Деревня Цапельки, дом один
Деревня Цапельки, дом один читать книгу онлайн
Повесть о маленькой девочке Алёне, которая приехала к бабушке в соседнюю деревню.
Внимание! Книга может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних чтение данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕНО! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту [email protected] для удаления материала
— Ну иди бери, — ответила Алёна. — Я не пойду. Да заходи завтра!
— А то…
Алёна взяла с сундука свёрнутое вчетверо пёстрое одеяло, постелила на лавке, свернулась калачиком. Глаза сами закрылись, заходили перед ними деревья, кусты, гладкая жёлтая вода бочажка…
— Ты, баушк, посуду-то не мой. Вот я встану…
— Ладно, ладно, куда ж я без тебя, помощь ты моя неусыпная!..
Глава VI. Борька
Алёна во сне вспомнила: у неё братик! И сразу села:
— Баушк! У меня ведь братик!
— Знаю, знаю.
Бабушка как раз ставила самовар, лучинки в трубу подбрасывала.
— Как же ты узнала?
— Да отец заезжал, пока ты по лесу-то бегала.
— Ой, папка! За мной заезжал?
— Нет, Алёнушка, в колхоз, по делу. Ведь вот скоро наши Цапельки в вашу деревню переедут. Слышала?
— Ага. А как? Как переедут-то?
— А так. Разберут дома по брёвнышку, перевезут. А чтоб не спутать, где какому бревну лежать — которому вверху, которому внизу, — краской номера напишут: первое, мол, второе, третье…
— И ты, баушк, переедешь?
— Не знаю. Жаль мне. Плохи ли наши Цапельки?
— Хороши, баушк. Я уж привыкла.
— А всё домой тянешься.
— Я, баушк, не тянусь. Я братика поглядеть хочу. Поиграть с ним.
— Ещё ой как наиграешься! Это ведь тебе не кукла, — и кивнула на кровать, — вот лежит и лежит, помалкивает.
Алёна встала с лавки, одеялко сложила, взяла в руки голыша. Был бы он её голыш, ох она б его и любила! А то он и хороший, а глаза вроде бы сердитые.
— Баушк, а как его назвали?
— Братика-то? Борисом.
— Ой!
— Чего ты?
— И голыша тоже Борькой зовут! Баушк, а он на кого похож?
— Да ить я не видела.
— Баушк, а у него глаза не сердитые?
— Ой господи! Что ты говоришь такое!
— А вот у Борьки моего… Баушк, я пойду его Тане отдам.
— Ну иди.
Алёна вышла. На улице уже не жарко. Солнышко хоть и не закатилось ещё, а светит в полсилы. Подошла Алёна к Таниному дому, а Таня на лавочке под окном сидит.
— Чего несёшь Борьку? Надоел?
А сама отвернулась, не глядит на Алёну.
— Да нет, наигралась уже.
— Ну давай. Ябедничать-то не стыдно?
— Неужели Женька сказал?
— А то кто же! Я спросила, он и сказал.
— Женька никогда не врёт! — обрадовалась Алёна. — Он ни вот столечко не соврёт!
— А тебе, — сказала Таня и сердито поглядела, — а тебе секрет никакой доверить нельзя.
— Нет, можно! — обиделась Алёна. — Нет, можно, можно! А что это за секрет — бабушке врать. Она у меня хорошая.
— У меня не хуже твоей, — ответила Таня. — А раз обещала не говорить…
— Так ведь моя бабушка твоей бабушке не скажет.
— «Моя бабушка», «твоя бабушка», — передразнила Таня. — А вот Женька бестолковый говорил громко, моя и услышала. Теперь меня завтра на покос не берёт.
— Куда?
— На покос. Сено ворошить.
— И я хочу.
— Ступай. Мне-то что!
Таня снова отвернулась, стала голыша Борьку на лавочке усаживать, разговаривать с ним, будто Алёны здесь и нет совсем.
— Ну что, дурачок, соскучился у чужих-то людей? В гостях хорошо, а дома лучше. Верно? Не мыли небось тебя? Не кормили?
— Кормила его бабушка, — сказала Алёнка, и голос её дрогнул.
А Таня опять:
— Ну не беда, сейчас сварим кашки…
«Кашки»! А сама дочку в лес к волкам отвела… Алёна постояла, постояла и пошла домой. И так-то ей обидно! Эта девочка Таня… И отец вот приезжал — не дождался. Домой не берёт. А почему? Потому что никто её не любит.
Села Алёна на крыльцо, голову в ладошки опустила.
Вышла бабушка из избы, села рядом:
— Ты чего пригорюнилась?
— А ты меня любишь, баушк?
— Ой ты светик мой! А как же?
— Я, баушк, у тебя жить останусь. Насовсем. И всё-то время буду тебе помогать. И полоть, и поливать, и поросёночка кормить.
— Заскучаешь, — улыбнулась бабушка. — Ведь купаться-то на плотину я не бегаю.
Алёна покраснела.
— Я, баушк, и купаться-то не люблю. И плавать не научилась.
— Ну и ладно. А завтра на покос пойдём. И бадеечку дорогой прихватим. Да?
Алёна поднялась со ступеньки, обняла бабушку за голову так, что бабушкин старенький платок на затылок съехал.
Глава VII. Встреча
Утром бабушка подняла Алёну рано:
— Вставай потихоньку. Сбираться будем.
Алёна умылась в сенях у рукомойника, белые волосы частым гребнем пригладила.
— На́ вот платочек. Наденешь потом, — сказала бабушка. — И платье с длинными рукавами бери, руки-то не обгорели бы.
— Да что ты, баушк, я ведь и так всё по солнышку.
— Слушай меня, уж я знаю.
Поели они, попили молока — и в путь. Бабушка кошёлку с собой взяла — яиц положила, картошки, огурчиков. И вот уж шагают по лесной дорожке, которая от огородов к лугу ведёт.
— В малинник-то свернём? — спросила бабушка.
— Свернём.
И у той знакомой ёлочки; что с Алёну ростом, повернули направо.
Немного и прошли, а лес уже будто другой — кустистей, чаще.
Алёна побежала вперёд, оглянулась и увидела: тут вчера малину брала, а тут полянка, та самая… А отсюда, из малинника, Женька выломился, перепуганный. Ну так и есть! Вот она, бадеечка, стоит под кустом. Обрадовалась Алёна. Заглянула в ведёрко, а там… Может, почудилось? Яблоки! До половины…
— Баушк! — позвала шёпотом.
Та не услышала. Алёна протёрла глаза, снова заглянула. Яблоки!
— Ой! — закричала она и бросилась бежать, не разбирая дороги. Набежала на кого-то, обрадовалась сперва. — Бабушка! — А потом глянула вниз — сапоги. Так и застыла.
Здоровенные сапоги, мокрые от росы. Брюки в полоску, старые. Синий пиджак. Подняла голову, а прямо над её головою — белая борода.
Глава VIII. Младший
Рванулась Алёна, а дед держит за руки, не отпускает:
— Не вертись, не вертись. Где бабушка?
— А вот я, — говорит бабушка. — Что ты мне девчонку напугал? Гляди — побелела вся.
— Это она меня напугала. Вылетела из малинника, как птица! — засмеялся дед. Засмеялся он не страшно, только зубов у него не было. А лицо широкое, глаза светлые, будто повыгорели.
— Давно ли ты птиц стал пугаться? — улыбнулась бабушка и протянула ему сухонькую руку. — Ну здравствуй. Когда прибыл-то?
— Три дни уже тут.
— Ох и шатун, ох и шатун ты! — покачала головой бабушка. — Нашёл чего?
— А то ж! Такие саженцы привезут — прямо охнешь да сядешь!
Вот оно что, они знали друг друга — бабушка и этот старик. И теперь говорили про своё.
— Так и бросишь Цапельки? — спрашивал дед.
— А как быть? Одна во всей деревне останусь?
— Зачем одна. Я-то что — не человек? Ведь сад здесь будет, понимаешь? Работы сколько! Зато и благодать какая!
Лес поредел и вдруг — вот диво-то! — вместо берёз за малинником стали видны яблони. А на них красные и белые яблоки. А на яблоках — солнце. Где солнце, а где тень. Яблоки плотно-плотно к ветке притиснуты, так и жмутся, прямо боками толкаются. И не блестят, затуманены, будто пала на них роса.
А дальше — вишенье. Как огонёчки красные, как фонарики на ветках понавешаны.
А трава под деревьями высокая, нескошенная, и в траве тоже будто фонарики. Это вишня да красные яблоки нападали.
А над садом — небо. И такая тишина… А пчёлы — вж-вж! — так и шныряют туда-сюда. Брюшки у них жёлтые, пушистые и лапки тяжёлые от пыльцы. Никогда, ну никогда не видала Алёна такого чудесного сада!
Но это ещё что! За яблонями виднелась крыша дома. Серая крыша из щепы, окошечко на чердаке. А вот и вся избушка из кустов выглянула — старая, приземистая, серая.
Алёна всё не могла понять, чем она на другие не похожа. В деревне ведь тоже бывают старые избы, осевшие. А эта чем-то не похожа. Она старее всех, вот что. Потом ещё заметила: возле деревенских домов всегда площадочка притоптана, а здесь — лесная поляна. Трава почти не смята, былинки прямо на крыльцо лезут и по завалинке в окно. Алёна даже нагнулась — поглядела, не на курьих ли ножках дом стоит.