О больших, которые терпеть не могут маленьких

УТРЕННЕЕ ЗАСЕДАНИЕ

Председатель. Введите подсудимых — учащихся Сиверской ШКМ!

(Шакаэмовцы мрачно входят и усаживаются на скамью подсудимых.)

Председатель. Подсудимые учащиеся! Вы обвиняетесь в том, что совершенно оторвались от общественной жизни и социалистической стройки! Вы завалили всю школьную работу! Вы не участвуете в подготовке ко второй большевистской весне и никакой связи со своим си-верским колхозом не держите! В школе не работает ни один кружок! Вот уже скоро год, как не выходит стенгазета! Дисциплина так расшаталась, что ваши классы во время учебы напоминают объединенную конюшню трех кавалерийских дивизий! Признаете ли вы себя виновными? *

Подсудимые (спокойно). Конечно, нет. По-ду-ма-ешь!.. Ну не держим связи с колхозом, ну не работаем, ну не готовимся к посевной, ну и что же? Эка важность! Ничего ужасного в этом нет!

Председатель. Садитесь, подсудимые. Свидетель сиверский ветеринарный техникум! Вы имеете с подсудимой ШКМ самую непосредственную связь, не говоря уже о том, что помещаетесь в одном здании. Вы прекрасно знали о всех безобразиях, которые творятся в ШКМ. Вы также прекрасно знали и то, что эти ребята политически геграмотны, совершенно не понимают важности колхоз-юго строительства и подготовки к большевистскому севу.

Скажите, свидетель, что вы сделали для того, чтобы по^ мочь ШКМ?

Свидетель, ветеринарный техникум. Э... э... м... м... гхы... хыг... Н-ничего я не с-делал, все с-соби-рался. Э...

Председатель. Садитесь. Свидетель, ячейка ВЛКСМ! Не ответите ли вы на тот же вопрос, который я задал ветеринарному техникуму? И тут же расскажите, как вы руководили работой этой ШКМ. Что вы сделали для того, чтобы организовать пионерский отряд и втянуть всех неорганизованных в работу отряда?

Свидетель, ячейка ВЛКСМ (восторженно). О, мы много сделали! О, о, о-го-го-го, еще как много!.. Мы так много сделали, что прямо и передать невозможно.

(Пауза.)

Председатель (настойчиво). Вы все-гаки попробуйте передать.

Свидетель, ячейка ВЛКСМ. Ну вот, мы туда одного нашего комсомольца выделили! Все.

Член суда. А что этот комсомолец сделал?

Свидетель, ячейка ВЛКСМ (застенчиво). Гхы... хыг-хыг... Так сказать... э... гхы... н-ничего не сделал!..

Председатель. Садитесь. Свидетель, сиверская ячейка ВКП(б)! Потрудитесь ответить на тот же вопрос, который был задан ячейке ВЛКСМ.

Свидетель, ячейка ВКП(б). ...Вам легко спрашивать, а нам-то отвечать каково?.. Прямо скажу, н-нечего мне отвечать...

(Допрос подсудимых и свидетелей окончен. Председатель объявляет перерыв до шести часов вечера.)

ВЕЧЕРНЕЕ ЗАСЕДАНИЕ

Председатель. Решением специального присутствия верховного общественного суда свидетели сивер-ский ветеринарный техникум, сиверская ячейка ВЛКСМ и сиверская ячейка ВКП(б) за то, что не руководили работой школы колхозной молодежи, за то, что не оказывали ей помощи, и за то, что пытались скрыть, замазать ее грубые ошибки, берутся под стражу и переводятся со сви-8 детельской скамьи на скамью подсудимых. Суд продолжается.

(По залу проносится гул одобрения.)

ЛЕТАЮЩИЕ ВОЖАТЫЕ

Ребята уселись в круг и от нечего делать принялись гадать:

— Вчера от нас убрали семьдесят восьмого вожатого. Сегодня пришлют семьдесят девятого. Каков же будет новый вожатый?

— Мишка, бросай монету: если герб — комсомолец, если цифра —комсомолка!

— Дальше: если чет—высокий, если нечет — низенького роста!

— Теперь так: если эта муха сядет мне на нос, значит, вожатый будет хороший, если сядет на подбородок — плохой!

Долго гадали ребята, и в концеконцов новый вожатый представился таким: комсомолец, высокий, брюнет, с бородой, с длинным носом, с голубыми глазами, в сером костюме.

На следующий день к моменту прибытия нового вожатого в базе собрались все пионеры. Решили держать себя хорошо и не смеяться над густой бородой комсомольца.

Вскоре открылась дверь и вошла молодая девушка.

— Вам кого надо? — спросили ее ребята.

К.' — А мне нужны по делу пионеры 26-й базы.

| — Это мы и есть. Но вы зайдите пожалуйста по

позже, потому что мы сейчас заняты: ждем нового вожатого

— Я и есть ваш новый вожатый! — сказала девушка.

Ребята удивленно переглянулись и крикнули хором:

— А где же борода?

— Какая борода?

Мишка протяжно свистнул:

Ь, — Фьюить... А мы, дураки, гадали... Здорово!

Новый вожатый два часа знакомился с базой и потом начал наводить порядки сообразно своим вкусам.

<)

— Вот этот шкаф с книгами, — говорил вожатый,— давайте перетащим к этой стенке.

Ребята послушно тащили шкаф и между прочим вспоминали:

— Семьдесят шестой вожатый поставил этот шкаф туда!

— А сорок третий поставил этот шкаф сюда!

— А тридцать пятый вынул из шкафа книги, разложил их штабелями на полу и поставил шкаф на книги!

— А двадцать первый...

Когда со шкафом покончили, новый вожатый начал беспокоить портреты, которые висели в красном уголке.

— Этот портрет,— объявил вожатый,—мы повесим сюда.

— Гм... А пятьдесят третий повесил этот же портрет на ту стенку!

— А сорок девятый— на ту, где штукатурка обвалилась!

Когда все портреты были перевешены в другом порядке, новый вожатый сказал:

— Теперь, ребята, присядем и побеседуем немного!

— А 'девятнадцатый вожатый с нами почти не беседовал!

— А тридцать седьмой вожатый произнес трехчасовую речь и так тянул, что к концу его речи никого не осталось, потому что все разбежались! .

После короткой беседы Петька спросил нового вожатого:

— А почему у вас на рукаве темное пятно?

Не дав вожатому ответить и перебивая друг друга, заговорили ребята:

— У шестьдесят первого вожатого не было пятна!

— У двадцать шестого тоже не было!

II— А у сорок первого было пятно, только не на рукаве, а на кепке!

— А у тридцать девятого вообще сперли кепку в раздевалке!..

— Это что, у тринадцатого чуть пальто не пропало.

— Зато пятьдесят пятый наладил вопрос с вешалкой.

— С вешалкой-то наладил пятьдесят пятый, а дет-коровского кружка не организовал!

— Это верно, кружок организовал шестьдесят четвертый!

— Шестьдесят^четвертый вообще был славный парень:

все сам делал, а мы сидели сложа руки!..

Долго еще раздавались возгласы, долго еще вспоминали ребята занумерованных вожатых по различным поводам.

Когда стемнело, новый семьдесят девятый вожатый объявил:

— Ну, ребята, поздно уже, я пойду!

Раздались десятки тоскливых голосов:

, — Прощайте.

— Будьте здоровы.

— Не поминайте лихом!

К,.* -— Заходите когда-нибудь!

Нюра даже полезла целоваться.

•— Пишите открытки...

Семьдесят девятый вожатый удивленно забегал глазами по толпе ребят и спросил:

— В чем дело? Почему вы так трогательно прощаетесь со мной?

— А потому, что мы вас больше не увидим!

— Как же так не увидите, когда я к вам завтра приду!

— Это вам только кажется... Вы уже к нам никогда не придете, потому что... потому что редко какого вожатого у нас оставляли дольше, чем на один день!..

ОТ ЧЕГО БЕЖИТЕ?

В скверике почти никого не было. Только две няньки разгуливали взад и вперед с ребятишками, я сидел на скамейке и читал газету да около меня двое комсомольцев весело беседовали о чем-то.

По правде говоря, с той минуты, когда разговор комсомольцев принял особо интересный характер, я не столько читал газету, сколько прислушивался к их словам.