О больших, которые терпеть не могут маленьких

ГРУБАЯ ОШИБКА

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

В коллективе комсомола фабрики «Красный ткач» было шумно. Комсомольцы громко делились друг с другом достижениями своих цехов за последнюю декаду.

Белобрысый парень, комично щуря близорукие глаза, по очереди загибал пальцы на левой руке правой:

— В ударные бригады втянуто 98% рабочих — раз, прогулы доведены до ноль целых и четырнадцать сотых— два, производительность труда повышена на...

Из угла раздался сухой ехидный кашель.

— А-кха-кхе!.. Повышена? А температура у тебя не повышена?..

г# га

Разговор прервался на полуслове, и все посмотрели в угол.

Там одиноко сидел на стуле и иронически кривил рот вожатый пионерской базы Ваня Павлов.

— Ты что же это, Ваня?.. Если ты шутишь так, то. ^рямо скажу, неуместные это шутки!

, — Кто шутит? Я?.. -— Ваня презрительно пожал пле-

щТами. — Я не шучу! Я говорю совершенно серьезно!

■Г Наступила напряженная тишина.

I — Постой, постой, и что ты, значит, говоришь? Повтори...

Ваня усмехнулся и, не глядя на ребят, сказал:

— Вот и говорю! Ерунда это все! Разговоры для вдов и сирот!.. Понимаете?..

Ребята подошли к Ване.

— Какие вдовы?.. Ты, брат, не морочь, говори прямо!

— И скажу! И скажу! — истерически взвизгнул вожатый Павлов. — Думаете, не скажу? Вы все со своей пятилеткой в четыре года носитесь, а я скажу, что это только красивые слова! Да-с!.. Не верю я, что в четыре года выполнить можно! Не верю и все!.. Темпы больно загнули, темпы, братишки, аховые! Чересчур струна натянута, того и гляди'лопнет!

Марк Герзель.-

1КД I 17

^ЕеН.МТЭв*

ШИ |

Пораженные ребята внимательно вглядывались в Ванино лицо.

— М-да... — протянул кто-то. — Ваня наш тф"о...

— Ты что же, Павлов, сдрейфил? А? Струсил? Расписываешься в собственном бессилии?.. Не выполним, говоришь? Темпы, говоришь, загнули? А что вокруг тебя делается?.. Взгляника-ка, если глаза есть! Послушай, если не оглох совсем! Да мы за один ударный квартал столько сделали, что по контрольным цифрам на добрые три четверти года приходится! Да мы по некоторым отраслям строительства уже за два года пятилетки выполнили и даже перевыполнили весь пятилетний план! Например по коллективизации и по сельскому хозяйству...

Но Ваня твердил одно и то же:

— Ах, не выполним! Ох, не выполним!

— Так ведь доказано уже! И не нами доказано, а самой жизнью! Куда ж ты прешь против фактов?

— И пру! И пру! Можете меня назвать коровой, лошадью, а я все равно буду говорить.

— Коровой? Лошадью? Нет, В-аня, мы тебя лошадью не назовем! Ты, брат, не лошадь! Потому что лошадь везет в красном обозе на государственный склад хлеб, лошадь, запряженная в плуг, рядом с трактором вспахивает колхозную землю! Понимаешь? Лошадь приносит государству пользу! Вот поэтому мы тебя лошадью не назовем! Мы тебя назовем иначе...

На собрании коллектива первым стоял вопрос о Ване Павлове.

— ...И что же мы видим, товарищи? Нашелся такой, который, ломая пальцы, истерически вопит, спекулирует на трудностях и нагло прет против действительности, против фактов! Кто же он такой, этот самый Ваня Павлов? А вот он кто!

Вспомните слова тов. Сталина. Он сказал так:

«Люди, болтающие о необходимости снижения темпа развития нашей промышленности, являются врагами социализма, агентами наших классовых врагов!»

Теперь вы понимаете, кто такой Ваня Павлов?

Мы берем барьер за барьером, ломаем в щепки и расшвыриваем препятствия, мы показываем невиданные образцы и неслыханные темпы, а у нас в ногах путается, 18 мешает, злобно шипит враг, который всячески старается ослабеть наш энтузиазм и повредить социалистической стройке!

Дела оказывается еще более серьезным потому, что Вани Пайлов руководит работой пионерской базы, которая должна воспитывать крепких бойцов за выполнение пятилетки. Каждый из нас знает, как активно помогают пионеры выполнять промфинплан и ликвидировать прорывы. У пионерского вожатого — чрезвычайно важные и ответственные задачи. И мы можем убедиться на практике, что получается, когда на месте вожатого находится махровый оппортунист, враг!

Работали хотя бы раз пионеры «Красного ткача» на фабрике?—Нет! Не работали!

Помогали наши пионеры выполнять фабричный промфинплан?—Нет! Но помогали!

Участвовали пионеры хоть как-нибудь в социалистическом строительстве? Нет! Никак не участвовали!

Выросла? Окрепла база? —Нет! Развалилась! Из ста пионеров на сборы ходят едва тридцать!

А что делал вожатый? — Сознательно вредил, срывал сборы, не организовывал ребят на работу!

Все это — факты! Все это — дело рук Вани Павлова, оппортуниста, агента классового врага!

Выводы? Вывод, товарищи, может быть только один: враг Павлов не может дальше оставаться вожатым, точно так же, как не может оставаться в рядах коммунистического союза молодежи! Если мы хотим добиться достижений в работе, успеха в строительстве, значит надо обезвредить врага!

По единодушному требованию комсомольцев, Ваню Павлова отозвали из базы и выгнали из комсомола.

Точка.

Но точка ли?

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Несколько пионеров лениво перекидывались из угла в угол словами, как мячиками:

— Скукота! И зря я в базу пришел!

— М-да! Второй год ни черта не делаем! Хоть бы за какую-нибудь работу взяться!..

— Вот, говорят, наша фабрика «Красный ткач» объ-

19

явила себя ударной, включиться и нам в работу надс/! Поговорить с Ваней Павловым, что ли?..

— Безнадежное дело! Не раз уже говорили с ним об этом, да ничего не выходит. Он против этого, Ваня Па-влов-то!..

— На фабрике, говорят, днем и ночью за промфинплан дерутся, а мы...

— А мы, спасибо Ване, тоже деремся, только не так, как там, а по роже!

— Н-да...

— А между прочим, почему это Ваня Павлов вторую неделю в базу не показывается?

•—• Не привыкать, не впервой!

— А я его на-днях видел! — донесся тоненький голосок. — Он мне рассказал, что его затирают в фабричном комсоколлективе. Он там якобы с самокритикой выступил, критиковал недочеты, а зажимщики-комсомольцы ему рот заткнули! Мол, у нас, будьте любезны, без самокритики! Вот Ваня и сказал, что решил уйти из комсомола. Не могу, говорит, с вредителями работать!

— И ушел?

— Да как будто ушел.

— Чего-то странно все это! Чушь какая! Коллектив и вдруг зажимает!

— Н-да, странно. Пойдемте-ка, ребята, туда и выясним, что с Ваней случилось?

— Пошли.

В коридоре, не доходя до комнаты коллектива, пионеры встретили белобрысого комсомольца с близорукими глазами.

— Товарищ, товарищ, мы к тебе за справкой!

— За справкой? Слушаю.

— Вот, значит, дело какое. Наш вожатый Ваня Павлов вторую неделю в базу не приходит. Куда он делся? Что с ним?

Белобрысый растерянно улыбнулся, потоптался на месте и, заикаясь, ответил:

— Э... Ваня-то?.. Ну что ж, ничего особенного... Э... так сказать, некоторым образом... Ванюша-то?.. Как же, как же, я знаю, где Ванюша. Он, ребята, видите ли, в о-от-пуск уехал!.. Ну да. в отпуск! Понимаете? У него воспаление э... селезенки! И потом бр... бронхит, так сказать, и еще... и еще у него в-возвратный тиф!.. Ну, ясное дело — 20

Лечиться надо* отдохнуть! Вот и уехал Ваня в Крым. В Евпаторию. Море там, солнце, э... листики шелестят... потом воздух шикарный... Благорастворение чувств... Отдохнет Ваня и... и приедет к в-вам обратно... Понимаете?

Ребята подозрительно посмотрели на белобрысого и зашли в коллектив. Там они обратились к отсекру:

— Скажи-ка, где Ваня Павлов? Вторую неделю не является в базу.

Отсекр растерялся, затеребил кепку и начал лепетать:

■— В...ваня? Павлов-то?.. Так сказать, Ваня Павлов? Ничего ужасного с ним н-не случилось. Он... постольку — поскольку... принимая во внимание... одним словом, он повидать... э... дескать, ты жива еще, моя старушка? Э... Пя...пятнадцать лет не видел ее. Шутка ли? А мать у него старая, так сказать, старушка-мать! Вот и решил поехать, повидать... э... дескать, ты жива еще моя старушка? Э... жив и я, привет тебе, привет!.. Э... э... мол пускай струится над твоей избушкой... И вообще, пишут мне, что.... э... что ты часто ходишь на дорогу в с-старомодном ветхом шушуне... Понимаете?.. Вот и решил повидать. Ваня Павлов-то и махнул, значит, в деревню... Понимаете?