Северин едет по тундре

Юрий Михайлович спросил:

— Ну как, Северин, не боишься?

Северин поднял голову, он не произнёс ни слова, только пожал плечами: что он будет уверять? Пусть сами посмотрят.

Он глядел на Евгения Ивановича, понимая, что решение зависит от него. Весь вид Северина был таким, что Евгений Иванович почувствовал доверие к мальчику. А если на севере поверят человеку и полюбят его, крепка бывает такая дружба!

— Северин нам будет хорошим товарищем, — решил он.

Отец, Митро и Аркадий заговорили между собой.

— Ладно, пусть едет, — сказал отец. — У нас к тебе, Женя, просьба, большой просьба… Возьми, пожалуйста, письмо, отвези в Кару председателю правления.

— Дай письмо, я сам отвезу! — воскликнул Северин. — Я доставлю.

— Отвези, — согласился отец, — ладно! Обратно вместе с матерью приедешь.

Отец не сказал Северину, что надо быть осторожным на воде, слушать старших. У коми так: мальчику двенадцати лет отец доверяет, он уже не маленький!

Евгений Иванович и Юрий Михайлович должны были отправиться завтра, но их уговорили задержаться в стойбище на два дня: отец. Митро и Аркадий пообещали показать им рыбную ловлю хариуса, омуля и нельмы…

— А теперь отдыхать надо. Пойди к Вассе, скажи: обедать идём, — послал Северина отец.

Васса была младшая дочь бабушки Анны. После отъезда матери Северина она приходила хозяйничать в их чум. Северин вбежал в чум и закричал:

— Озте би! Зажги огонь!

— Подожди, — ответила Васса.

Она была красивая девушка, ходила в новых тобоках, затейливо украшенных красным и голубым сукном.

— Все хотят есть, — волновался Северин.

— Сейчас всё будет готово, — сказала она.

— Одно! Скорей, скорей!

Он выбежал из чума и вдруг остановился: с весёлым гудением, круто накреняясь крылом к земле, разворачивался самолёт. Приземлился. Из него вышел лётчик. Все подбежали к нему.

— Вот здо́рово! — воскликнул он. — Сколько тут у вас народу!

Он размашисто, крепко пожимал руку каждому, и Северину, конечно. Норка носилась вокруг и без передышки лаяла на самолёт, на лётчика и просто в воздух.

— Я получил ваше письмо, Евгений Иванович, и залетел сюда, чтобы сказать: по Каре вы можете спускаться спокойно, после окончания похода я отвезу вас обратно на своём самолёте.

— Значит, вы будете в посёлке Кара в условленное время?

— Буду точно. А сейчас я желаю вам успешной разведки!

Он сел в самолёт, поднялся в воздух и всем на прощанье покачал крыльями.

«И мне он тоже помахал!» — подумал Северин. Он схватил Норку в охапку, но та с визгом вырвалась, а потом бросилась скакать кругами. Северин, смеясь, помчался её догонять.

— Му́нам сёйны! Пошли кушать! — позвал всех отец, когда самолёт уже сделался маленькой точкой.

Взрослые пошли к чуму. В большой луже отражались олени; опустив морды, они искали ягель — мох.

Северин весело глядел кругом: шли люди, бегала собака, светило солнце, олени ели мох, в небе скрылся самолёт. И Северин подумал, что всё это очень хорошо.

6

На другой день с утра отправились на берег Кары. Взяли с собой длинные шесты с железной острогой на конце. По дороге им попадались ловушки на песцов — пасти. Пастей было больше пятидесяти. Одна от другой была на расстоянии двухсот — трёхсот метров.

— Сейчас на песца нет охоты, — сказал отец Северина, — вот осенью за день добудем когда песцов восемь… Тут главное — приманка!

— Да, это так, — подтвердил Митро. — Осенью песец идёт и на тухлую рыбу, а весной давай ему свежее мясо с кровью!

— Ишь ты какой разборчивый! — сказал, смеясь, Юрий Михайлович.

— Эй! — вдруг крикнул Северин, и глаза его заблестели: из кустарника выскочил серый песец с темной полоской на спине.

— Крестоватик! — сказал Митро. — Это летний песец.

Норка бегала вокруг и звонко лаяла.

Всюду по берегу Кары, омытому бурным течением реки, на каменных плитах известняка виднелись большие круглые ямы. Ворочая мелкие камни, их когда-то вывертела в известняках вода, и геологи, которые впервые изучили их, назвали такие ямы «котлами великанов».

Северина посадили в один из таких «котлов» — наблюдать за ходом рыбы.

— Сигналь хорошенько! — сказали ему рыбаки, а сами разошлись вдоль берега и остановились на некотором расстоянии друг от друга.

Северин уже не раз участвовал в такой рыбной ловле. Он напряжённо смотрел на воду. Из ямы видна была только его голова. Анай, Митро, отец с Аркадием и Кидынте, не шевелясь стояли с острогами наготове и посматривали на Северина.

Евгений Иванович тоже залез с фотоаппаратом в одну из ям поближе к реке и ждал интересного момента.

Юрий Михайлович, захватив с собой ружье, пошёл вдоль берега реки подальше.

В наступившей тишине слышно было, как где-то далеко-далеко прокричал гусь, потом ещё какая-то птица…

Вдруг Северин увидал, что в зеленой воде реки движется темное пятно: это шла нельма. Она здесь всегда идёт косяком. Северин встрепенулся и подал знак рукой.

И тут началось…

Быстро и метко били коми рыбу. То отец, то Митро или Анай ловко выхватывали острогой из воды большую рыбину и бросали её тут же в ближайший «котёл великанов». Евгений Иванович едва успевал щелкать аппаратом.

Северин всё сигналил и сигналил: рыба шла, попадались нельма, хариус и омуль. Он давно хотел есть, но терпеливо продолжал свое дело. А ещё больше ему хотелось и самому ударить острогой. И наконец он не выдержал, вылез из ямы, схватил острогу и ловко, как самый настоящий рыбак, заколол большую нельму.

Уже много добыли рыбы, когда к рыбакам подошёл Юрий Михайлович с убитым гусем в руке. И Северин увидел, что навстречу ему поднялся Митро с заколотой им рыбой в руках.

Оба были очень довольны своей добычей.

Все радовались удачному лову и укладывали рыбу в ямы поглубже. В таких ямах рыбу только покрывают мхом: в вечной мерзлоте она до зимы сохраняется свежей.

Возвратились в чум усталые, но весёлые. Оленеводы и гости уселись вокруг столика на мягкие оленьи шкуры. Васса подавала им чай, Ненза мыла чашки, Окся наливала в чайники из бака воду.

Северин прилёг на подушку из оленьего волоса и, обняв Норку, задремал.

Утром геологи ещё раз осмотрели байдарку и проверили прочность сё креплений. Северин помогал им как мог. Ему поручили распутывать верёвки: всё может понадобиться в походе!

Потом проверяли остальные вещи: рюкзаки, примус, мешки с консервами. «Кастрюля, сковородка…» — перечислял Юрий Михайлович. Особенно тщательно упаковали клей, на случай, если борта или дно байдарки прорвутся на каменистых порогах. С клеем вместе, как особая драгоценность, были упакованы мазь от комаров и коробка с пленками. Два фотоаппарата и ружья положили отдельно.

— Как будто всё в порядке! — сказал Юрий Михайлович.

От стойбища до берега Кары было всего метров пятьсот, и вещи туда решили перебросить на оленях. Байдарку положили теперь поперёк нарт и двинулись в путь. Люди со всего стойбища и даже старый Тункай пошли на берег провожать геологов. Васса посматривала на всех тёмными смеющимися глазами.

7

Плыть от стойбища до посёлка Кара нужно было около семисот километров. Путешественники помахали руками на прощанье оставшимся на берегу и направили байдарку на середину быстрой реки. Впереди сидел Юрий Михайлович, за ним Евгений Иванович. Северин уселся позади. Последний раз горестно взвыла Норка: её оставили дома.