Юлька и собиратели (СИ)

– Осторожно, не упади! Видишь, от пола ничего не осталось. Иди по стеночке, – наставлял дядя Ваня «Колобок» неожиданно раскатистым, глубоким басом. – Уступчик видишь? Вот по нему и иди. Он каменный, надежный.

– Спасибо, – Юлькин голос звучал полнее и взрослее обыкновенного.

– Храм, наверное, был, – мелодично предположила тетя Света.

– Ну-ка… – дядя Володя, спев несколько высоких нот, прислушался к певучим отзвукам. – Акустика что надо! Будем петь? – подмигнул он Юльке.

Юлька засмущалась: они-то будут, а вот она – разве что послушать.

– Будем-будем, – почти пропела тетя Света.

– А на четыре голоса? – лукаво прищурился дядя Ваня «Колобок».

– А запросто, – рассыпалось колокольцами смеха серебристое сопрано.

Тетя Света напела Юле ее, Юлин вариант знакомой мелодии. Юлька, старательно заучив, спела его для проверки  во весь голос, и ни разу не сфальшивила. Собиратели, поговорив о чем-то своем, музыкальном, затихли. Дядя Ваня с дядей Володей уставились на тетю Свету, но первый жест ее был обращен к Юльке: начинай, мол! Юлька волновалась, голос дрожал, срывался, но серые глаза тети Светы смотрели с таким спокойствием, будто она точно знала, что все получится. И скоро дыхание наладилось, голос выровнялся и окреп, а потом, вдруг и сразу, присоединились бас дяди Вани, тенор дяди Володи и сопрано тети Светы. И так они стройно, красиво и переливчато зазвучали все вместе, переплетаясь и расходясь, что у Юльки, вопреки песенной печали, от счастья мурашки по телу побежали! Слушать бы и слушать! Петь бы и петь!

Уже последние слова прозвучали, уже, по короткому жесту тети Светы, дружно и стройно смолкли голоса, уже многозвучное, утихающее эхо растаяло в зачарованно недвижной листве, а Юлька все не могла оправиться от восторга. У нее получилось встроиться в это многоголосье! Не просто встроиться: спеть по-своему! Хотя какое ж по-своему? Нет! не по-своему и не по тети Светиному, потому что в общем пении ее, Юлин, голос звучал не так, как в одиночку. И бас дяди Вани, и сопрано тети Светы и тенор дяди Володи – все звучали иначе, богаче, сочнее, и как будто их не четверо всего было...

А если бы однажды голоса всех-всех людей, и вообще все на свете звуки слились вместе, вот это был бы хор! Чудо, а не хор! И ведь каждый звук уже таит в себе часть этого чуда! Надо только суметь почувствовать это...

Притихшая Юлька по-новому вслушивалась: как разнятся шаги собирателей, как осыпаются камни,  как звенят птицы, тарахтят в шелестящей траве кузнечики, хрустит под ногами песок, как переговариваются тетя Света с дядей Ваней, как шумят проезжающие машины, лаются собаки, взвизгивает старая калитка, как позвякивает и постукивает посуда, журчит вода в рукомойнике, скрипит кровать, шуршат подушка с одеялом, покряхтывает, засыпая тетя Зина…

Ясеневка погрузилась в ночную тишину и задремала, а Юлька все не спала, стараясь уловить утихающее эхо дневного многозвучия. Но только ровно билось сердце, да мягко постукивал в окно высоченный лопух, унизанный гроздьями звездчатых репешек.

<p style="margin-bottom: 0cm">