Энси - Хозяин Времени (ЛП)

— Мне нравится Рауль, — сообщил я своей спутнице. — Он клевый.

— Как только перестает говорить о себе. — Мы стояли у двери в туалет, однако Лекси не торопилась входить. — Иметь особые таланты, конечно, хорошо. Но человек должен быть чем-то бОльшим, чем только сонаром.

— Да уж... Думаю, не будь у него этой способности, он был бы жутким занудой.

Я вспомнил наш с Щелкунчиком разговор за столом, вращающийся исключительно вокруг его уникальной персоны. И еще я понял: это не оттого, что Рауль самодовольный бахвал. Ему просто больше не о чем говорить.

— Кирстен очень приятная, — произнесла Лекси. — Я рада за тебя...

Я знал свою подругу достаточно хорошо, чтобы почувствовать: в конце этой фразы подразумевалось «но». Я подождал, что воспоследует дальше. И Лекси договорила:

— Но... есть в ней что-то... не могу определить... Что-то с ней не так.

— Да вы же всего парой слов перекинулись!

— У меня чутье на такие вещи.

— Если ты невидящая, это еще не значит, что ты ясновидящая. — В моем тоне звучало несколько больше раздражения, чем мне хотелось бы. Хотя стоп. На самом деле раздражения было ровно столько, сколько мне хотелось.

— Что-то в ее голосе не то, — сказала Лекси. — И в молчании тоже. Оно какое-то... нездоровое.

— Семья у нее нездоровая. Брат смертельно болен. И что?

— Да, похоже, это одна из причин.

— Причин чего?

— Почему она встречается с тобой.

Что-то мне не по душе направление, какое принял наш разговор.

— А может, я ей просто нравлюсь. Эта причина тебе в голову не приходила?

— Приходила. Но почему ты ей нравишься?

— А что, обязательно должно быть какое-то «потому что»? Просто нравлюсь, и все! Или тебе кажется странным, что я могу понравиться девушке на два года старше меня, умнице с внешностью супермодели? — Ой мама. Некоторых вещей вслух лучше не произносить. — Ладно, может, это и правда странно. Ну так что? Значит, Кирстен странная. И я странный, и ты тоже. Что-то я не припомню — когда был издан закон, запрещающий быть странным?

— Возможно, ей нравишься не ты. Возможно, ей нравится идея тебя.

— Знаешь что? — выпалил я. — Возьми-ка ты идею себя самой и уведи ее в сортир, хорошо? Потому что у меня пропала охота с ней разговаривать.

Лекси рванула в туалет без всякой посторонней помощи и с грацией человека, точно знающего, куда идти. Попадись ей на дороге какой-нибудь астероид в человеческом обличье — не поздоровилось бы. Обратно я ее не поведу, обойдется. Я подозвал того самого «водолея», который так халатно относился к своим обязанностям, и попросил проводить мисс Кроули к столу, когда она закончит свои дела.

Лекси ревновала, вот и все. Точно так же, как я ревновал ее к этой щелкающей знаменитости. Но это пройдет. Между Кирстен и мной все только начинается, и я не позволю Лекси разрушить наши отношения.

Вернувшись к столу, я увидел, что Кирстен надевает пальто.

— Что случилось? Тебе холодно?

— Извини, Энтони. Мне нужно идти.

Я воззрился на Рауля.

— Что ты с ней сделал?! — рявкнул я, вообразив, что тот, чего доброго, прощелкал декольте Кирстен и озвучил размер ее бюстгальтера.

— Ничего, — оправдывался Рауль. — Ей позвонили по телефону!

— Это был отец. Мне запретили выходить из дому.

Несколько мгновений я стоял столбом и таращился на нее — в точности как в детстве, когда мама сообщила, что мы не едем в Диснейленд, потому что авиакомпания разорилась.

— Но... ты же на свидании! Как тебе могут взять и запретить посреди свидания? Это же... это же незаконно!

— Мне запретили еще до того, как я вышла из дому, — призналась она. — Просто мама такими вещами не заморачивается, а папы не было дома.

— Вот именно! Его никогда нет дома. Значит, тебе незачем соблюдать комендантский час.

— Сейчас он дома. — Кирстен застегнула пальто, скрыв свое потрясающее платье от меня и от папарацци.

— А ты не могла бы того... взбунтоваться?

— Я уже взбунтовалась. Потому я и под домашним арестом.

Интересно, что такого она натворила? В голову мне полезли идеи куда более экзотичные, чем то, что, по-видимому, случилось в действительности. И тогда я жалко проныл:

— А взбунтуйся еще раз, со мной!..

Она посмотрела на меня, и в ее взгляде я прочел, что ей очень не хочется уходить. Однако тот же взгляд ясно говорил, что она не останется. Затем Кирстен поцеловала меня, а когда я пришел в себя, она уже ушла. Официант, не ведающий о разыгравшейся драме, принес наш заказ и поставил на стол, за которым остались только мы с Раулем. И еще неизвестно, вернется ли к нам Лекси после всего того, что я ей наговорил.

Я опустился на стул в полном ошеломлении от постигшей меня катастрофы. И тут Рауль говорит:

— Так что — сказать, сколько в зале людей, или нет?

10. Сопутствующие потери, незыблемая семейная традиция и лимонная политура в пыльном котле моей жизни

Уверяю: то, что стряслось с задним двором соседей Гуннара — несчастный случай, и в кои-то веки не один я стал его причиной.

Просто сроки поджимали — до сдачи проекта по Стейнбеку оставалось всего несколько дней. Мы с Гуннаром слишком много труда вложили в эту работу, чтобы нам снизили оценку из-за несоблюдения срока. Такое со мной уже случалось раньше. Есть учителя ну настолько въедливые — измеряют опоздания в миллисекундах, сверяясь с мировыми часами, теми, что в Англии. Вот так уродуешься-уродуешься, и все коту под хвост. Однажды, припоздав со сдачей сочинения, я получил Z с минусом. Я указал училке, что она могла бы оценить меня еще ниже, если бы использовала русский алфавит, потому как в нем тридцать три буквы вместо двадцати шести. Она так поразилась моим познаниям, что повысила оценку до Z с плюсом.

Чтобы не схлопотать отметку в нижней части алфавита, мы с Гуннаром должны были избавиться от растительности как можно быстрее, и поэтому прибегли к огромным дозам гербицида. В результате все соседи Умляутов встали на дыбы, потому что из их садов теперь несло, как из отстойника с ядовитыми отходами.

Дело было в воскресенье, на следующий день после моего не-совсем-свидания с Кирстен. Мне очень не хотелось идти к Гуннару и столкнуться там лицом к лицу с мистером Умляутом, которого я считал лично ответственным за испорченный вечер. Кирстен мне тоже пока что не хотелось видеть — слишком мало времени прошло с того момента, как она бросила меня на произвол судьбы в ресторане. Но чтобы попасть на задний двор, нужно было пройти через дом. Я питал надежду, что дверь мне откроет Гуннар, но тот уже работал в «пыльном котле».

Дверь открыла Кирстен.

— Привет.

— Привет.

— Хорошая погода.

— Солнечно.

— Это хорошо, когда солнце.

— Ага...

— И вообще...

— Ну да...

Я пытался положить конец этой пытке, потихоньку продвигаясь к задней двери, но Кирстен не дала мне улизнуть.

— Прости за вчерашнее, — сказал она. — Может, в другой раз получится лучше?

— Да, конечно, какие проблемы.

— Нет, — сказала она. — Я правда хочу попробовать еще раз.

Она говорила искренне. А я-то думал, что после такой неудачи на наших отношениях можно поставить крест! Как же здорово было узнать, что не все потеряно, что меня ждет другое свидание!

— Когда заканчивается твой арест? — спросил я.

— Как только получу оценку за контрольную по химии, она у нас завтра. К тому же папа знает, что мне даже не понадобилось пропускать соревнования по теннису, чтобы подготовиться к ней.

Я улыбнулся.

— А я-то думал, ты непрочь сбежать с уроков ради лыжной прогулки со мной. — Это была одна из моих фантазий, самая пристойная: на лыжных прогулках всякое случается, можно, например, в снег упасть... вместе... Я взял Кирстен за руку, и мы долго стояли так, не чувствуя при этом ни малейшей неловкости.

А затем я отправился на задний двор.

Там валялась целая куча картонных коробок — в тот день мы собирались соорудить хижину для стейнбековских голодающих фермеров. Из-за изгороди доносился возмущенный голос соседки: