Злоключения озорника

— Простите, пожалуйста, — сказал я вежливо, — у меня очень срочное дело. Не могли бы вы передать Луизе Са́ллин: «Выходи на пионерскую цепочку — Циттербаке уже просвистел!»

— Ничего не могу понять, — услышал я низкий голос. — Какая ещё Луиза?

— Луиза Саллин. Ведь она здесь живёт?

— Никакая Саллин тут не живёт. И никаких Луиз у нас нету.

— Нет, живёт! — крикнул я в отчаянии.

Хлоп! — и окно закрылось. Я достал папин карманный фонарик и посветил на номер дома. Вместо 32-го номера я, оказывается, стоял перед номером 82. Значит, я не туда свистел.

Я скорее побежал к номеру 32. Ага, в третьем этаже ещё горит свет! Я просвистел свою песенку. Но ни одно окно не открылось. Я засвистел громче. Около меня остановился мужчина, который вёл с собой что-то белое на поводке.

— Послушай-ка, мальчик, я уже довольно долго слежу за тобой. Всюду, куда бы ни пришёл, ты свистишь и мешаешь людям спать. Не смей этого больше делать!

В это время ко мне приблизилось животное, которое дяденька вёл на поводке, — в темноте оно было похоже на белую овцу.

— Пошла вон! — испуганно крикнул я и посветил карманным фонариком.

Дяденька вдруг стал страшно вежливым.

— Извините. Это ведь настоящая сиамская такса. Длинношёрстная.

Тогда я рассказал дяденьке, почему я тут стою и свищу. Дяденька с белой таксой решил мне помочь, и мы стали свистеть на пару. Получалось довольно громко. Но у Луизы никто не отзывался. Зато ниже сразу открылось два окна.

— Нет, вы подумайте! Какой-то старый чёрт с молодым лоботрясом весь вечер свистят дуэтом у нас под окнами. Прекратите немедленно!

Я хотел было узнать про Луизу Саллин, но тут нас сверху окатили водой. Должно быть, целую кастрюлю вылили.

Дяденька с таксой — бежать. Я остался один, но свистеть уже больше не решался.

«Может, мне сперва к Эрвину сбегать?» — подумал я. Вызову его на цепочку и сразу пошлю за Луизой. С меня хватит.

Дом Эрвина я нашёл быстро. Но, сколько ни свистел, никто не отзывался. Я понял почему: в первом этаже был небольшой ресторанчик и там громко играл оркестр. По правде сказать, играли они куда веселее, чем я свистел. Должно быть, я уже выдохся. Где ж тут Эрвину меня услыхать!

И опять подходит ко мне какой-то дядька. Оказалось, из ресторанчика.

Он сказал:

— Сейчас вы находитесь перед рестораном «Слава виноградарям!»

— Ну и что? — огрызнулся я. — На кой он мне?

— Напрасно вы так. Дело в том, что в этом ресторане я сегодня справляю свадьбу. — Дядька внимательно поглядел на меня. — А ты стоишь один и грустишь. Это неправильно. В такой день никто не должен грустить! — И дядька сунул мне марку.

Я сперва не хотел брать. Как-никак я находился на своём посту. Скажут потом, что мне взятку дали…

Но дядька слышать ничего не хотел:

— Бери, бери! Повеселись как следует! У Пауля Ка́фки сегодня свадьба! Знай: невеста его — самая красивая девушка на свете.

Ну уж, это мне было правда совсем ни к чему. Ни Луиза, ни Эрвин не отзывались.

Я побрёл к школе, где у нас было назначено место сбора. Вот теперь они скажут: «Альфонс Циттербаке не выполнил пионерского поручения!» А Петер потихоньку покажет мне кулак.

В школе и вокруг неё было темно и пусто. Я стал ждать. Никто не приходил. Страшное подозрение закралось мне в душу: а вдруг меня Бруно разыграл? Да, да. Так оно, должно быть, и было. Это он нарочно свистнул и сразу — драла!

— Вечная месть! — громко крикнул я в темноту и решительно зашагал домой.

— Ну как, Альфи? — спросила мама.

Я ей рассказал о том, что какой-то Кафка женится и что невеста у него самая красивая девушка на свете, и показал марку. Мама так и вытаращила глаза.

Но папа сразу сказал, что я прав.

— А ведь правда, у Пауля Кафки из соседней бригады сегодня свадьба. Они там все собрались. Но а ты-то откуда знаешь?

Я ничего ему не ответил и пошёл спать.

Утром Бруно поджидал меня на углу.

— Здоро́во! — сказал он как ни в чём не бывало. — Скучный день у нас сегодня.

Я ответил презрительным молчанием.

Бруно забеспокоился:

— Ты что это, Циттербаке?

— Если ты хотел разозлить меня своим свистом, то, так и знай, ничего у тебя не вышло! Не попался я на твою удочку, даже с кровати не встал. Понял?

Бруно очень удивился. Тут как раз подошла Луиза.

Бруно ей сразу:

— У нашего Альфонзиуса опять не все дома.

— А ты, Луиза, соня! — сказал я ей. — Хоть из пушек пали, тебя не разбудишь. А ещё пионерка называется!

На первой же перемене Бруно и Луиза пожаловались Петеру, что я ругаюсь.

Потом был урок биологии. Учитель показывал нам птиц на картинках и заводил пластинки с птичьими голосами. Сперва нам пел соловей, потом мы слушали голос дрозда, иволгу и других птиц.

И вдруг я услышал свист! Свист, каким вызывал меня Бруно и каким я вызывал Луизу на пионерскую цепочку. Я поглядел на Бруно. Нет, это не он свистел. Вот опять!

Я вскочил и крикнул на весь класс:

— На пионерскую цепочку!..

— Это посвист скворца. Сейчас, в весеннюю пору, вы его часто слышите… — Учитель прервал свои объяснения и строго посмотрел на меня.

Петер поднял руку:

— Циттербаке весь день сегодня не в своей тарелке.

Кое-кто из ребят повертел пальцем у виска.

Выходит, что меня не Бруно, а скворец разыграл! Ну если так, то лучше уж об этом помалкивать, а то вконец засмеют. А с Бруно мы потом договорились и решили изменить сигнал. Теперь он будет дуть в лейку. Получается, как львиный рык. Львов-то у нас в городе поменьше, чем скворцов, так что я уж не перепутаю.

Как я был вежливым

В осенние каникулы мне снова разрешили погостить у бабушки с дедушкой.

— Прошу тебя, Альфи, будь вежлив. Ума не приложу, что это в последнее время с мальчишкой делается!

Мама строго посмотрела на меня. Я кивнул. Папа буркнул что-то. Но что — я так и не разобрал.

— Пора тебе, — добавила мама, — запомнить некоторые правила вежливости. Перед взрослыми надо открывать дверь. Когда с кем-нибудь разговариваешь, вынимай руки из карманов. Не лезь вперёд, жди, пока взрослые сами с тобой заговорят.

И даже на вокзале, когда поезд уже отходил, мама мне крикнула вслед:

— Альфи! Ещё раз прошу, будь, пожалуйста, вежлив! Это очень важно.

— Ладно, — решил я. — Постараюсь.

Я и правда старался. А получились одни неприятности! Ну, справедливо ли это?

Сейчас я расскажу, как я был вежливым и как мне всё время за это попадало.

Началось ещё в поезде. Мы уже немножко отъехали, и я сказал себе: «Пора начинать быть вежливым. Сейчас ты откроешь окно и проветришь купе». Я опустил раму и ласково так оглянулся на пассажиров.

— Что за безобразие! — проворчал сосед. — Дует, как у ведьмы в трубе!

Да, ничего не скажешь, получил я за свою вежливость! Больше я уже не пытался быть вежливым до самой станции, и всё было хорошо.

От станции до маленького городка, где живут дедушка с бабушкой, надо ехать автобусом. Я вспомнил маму и снова решил быть вежливым. Я очень вежливо подождал, пока все сядут в автобус. Как самый вежливый, я хотел сесть последним. Но не успел — автобус отъехал. Я грустно проводил его глазами.

А шофёр высунулся из окна, погрозил мне и крикнул:

— Нашёл где играть! Ступай отсюда!

— Я хотел быть вежливым!.. — крикнул я, но он этого уже не услышал.

Целый час пришлось ждать следующего автобуса.

Дедушка с бабушкой мне очень обрадовались. Я подумал: может, не надо быть таким уж особенно вежливым и всё обойдётся. Но меня словно кто под руку толкал. «Нет, — сказал я себе, — будь что будет, а правила вежливости ты всегда должен соблюдать».

Мне нравится жить у дедушки и бабушки. Они делают всё, что я только захочу.

Бабушка, к примеру, знает, что я люблю пирог с маком. К моему приезду она испекла пирог. Большущий — как стол.

Из синего кофейника бабушка разлила кофе по чашкам и говорит: