Время нас подождёт (СИ)

Убедившись, что поблизости никого, я быстренько дошёл до решётки, отодвинул её, бросил туда рюкзак и пенку и — прыгнул внутрь. Задвинул решетку и присел на корточки — отдышаться и набраться смелости перед тем, как начать спускаться по подземелью.

Можно переночевать здесь, но я чувствовал себя неуютно — вдруг кто-нибудь заглянет. А там внизу связь, наверное, плохо работает… К тому же там страшно. Мне везде было неуютно — в этом тёмном подземелье, одному… Но что делать? Надо же как-то перебарывать страх.

Юрка тогда говорил, что когда начинаешь спокойно соображать — страх исчезает. И я стал спокойно соображать. Никого кроме меня в этом подземелье нет. Перца точно нет, и его дружков тоже. Тогда чего мне бояться? Как вылезти я знаю, так что не заблужусь. Темноты? Но если сразу закрыть глаза — тоже будет темно, и не видно темноты вокруг… Тишины? Да, это, пожалуй, проблема, но… можно ведь напевать разные песенки, да и она не страшнее, чем Перец. Вот завтра, конечно…

Не успел я подумать, что будет завтра, как совсем рядом послышались шаги.

Я замер. Кто-то подощёл снаружи к решётке и стал её отодвигать… Я съежился в комок и закрыл глаза. Кто… Кого ещё сюда принесла нелегкая…

Это мгновенье длилось целую вечность. Надо было двигаться вниз, но я не мог пошевелиться. Кажется, все пропало, ну и ладно, хоть не лезть туда, а завтра мы что-нибудь…

— Ой! — вскрикнул кто-то очень знакомым голосом, и в глаза мне ударил свет фонаря. — Мишка! Ты чего здесь делаешь?!

— Колька! — выдохнул я и только сейчас решился открыть глаза. Передо мной стоял испуганный друг: лохматый, взъерошенный, глаза — как два пятака, от неожиданности он даже не закрыл решётку.

— Закрой решётку! — я откинулся к стене, и вот тут мое сердце словно ожило и забилось в бешеном ритме. — Колька! Ты чего здесь делаешь?!

— Я первый спросил, — хмуро отозвался Коля, закрывая проход и оборачиваясь ко мне. — Ты знаешь, как ты меня напугал! Ну ты даёшь!

— Это ты меня напугал! Я только уселся собраться с мыслями, как тут… кто-то… Фух!

Колька опустился рядом со мной на землю.

— Собраться с мыслями, говоришь? А чего ты надумал тут делать?

— Чего-чего, переночевать, чтобы не проспать. Наверное, то же, что и ты.

Колька задумчиво почесал подбородок.

— Мда, у меня планы были покруче. Я нашёл у брата налобный фонарик и захотел выбраться через верх, и повесить замок…

Я промолчал. Смелый, однако, у меня друг.

— Коль… А ты что матери-то сказал?

Колька пожал плечами:

— Что-что… Что я у тебя переночую.

— А я Наташе сказал, что у тебя…

Он улыбнулся.

— Вот и будем ночевать теперь вместе. Почти правда…

Я покачал головой. Почти — это уже не правда.

У Кольки зазвонил мобильник. Это его мама интересовалась — как он, что мы делаем и когда ляжем спать. Пока Коля разговаривал с ней, я сам позвонил Наташе и сообщил, что всё отлично. Это была правда. Я был счастлив, что со мной — Колька. Вдвоём — это уже не страшно. Вдвоем — это сила! Вдвоем мы сможем… Да многое мы сможем, чего уж тут говорить! Выбраться и замок повесить — точно сможем!

— Кончилась, значит, уборка у вас? — поинтересовался я, когда друг убрал телефон в карман.

— Ага… Теперь нам только тут ночевать. Пока твоя мама… — он запнулся, — Наташа, думает, что ты у меня, а моя, что я у тебя, нам ничего больше не остается, как ждать утра.

— Ну да, — вздохнул я. — А ты уроки выучил?

— Не-а. А ты?

— Я тоже. Сделаем?

— Ага. Только давай не здесь, здесь все-таки люди ходят, — попросил Коля. — Миш, а где ночевать будем? В подземелье или в башне? Можно ведь выбраться и там поспать?

— Давай посмотрим, если там холодно будет — вылезем наверх… Коль, а ты пенку взял?

— Не… Я плед взял. Вон, в пакетике лежит.

— Ладно, на одной поместимся. Ну что, полезли?

— Давай.

И вот мы стали спускаться вниз. Это было не очень удобно — ползти вниз головой, с рюкзаком и пакетами. Рюкзак цеплялся за потолок, пакеты путались, ладно ещё, что хоть у Коли был налобный фонарь, и он хорошо освещал каменные своды и дорогу. Когда лаз расширился, и мы смогли выпрямиться — я вдохнул полной грудью и почувствовал, какой холодный здесь был воздух. Как в склепе. Или в холодильнике. А мне было жарко — так мы ползли.

Мы спустились по ступеням и присели на самую нижнюю. Я, правда, через минуту вскочил и вынул из пакета пенку, расстелил её, позвал Кольку и уселся сам. А потом включил свой фонарь.

— Миш, — негромко сказал Колька, и его голос гулким эхом разнёсся по сводам пещеры. — Слышь, как тихо!

— Ага! — откликнулся я и потер рукой нос. — И холодно! Давай уроки делать!

Мы достали учебники, положили их на колени, на них — тетрадки. На пол Коля положил учебник по математике, я светил — он писал. Потом мы поменялись. Потом стали делать русский, и по моей просьбе — Коля стал объяснять каждое свое действие, оставив мне самому делать последние упражнение. Теперь он светил, а я ковырялся в словах и он шёпотом подсказывал. Наконец, осталась только литература, повесть Пришвина «Кладовая солнца». Её нужно было прочитать целиком ещё на каникулах, и мы даже начали читать её с Наташей, но закончить не успели.

— Я тебе дорасскажу, — предложил Коля. — А ты спрашивай, чего непонятно, ладно?

Я кивнул. Хоть в чем-то мы не обманули своих родителей. Может, даже пятерки получим, здорово было бы!

Закончив уроки, мы поняли, что изрядно проголодались. Точнее, я понял, а Коля сказал:

— Есть охота. У тебя ничего с собой нет?

— Я бутерброды сделал. А ты, что, ничего не взял?

— Не-а, только шоколадки. Я ведь думал, что вдруг получится вылезти и — к тебе! Да и мама дома была, как я буду при ней собираться? Хорошо она мне хоть их положила.

— Коль, а чего ты мне сразу не позвонил, вместе бы полезли?

— Да вечер уже. Тебя бы отпустили разве?

— Сам знаешь, что отпускали.

— То каникулы были, а тут вечером гулять. Это ведь неизвестно насколько. А так я один бы застрял — не получилось — переночевал бы как-нибудь…

— Ага, «как-нибудь»! Погляди, какая холодрыга!

— Да уж… Давай есть!

Я вынул бутерброды, воду. Коля вытащил маленькие шоколадки «Алёнка» — сладкие, молочные, мои любимые. Почему-то было так вкусно, что я подобрал с колен все крошки. А вроде обычные бутерброды…

Коля снял свой фонарик и почесал лоб.

— Можно померить? — попросил я.

— Померь.

Я надел его и покрутил головой: здорово, не сваливается, светит отлично. Коля выключил мой фонарик. Стало темнее, фонарь освещал только передние своды подземелья, сзади было совсем темно.

— Ну и как мы тут будем спать? — спросил Колька.

— Не знаю… Давай ты на мою спину навалишься, а я — на твою?

Коля шмыгнул носом, вытащил из рюкзака мягкий плед. Большой, пушистый, тёплый. Повернулся ко мне спиной, прислонился к моей спине, дал мне кусок пледа. Я накинул его на себя… Хватило, чтоб нам укрыться обеим.

— Мы, как дети подземелья, — прошептал Коля. — Я в прошлом году такую книжку читал.

— Так мы же её в этом году только проходить будем! Она следующая, за «Кладовой солнца».

— Ну и что, — пожал плечами Коля. — Мне интересно было. Я всегда так делаю, как только учебники получу — беру по литературе и сажусь читать. Там иногда что-то интересное найти можно.

— Да? Ну и про что там?

— Я плохо умею пересказывать, но в целом так: дети жили в подземелье, в склепе, даже вместе с родителями, потому что они были очень бедные, и им не на что было жить… И один мальчик познакомился с ними, он был из нормальной семьи. Ну вот, он описывает их жизнь там, разные события… Мне только вот, знаешь, кого жалко? Там девочка вместе с ними жила, маленькая… Она в конце умирает, от болезни… Потому что ничего нельзя было сделать.

— Почему нельзя? — возмутился я. — А как же врачи?

— Ты когда читать будешь, поймешь. Поздно было к врачам обращаться. Ей бы на свежий воздух, на море пожить, и ещё бы пораньше. — Колька замолчал и стал смотреть на темный проход.