Чудесный сказки о всем на свете (СИ)

На железнодорожную станцию черепаха Лера выдвинулась ночью. И спряталась в подпольном вентиляционном окошечке, откуда все было видно. Она была холоднокровная черепаха потому, что все черепахи холоднокровные. И посему не спешила, действовала наверняка. Она пропустила много поездов, в которые садились очень добрые дети, потому что до этих добрых детей надо было ползти несколько метров мимо всяких подозрительных личностей.

Но вот, наконец, на третий или четвертый день одна семейка с двумя мальчиками в матросках расположилась ожидать поезд у самого подпольного окошечка. И Лера выползла, и моментально была приручена старшим мальчиком. Младший мальчик сначала боялся, но после того, как Лера улыбнулась ему своей очаровательной улыбкой, тоже потянулся к ней. Мама мальчиков пыталась возражать против увеличения численности своего семейства, но папа очень хотел прочитать в дороге одну интересную книжку и, подумав, что игры с черепахой займут детей, убедил маму не возражать. Лера выглядела чистой и опрятной и мама: ценившая эти качества, согласилась.

В общем, папа мальчиков дочитал свою интересную книгу почти до конца, мама тоже не знала хлопот с детьми. И все потому, что Лера оказалась прекрасной воспитательницей. Она играла с мальчиками в прятки, по ночам шутки ради прятала упавшие на пол игрушки и даже читала сказки. Ну, не читала (ведь черепахи не могут говорить по-человечески), а просто переворачивала языком страницы детских книжек, да так сноровисто, что посмотреть на это сбегался весь вагон.

На третий день поездки пришла пора покидать поезд. Черепаха Лера часами сидела на столе перед окошком, сидела, дожидаясь появления большой-большой реки Волги. После этой реки, она знала, будет большая станция, на которой поезд стоит двадцать минут. И что за эти двадцать минут она должна покинуть приютившее ее семейство.

К счастью, река появилась в окне поздно вечером, когда дети уже спали. Дождавшись, пока папа и мама мальчиков ушли купить на перроне вяленой рыбы и фруктов, Черепаха Лера по занавеске поднялась к форточке и бросилась вниз, на гравий, на котором лежали рельсы...

— Черепахи не могут лазать по занавескам... — проговорила Полина.

— А вот и нет, могут! Мне однажды кто-то рассказывал, что его домашняя черепашка лазала по гардинам аж к самому потолку... Ну, может быть, не такая черепаха, как наша, но, как мы с тобой условились, это не имеет никакого значения. У нас особенная черепаха, она разве что не летает.

Так вот, этой особенной черепахе Лерке повезло — она даже не потеряла сознания от удара. Спустя несколько дней наша путешественница была уже в порту. Еще через несколько дней местные мыши показали ей, какая баржа отправляется в Одессу — большущий морской порт. Из Одессы, знала Лера, можно попасть на любой остров любого моря.

Поблагодарив мышей за информацию, черепаха направилась к нужной барже и, не таясь, забралась на борт по трапу. Не таясь, потому, что знала — матросы, которым долгое время приходится жить в тесных суденышках, очень добродушно относятся к ручным животным. И не ошиблась. Матросы, увидев ползущую на борт черепаху, удивились и тут же предложили Лере спальное место в одной из кают. Место Лере понравилось, так же, как и питание — матросы знали, что черепахи едят все, кроме конфет и пирожных.

Путешествие до Одессы прошло незаметно и с пользой. В свободное время матросы, жившие в кубрике Леры, рассказывали о дальних походах к дальним портам, островам и океанам. Лера внимательно слушала и запоминала то, что могло пригодиться.

— Еще пару недель путешествия, — как-то подумала она, усмехаясь, — и я смогу водить суда.

Может, Лера была и права — умное существо всему научится, была бы цель...

В Одессе она сошла на берег с матросом, который устроился идти электриком до очень далекой страны Чили. От этой далекой страны до черепашьего острова было рукой подать.

И опять черепаха все вечера проводила среди матросов, рассказывавших о своих походах и мореходном искусстве...

— Опять... — улыбнулась Полина. — Он ведь на английском языке разговаривали... Как черепаха их могла понимать?

— А она умная была, все на лету схватывала, тем более, что плыли они в Сантьяго несколько месяцев. И Лера выучила несколько сотен английских слов, выучила, чтобы не бездельничать.

— Ну и выдумщик ты, папа,— похвалила дочь отца, усиленно думавшего, как доставить Леру на Черепаший остров — на самолете, воздушном шаре или вплавь. Ему уже давно хотелось добраться до холодильника, в котором скучала бутылка прохладного пива. Предвкушение пива и похвала дочери оживили фантазию, и Папа продолжил:

— В Сантьяго, чилийской столице, Лера уползла от матроса, который стал ей почти родным. Но долг — есть долг, цель — есть цель, и черепаха Лера, пролив несколько горсточек слез, покинула товарища. Она уже знала, что делать. Найдя укромный безлюдный берег, она... она… она… начала строить плот.

— Замечательно! — улыбнулась Полина. — Черепаха строит плот.  Тюк-тюк топором и готово.

— Ну не строить... Ты ведь была на морском берегу…  Там столько всякого мусора со всего света, что найти что-нибудь похожее на черепаший плот — пара пустяков. И Лера нашла прекрасный пенопластовый черепаший плот, проделала в нем пять дырочек для надежного закрепления ног и хвоста, дождалась попутного ветра и поплыла. Ты вот скептически смотришь... — опередил Папа Полину, приготовившуюся высказать свое "фи!" по поводу целенаправленных путешествий на плотах. — Ты думаешь, плот в океане, что щепка: не знаешь, куда  поплывет? Нет, это не так. Наша Лера еще в родной пустыне вычитала, что точно от этого места близ Сантьяго до Черепашьего острова протягивается замечательное своей быстротой морское течение...

Но вернемся к нашей истории. Путешествие было хоть куда — в воде было полно арбузных корок, которыми черепаха Лера, став морячкой, полюбила завтракать. Иногда ей удавалось полакомиться и мальком, случайно заплывшим в ее опушенный в воду рот. Но в жизни хорошее редко продолжается долго,..

— Да… — вздохнула Полина, — Вкусные конфеты быстрее всего кончаются. А в парк придешь с вами — глазом не моргнешь, как надо уже уходить...

— Видишь ли, если хорошее продолжается долго, то перестает быть хорошим... Хорошее — это то, чего чуть-чуть или в меру. Так вот, началась буря, или, как говорят моряки — шторм. И через час или два, а, может быть, и сутки, черепаший плот перевернулся...

— Нет, папуль, не умеешь ты женщинам сказки рассказывать! — в сердцах покачала головой Полина. — Сказки у тебя какие-то мальчишеские, неделикатные...

— Какие есть... Ну, если не нравиться, давай, я тебе сериал бабушкин включу, а сам...

— А сам будешь рассказывать дальше!

Папа не возражал — с дочками спорить бесполезно. Горестно сморщив лицо, он вновь вообразил себя черепахой:

— "Все! Конец! — подумала донельзя изможденная Лера. — Допрыгалась!" Но тут же почувствовала спиной песок, вытащила ноги из углублений в пенопласте, перевернулась и, подхваченная штормовой волной, помчалась к берегу!