — Не будет Глеб врать, ни за что не позволю! Пусть он скажет учительнице правду. Что заболела Зойка капризами.

— Да как он такое скажет? — заговорили разом мама и обе бабушки. — Ему же неудобно такое говорить. Выдумаешь тоже, Витя!

Сердито глядя на папу, Зойка чихнула три раза подряд. Баба Люба поднялась со стула:

— Спать, спать, спать! Никогда дети так поздно не ложатся. Завтра утром всё сообразим.

Спала Зойка беспокойно, ворочалась и хныкала во сне. В шесть часов утра баба Люба поставила ей градусник. Оказалось, тридцать семь и четыре. Не пришлось Глебу врать: у Зойки начался небольшой грипп. Наверно, заразилась от своего соседа по парте Колотушкина.

С какой буквы начинается ящерица?

Четвёртый день Зойка сидела дома. Температура у неё была нормальная, насморк прошёл. Но врач сказал, что несколько деньков нельзя выходить на улицу.

Тихо было в комнате. Баба Люба уходила в магазин и по всяким делам. Баба Вера в кухне готовила обед. Зойка одна возилась в своём уголке. Она усаживала куклу Ларису на кукольный диванчик и строгим шёпотом спрашивала её:

— Так ты не хочешь ходить в школу?

— Не хочу! — сердито отвечала Лариса.

— Но ты же так хотела!

— Я думала, что школа хорошая, — отвечала Лариса. — Что там весело. А школа плохая, противная.

— Подумаешь, посмеялись над тобой, — говорила Зойка Ларисе. — Да надо мной в детстве сколько раз смеялись, а мне и ничего. Воображуля ты и фитулька, вот ты кто!

— А я всё-таки не хочу, — отвечала Лариса, но голос у неё был какой-то неуверенный.

В половине первого приходил из школы Глеб. Они обедали. Глеб подробно описывал, как они ходили гулять в сквер и учительница очень интересно рассказывала им про осень.

— Ну и пусть! — бормотала Зойка.

А на уроке арифметики рисовали цветные квадратики. Зойка пожимала плечами.

— Ну и пусть!

Когда Глеб садился за уроки, Зойка тоже вынимала тетради из своего ранца и усаживалась за стол рядом с ним. Глеб показывал ей, что задано, и она тоже делала уроки. Потом она списывала и срисовывала в свои тетрадки всё, что Глеб делал в школе.

Немножко странные получались тетрадки, какие-то наоборотные: сперва в них домашнее задание, а потом классная работа. Но зато ничего не пропущено. Зойка тщательно следила, чтобы всё у неё было так, будто и она тоже побывала в школе.

На четвёртый день утром Зойка вышла в коридор. Скучно как! В кухню к бабе Вере, что ли, пойти? Не любит она, когда Зойка вертится под ногами. Но лучше пусть немножко побранят, чем одной сидеть.

Внезапно одна из дверей распахнулась, пулей вылетел пятилетний Павлик и с размаху ткнулся головой Зойке в живот.

— Авария! — вскрикнул он. — Падай! Ты теперь задавленная. Я же паровоз!

— А почему ты не в детсаду? — спросила Зойка.

— Я болен карантином! — важно объявил Павлик. — У нас Митюшка заболел. У него, кажется, ветрянка.

— Только год ему — и уже ветрянка, — посочувствовала Зойка. — У нас с Глебом давно была, но всё-таки не в год.

Потом подумала: «Павлик болен карантином, а я капризами». И сказала:

— Иди ко мне играть!

— А мне новые кубики подарили, — похвастался Павлик. — Ба-альшая такая коробка.

— Тащи в нашу комнату свои кубики! — велела Зойка.

Коробка и правда была большущая, но принёс её Павлик без труда: кубики оказались из картона, очень лёгкие.

— Да это буквенные! — обрадовалась Зойка. — Сейчас научу тебя читать.

На каждой грани кубика была написана буква и тут же нарисована картинка.

— Звуки обозначаются буквами, — объясняла Зойка. — Ты видишь, тут нарисован арбуз? Скажи: а-ар-буз!

— А-арбуз! — повторил Павлик.

— А-ар-буз начинается со звука «а» — и тут напечатана буква «А». С какого звука начинается слово, такая и буква напечатана, понял? Ну, какая это буква?

— «А», — сказал Павлик. — Я давно эту «А» знаю, безо всяких звуков.

— Но ты так и каждую букву сможешь понять. Ведь нарисовано. Вот, например, «с-с», потому что нарисована собака. Вот барабан нарисован. Какая это буква? Б-б-ба-ра-бан.

— «Б», — сказал Павлик.

— Молодец! А это какая буква? — Зойка показала на ящерицу.

— «И», — сказал Павлик.

— Почему «И»? Почему «И»?! — закричала Зойка.

— Конечно, «И», — упорствовал Павлик.

— Глупый какой! — возмутилась Зойка. — Ещё спорит! Ты что, не видишь, что здесь нарисовано?

— Идовитая животная нарисована, — решительно ответил Павлик. — Значит, «И»!

Зойка опешила, помолчала, потом проговорила недовольно:

— А может, эта ящерица вовсе и не идовитая, а простая?

— Давай лучше в войну играть, — сказал Павлик. — Или, или нет, давай в транспорт. Ты будешь автобус, а я такси грузовое.

— Не хочу я быть автобусом. Учи буквы! И сиди смирно, не скачи всё время. Ты же на уроке!

— Мне надоело. — Павлик потянулся.

— Ах, вот ты какой… — вдруг Зойка покраснела, секундочку подумала и выговорила торопливо и строго: — Если всем так сразу надоест и все уйдут, то что же это будет? Дети ничему не научатся.

Она решила насильно заставить Павлика учить буквы и даже прикинула мысленно, в какой угол его поставить, если не будет слушаться, но тут мама Павлика позвала его кушать.

Под вечер к ним зашёл детский врач.

— Митеньку мы помещаем в больницу, — сказала она бабушкам. — Павлик посидит на карантине. А тебе, Зоенька, можно уже выходить, ты здорова. Ветрянка у вас обоих была, так что карантина на вас нет.

Как только врач ушёл, Зойка спросила:

— Баба Люба, воротничок от формы у меня чистый?

— А что? — сказала баба Люба.

— Так ведь я же завтра в школу пойду.

Таким спокойным, даже равнодушным тоном Зойка это сказала, что бабушки переглянулись удивлённо. Баба Вера покачала головой:

— Ох, уж эта Зойка!

Отличница

В школу Зойка явилась с таким независимым видом, что, посмотрев на неё, Надежда Васильевна слегка приподняла брови. Зойка бросала косые взгляды на ребят, особенно на мальчишек, и на лице её было ясно написано: «Попробуйте меня тронуть — не обрадуетесь!»

Но никто и не думал над ней смеяться. Все давно забыли про бантики.

На уроках Зойка сидела теперь чинная, подтянутая. Андрюша Колотушкин спросил её о чём-то на арифметике. Не поворачивая головы, Зойка шепнула, еле пошевелив губами:

— На уроке не разговариваю.

Андрюша заморгал и вздохнул. Зойка на него и не взглянула.

Писала Зойка аккуратно-аккуратно, выводила каждую букву.

Через два дня Надежда Васильевна её похвалила:

— Вот как ты хорошо научилась писать. Молодец!

За классную работу Зойка получила пятёрку. А у Глеба за эту же работу стояла четвёрка.

— Я тебя научу хорошенько закруглять буквы, — снисходительно пообещала Зойка. — Они у тебя слишком острые.

Обе бабушки только диву давались, какая Зойка стала отличница. Мама с папой тоже радовались её пятёркам.