Динка прощается с детством

вину по-украински жалуется Федорка.

- Вот же дурни! - удивляется Динка. - Ну, це дило треба добре разжувать. Она тоже говорит наполовину по-украински, наполовину по-русски, они всегда так говорят с Федоркой.

Но сейчас Динке некогда, а сватовство - дело затяжное. Хотелось бы Динке укорить подругу за то, что она скрыла от нее убийство Якова, но говорить об этом тяжело и тоже не к месту, у Федорки свое горе. Да и что это поможет?

- Ты вот что, Федорка: приходи сегодня ко мне. Мышка уедет, и мы обо всем поговорим. Ладно? И не плачь! Ничего этого не будет! Мы того дурня так отпугнем, что он и дорогу к твоей хате забудет!.. Придешь?

- Приду, - кивает головой Федорка.

- А сейчас я спешу, у меня письмо для Мышки. Вот, от Васи! - Динка вытягивает из кармана солдатский конвертик.

- Живой! - радуется Федорка, смаргивая слезы. - Ну, езжай, езжай... Я пид вечер приду!

- Обязательно приходи! - трогая лошадь, наказывает Динка.

Федорка молча кивает ей вслед.

Через экономию нельзя мчаться галопом: здесь на каждом шагу люди, уцепившись за подолы матерей, семенят ребятишки. Около коровника бабы гремят подойниками, рабочие выгребают навоз, а немного подальше, на самой дороге, стоит пан Песковский и рядом с ним приказчик Павло...

"Тьфу, нарвалась-таки! - думает Динка, ощущая противную неловкость от этой встречи и натягивая широкую юбку на голые коленки. - А что мне до него? Поздороваюсь и проеду!" - храбрится она.

Бывало, в первые годы жизни на хуторе, когда еще маленькой девчонкой она с Федоркой бегала по лесу, Федорка вдруг испуганно шарахалась в кусты, предупреждая:

"Пан! Пан едет!"

На дороге показывалась линейка, запряженная серой тонконогой лошадью. Динка не бежала, а с любопытством смотрела на лошадь, на черную, блестящую линейку и на самого пана в синем жупане и вышитой сорочке. Мельком взглянув на девочку, пан Песковский вежливо приподнимал шляпу, босоногая Динка тут же, на краю дороги, делала быстрый реверанс. Потом они с мамой приходили к пану покупать одноглазую Приму. Пан был очень любезен, за Приму взял совсем маленькую плату и улыбался, когда Динка, буйно радуясь купленной лошади, сказала:

"Теперь она наша на всю жизнь!"

Встречала Динка пана и позднее, бешеным галопом пролетая по лесу. В этих случаях он поспешно сворачивал в сторону, не успевая даже поздороваться. Изредка, встречаясь с Мариной, он по-соседски предлагал ей кирпич со своего завода и материал для постройки. Марина благодарила, но отказывалась - она не хотела быть чем-то обязанной пану, и более близкое знакомство пана с обитателями маленького хуторка так и не состоялось.

"Нам это ни к чему", - коротко говорила Марина.

Алина и Мышка держались такого же мнения. Поэтому и Динка, чувствуя себя в свои пятнадцать лет уже взрослой, никогда не ездила через экономию, избегая встречи с паном. Но в этот раз деться ей некуда. Пан Песковский уже издали смотрит на нее и, полуобернувшись к Павло, спрашивает его о чем-то. Павло важно кивает