Долгая ночь у костра (Триптих "Время драконов" часть 1)

: Сталкер поудобнее вытянул ноги, пыхнул сигареткой и с усмешкой глянул на Пищера. Пищер сделал вид, что не заметил.

«Кого ты лечишь,— с раздражением подумал Сталкер,— ведь и Ю.Д.А., и Коровин, и КрАкодил оставшиеся прекрасно про ЖБК знали — что ж, выходит, одному несчастному Базе мозги про мраковские сталактиты вкручивали? Или это он нам сейчас гонит: на почве склероза и от давней привычки всё запутывать, сочинять и изворачиваться?..»

— В общем, Сейсмозона,— продолжал как ни в чём не бывало Пищер. — То есть зона, начисто свободная от штреков: сплошные шкурники... И миллион направлений. И трясёт от страха — не за себя, с собой-то всё сразу ясно — коль забрался сюда... За каждый камень страшно,— больно они там все как-то не на месте висят... Да ещё та таинственная сила, что крутит и выйти никак не даёт, куда хочешь. Это я обстановку тогдашнюю объясняю,— сказал Пищер, заметив нетерпеливый взгляд Сашки,— чтоб понятнее было наше отношение... Ко всему этому месту тогда.

: Сашка кивнул — а, собственно, за семь лет ведь ничего не изменилось,— словно с некоторым удивлением подумал он — но Пищер уже продолжал:

— И вот — это, кажется, 2 февраля было; вторая неделя нашей добровольной подземной “отсидки” кончалась — мы с КрАкодилом в очередной раз отправились в Сейсмозону. База и Ю.Д.А. в Чаше остались — мы тогда в ней стояли — а Коровин, кажется, в тот день в город уехал — то-ли за светом, то-ли насовсем. Да это не важно.

Перед проходкой мы с КрАкодилом поставили Шагалу Свечу. Зажигал Генка — это я точно запомнил. Свечей у нас тогда море было — Завхоз с Пифом целый ящик приволокли, прямо с завода: они ещё чуть-ли не тёплые были. Все из одной партии, все совершенно одинаковые — и горели они, конечно, одинаково: все, кроме этой. Эта — погасла.

: Погасла без звука, треска и копоти. Словно электрическая лампочка. Просто горела — и вдруг — нет. Будто и не горела вовсе. Словно на стене кто выключатель нажал...

Я свет свой включаю, смотрю — фитиль на месте; обычный с виду фитиль, и свеча самая обыкновенная, и парафин тоже — вокруг фитилька лужица такая малюсенькая, на глазах застывает, мутнеет; побелела, хлоп — и слилась со всей свечой. Замёрзла.

— И нас с КрАкодилом точно льдом схватило. Я сразу подумал, что мы с ним — единственные из ходящих, кто был, когда Шагала засыпало... В смысле — в данный момент времени в Системе, потому что ты тогда в армии трубил,— Пищер повернулся в сторону Сталкера.

— Во флоте,— поправил Сталкер,— но продолжай, да. Публика захвачена. Только Коровин тоже тогда был — забыл, что-ль?..

— То есть я хотел сказать, что не знаю, как другим, а нам с КрАкодилом эта Свеча...

— Слушай,— прервал Пищера Сашка,— а откуда это пошло: Свечу ставить и гадать по ней — от вас с Геной?

Пищер хмыкнул.

— Ну-ну... Я полагал, хоть ты знаешь...

— Все ставят — и я ставил. И примета — как будет гореть эта свеча, так и будет дальше —проходка или выход, или всё вообще... Мне казалось, что эта примета всегда была. А сейчас подумал: кто-то же был первым, кто Свечу поставил — и заметил... И решил, что это вы с Геной.

— Брэк,— не выдержал Сталкер,— я, конечно, весь глубоко эскьюз ми этсетера, что снова вмешиваюсь, но по-моему, трамвай начинает крениться.

— Ты о чём?

— Да всё о том же, да. Вношу официальную ясность: вы пытаетесь смешать две — нет, пожалуй, даже три вещи. Первое — это ж вообще традиция такая есть: поминать свечой умерших. Просто вы оба знали об этом, то есть слышали где или читали... Скажем — те же свечки в церквах. Вот и всплыло из поЦсознания, да.

— Но я-то не знал об этом! — воскликнул Пищер,— точно не знал! Откуда мне было знать: в церкви сроду не был, в совдеповской школе учился, папаша разведчик-коммунист,— мама секретарь парт-ячейки... До отсидки своей ни разу не ставил, и как его привёл в Ильи,— Пищер кивнул на Егорова,— соответственно, ничего такого ему не мог сказать-рассказать... Впервые поставил, когда оттуда вернулся. Именно в том выходе. Да к тому времени уж все ставили... Вот и мы — перед каждой серьёзной проходкой, и про примету все знали. Откуда?..

Сталкер поморщился.

— Не гони... А то я на ‘торманс’ жать не успеваю. Я же объяснил тебе, как. Будто ты никогда не знал, что в церквах и на кладбищах свечи жгут в честь святых или умерших... Поминальная свеча — так и называется, да.

— Это в католицизме,— сказал Сашка,— уж я-то знаю.

— Знато-ок... — протянул Сталкер,— да какая разница? Хоть иудаизм, хоть ислам... Можно подумать, тут одни православные собрались.

— Но мне тоже никто не говорил! Пищер, как привёл меня, словом об этой примете-традиции не обмолвился — подтверждаю, факт,— но через полгода уже, когда он сидел, все эти свечи ставили. И про примету знали. Завхоз, Пиф — они как раз тогда пришли, только начинали ходить,— и они с первого раза ставили, потому что им кто-то сказал. И я с ними вместе в первый раз поставил; думал ещё — оставлю свой свет, поделюсь,— может, мне также останется от кого...

— Да. — Сталкер неторопливо прикурил от свечи, стоящей в подсвечнике, выпустил кольцо дыма, глянул на свод — пятно света освещало жёлто-серую пятнистую каменную массу над головой — пустил ещё одно кольцо дыма и спокойно повторил:

— Да.

— Что “да”?

— А это и есть второе. Игровое наивное жертвоприношение — зачатки религии. Почитай труды о шаманизме: источнике всех верований и магий времён мезолита, да. Между прочим, прослеживается явная связь начала развития человеческой культуры — в том числе религии и живописи, и технического изобретательства — с житием в пещерах. Всё началось со страха перед тьмой — и с раскрепощением подсознания, что под землёй в условиях этой темноты и тишины происходит, да. Заметил, как думается здесь легко, и какие фантазии тут всех посещают?.. Вот отсюда, из-под земли, человеческое развитие и пошло, да. Так что в том, что многие наши товарищи за последнюю пару лет хождения в Ильи поумнели, скажем так, прямо на наших глазах — ‘заслуха’ не твоих с Пищером “универсиДетов”, а камушков, что нас окружают. До сих пор северные шаманы и йоги разные практикуют отсидки в каменных мешках — ‘для осознанья, так сказать, и просветленья’... А началось с наивного “на тебе, Боже — что нам не гоже...” Совсем, как у вас.

— При чём здесь “гоже-не-гоже”? — возмутился Сашка.

— А вы когда-нибудь замечали, какие свечи ставят Шагалу? Огарки! А если и целую сподобится кто — значит, света у него свечного прорва, да. Никому ведь не придёт в голову весь свой свет там зажечь и бросить — и сигануть в темноту наудачу... Вдохновившись верой своей и поступком праведным.

— Я тебе потом скажу,— пообещал Сашка.

— Что?

— Потом. Валяй пока дальше.

— Ну, эскьюз ми, “мы же ВАСП бредубреждали”... В общем, это как игра — поначалу. Я, мол, своим светом поделился — и мне зачтётся. Да. Только поделился — с кем? И как — зачтётся??? — он отхлебнул из кружки.

— Ну, оставил ты свой огарок гореть. Молодец. И что?! Помочь кому-то он может лишь в одном случае: если некий совсем уж бесперспективный додик умудрится заблудиться и остаться без света в непосредственной близости от места гибели Шагала, и вывалиться из темноты своей на этот твой свет в аккурат, пока он ещё не погас. Но что дальше? Взять ему эту твою поминальную свечу, и с ней по Системе шуровать — при условии, что от удачи такой неслыханной на нервной почве ему остатки памяти не отшибло в ужасе?.. Так всё равно, как ни крути, надолго не хватит! Да! И кощунство это по-вашему. Уж проще всю Систему ‘эрэктрофицировать’, или запасками в три наката замостить... А вот тебе самому этого огарочка как раз может и не хватить, да.

— А что? И запаски по всей Системе были,— сказал Пищер.

— При НБС,— подтвердил Сашка,— он ещё смеялся тогда,— Сашка показал на Сталкера,— когда вы с Ветом это делали. Да только всё равно нельзя смешивать: дух — это одно, а материальное...