Чудесный сказки о всем на свете (СИ)

Черепаха Лера

Полина весь день ждала Папу с работы. Накануне он обещал рассказать новую сказку, если она позволит ему посмотреть футбол. Конечно, футбол посмотреть Полина не дала — каждый ребенок знает, что папка-лошадка гораздо лучше папки-телезрителя — но это не имело значения: если Папа обещал рассказать, значит, расскажет.

Папа пришел в шесть часов голодный и сразу начал греть себе ужин (бабушка, едва увидев его, улетела домой, а мама приходила поздно — она делала "карьеру"). Согрев на плите пару кастрюлек и нарезав хлеба, Папа устроился с тарелкой борща перед телевизором.

— Ну, давай, рассказывай, — сказала ему Полина, располагаясь напротив.

— Что рассказывать? — удивился Папа, с трудом отрываясь от шестичасовых новостей.

— Сказку. Ты вчера обещал!

— Да?

— Обещал, обещал!

— Какую-нибудь особенную или на вольную тему?

— Про черепаху Леру! — придумала Полина, взглянув на лежащую в стороне надувную черепаху.

— Ну ладно, — вздохнул Папа и принялся вспоминать все, что он знал о черепахах. В голову ему пришли слова Каракумы, Жара, Черепаха, Пустыня, Саксаул, Черепашьи яйца, Морские черепахи, Сухопутные черепахи.

"Негусто", — подумал Папа и, отставив в сторону быстро опустевшую тарелку, заговорил:

— В Каракумах было жарко и черепаха Лера по прозвищу Дуреха решила отдохнуть в развалинах старого глинобитного города. Город развалился давно, наверное, тысячу лет назад, и от его домов остались одни глиняные холмики. Но Лера знала, что в одном из них, со стороны высохшего от ветров саксаула, есть лисья нора, в которой всегда прохладно. Конечно, если бы рыжая хозяйка была дома или поблизости, черепахе Лере и в голову бы не пришло идти к ней в гости. Но лиса Киса, съев в округе всех мышей и прочую мелкую живность, ушла из старого города куда-то на восток, к людям, вокруг которых всегда много еды

И черепаха Лера по прозвищу Дуреха поползла к саксаулу. Устье лисьего убежища  оказалось присыпанным песком —  накануне весь день с юга дул пыльный ветер. Поработав с полчаса передними лапами и головой, Лера освободила проход и, протиснувшись сквозь наклонную нору, оказалась в довольно просторном помещении. Оно было сносно освещено: свет проникал сквозь щели между обломками стен, составлявшими его кровлю.

— Самое то, — подумала Лера, располагаясь. — Не холодно и не жарко, не сыро и не сухо..."

Поела черепаха с утра очень даже неплохо — нашла развороченную сайгаками муравьиную кучу, и потому ее потянуло в сон. Но, как только она прикрыла глаза, земля затряслась. В Лериной пустыне землетрясения случались часто, и она, в общем-то, их не боялась. Но это землетрясение оказалось разрушительным: сверху на нее посыпались кирпичи.

"Все, конец!" — подумала Лера, представив свой панцирь вдребезги расколотым. Но кирпичи оказались какими-то мягкими, они хоть и нападали густо, выбраться из-под них сильной черепахе не составило никакого труда. Отдышавшись, Лера рассмотрела эти странные штучки и выяснила, что они не сплошные, а состоят из плотно прилегающих друг к другу тонюсеньких листочков. Один из кирпичей, упав, раскрылся веером. Лера подползла к нему и увидела, что одни листочки покрыты причудливыми закорючками, а другие — чудесными цветными изображениями.

Надо сказать, что подруги-черепахи не зря называли Леру Дурехой. Голова у нее и в самом деле была забита всякими глупостями. Она любила сидеть на закате на каком-нибудь высоком холмике и любоваться заходом солнца. Кругом был песок, а на горизонте было чудо. Солнце равнодушно-горячее над пустыней, добравшись до горизонта, становилось совсем другим. И все вокруг него, — небо, облака, пустыня, — все становилось другим. Красочным, живым, умудренным, радостным...

— Там, на закате, наверное, совсем другая жизнь... — думала зачарованная красотой черепаха Лера. — Наверное, все, что туда добирается, становиться лучше, добрее, богаче...

Но однажды черепаха увидела рассвет и поняла, что он такой же красивый, как и закат. И хотя рассвет был прекрасным и очень живым, ей стало грустно.

— Почему прекрасное только за горизонтом? — думала она, наблюдая, как солнце, поднимаясь по небосводу, становиться все жарче и жарче. — Через несколько часов оно, ласковое и румяное, повиснет над пустыней и станет белым и бездушным...

В общем, дуреха, она и есть дуреха. У черепах все было, как у многих людей: смотри свысока, не делись конфетами, не давай никому своих игрушек — и все будут считать тебя умной и внушительной. Но черепаха Лера не могла так жить. Она помогала подругам, охраняла отложенные ими яички, никого не обижала и рассказывала маленьким черепашкам сказки о далеких странах, оказавшись в которых, солнце добреет и преподносит всем чудесные закаты...

Черепаха Лера полюбила рассматривать удивительные картинки, попадавшиеся в книжках (да, да — кирпичи, попадавшие на Леру оказались книжками). Картинки оказались очень интересными, но их было немного. Но зато книг было много, и времени было много, и скоро Лера их все пролистала...

На этом месте Папа замолчал и стал смотреть в окно. Полина поняла, что он придумывает повод отложить сказку на завтра. Придумывает, потому что хочет пойти на огород и посмотреть, насколько подросла за день редиска.

— Рассказывай, потом пойдешь! — строго сказала Полина, и Папа, вздохнув, продолжил свой рассказ.

...С того самого землетрясения Лера поселилась в подземной комнате и вылезала наверх лишь для того, чтобы поесть на скорую руку. А все остальное светлое время суток она подолгу рассматривала книги. Она была умной девочкой и скоро поняла, что первая попавшаяся ей книга была азбукой. Это случилось после того, как она увидела на одной из картинок себя и рядом какую-то закорючку. Такие закорючки были нарисованы рядом с каждой картинкой.

На то, чтобы научится читать, у Леры ушло несколько тридцать пять лет. Но черепахи живут долго, тридцать пять лет для них — чепуха, тем более, что делать в пустыне особенно-то и нечего. По прошествии этих лет многие черепахи округи загордились своим знакомством с Лерой, рассказывавшей им чудесные истории. Но продолжали звать ее Дурехой. Ведь дуреха, она и есть дуреха — кому, кроме дурехи, придет в голову пятьдесят лет учиться, когда можно жить не напрягаясь? Болтать с подругами, спать подолгу в прохладном месте, есть не торопясь и с удовольствием?

Вот, наконец, Полина, мы и добрались до начала нашей истории, — принялся Папа наводить тень на плетень, потому что не знал, о чем рассказывать дальше. — Все, что я поведал тебе о черепахе Лере, было предысторией… Очень длинной, но предысторией. Впрочем, в настоящей жизни предыстории всегда длиннее историй.

— Что-то непонятно, папочка, — поддержала тему Полина, великодушно давая сказке время придуматься. — Как это предыстория может быть длиннее сказки?

— Ну, очень просто... Вот, например, перед тем, как вырвать зуб у доктора, надо его несколько лет подряд не чистить. А сколько лет надо мучить родителей, чтобы они не торопились домой?