Щенок Засоня

— А тебе, что, жалко? — огрызнулся я.

— Жалко у пчёлки, а пчёлка на ёлке, а ёлка в лесу, — при этих словах Ленка высунула язык.

«Ну и противная же это девчонка, — подумал я сердито, — как бы мне поменяться с кем-нибудь местами. Кольке Сёмкину она нравится, вот ему и предложу. Пусть только на перемене ко мне не пристаёт». Я сидел и размышлял: «Вот у меня в парте лежит живая собака, и никто в целом классе не знает!»

— Слушай, Ленка, — вдруг неожиданно прошептал я, — отгадай, кто у меня в парте лежит?

— Во-первых, не кто, а что, — назидательно поправила меня Ленка. — Кто — можно говорить только об одушевлённом предмете.

— Тоже мне умница нашлась, — язвительно сказал я, — у меня как раз одушевлённое и лежит.

— Лягушка! — округлив от страха глаза, чуть не вскрикнула Ленка.

— Сама ты лягушка, — засмеялся я, — у меня кто-то покрупнее.

— А кто? — уже заинтересовано спросила Ленка.

— Дед Пихто. Сама отгадай.

— Заковыкина, Пономарёв, перестаньте разговаривать, а не то я вас выведу из класса, — строго сказала Клавдия Феофановна, наша учительница.

Мы примолкли. Ленка поёрзала-поёрзала в нетерпении, но потом всё же спросила:

— Лёшенька, ну пожалуйста, скажи, кто там у тебя? Я никому не скажу, честное пионерское.

— У меня там собака, — прошептал я.

— Врёшь и не моргаешь. Ну и дурак, — обиделась Ленка.

— Не веришь? — прошептал я. — Тогда сама протяни руку и пощупай.

— И пощупаю, — сказала Ленка и полезла рукой в парту. — Что это у тебя, зимняя шапка? — сказала с ехидством она, продолжая шарить рукой. — Ой! — вдруг громко вскрикнула Ленка.

— Заковыкина, встать! — взвилась со своего места Клавдия Феофановна. — Что такое там случилось?

— У Пономарёва собака, вот я и испугалась, — чуть не плача сказала Ленка.

— Какая такая собака? Пономарёв, встать! Что там у тебя за собака?

Я встал и молча достал Засоню из парты. Тот уже проснулся и с любопытством вертел головой, видно удивляясь такому большому количеству людей.

— Господи! — всплеснула руками учительница. — Чего только не притащат в школу! Ты бы ещё слона принёс. Вынеси сейчас же собаку и возвращайся в класс. А завтра придёшь с родителями.

Я, подавленный горем, вышел из класса. Пока я нёс на руках своего Засоню, он опять задремал.

Я вынес его во двор школы. Здесь в саду было одно потаённое место у забора за кучей досок. Я отнёс туда своего щенка и, положив за досками, сказал: «Спи, мой Засоня, я скоро за тобой приду». Вернувшись в класс, я еле дождался перемены и сразу опрометью бросился во двор. За мной побежали все ребята из нашего класса. Даже дежурные, которые должны были проветривать помещение, и те устремились следом. Сердце моё захолодело, когда я увидел, что Засони на месте нет. Я стал искать рядом. Весь класс принял участие в поисках. Мы перерыли все доски. Тут к нам подошёл Сережка Скудельников из третьего «Б» класса.

— Чего ищете? — спросил он.

— Щенка ищем. Вот Лёшка Пономарёв его здесь оставил.

— Бесполезно ищете, я сам видел, как Валерка-дурачок его взял и унёс.

Мы в недоумении переглянулись между собой. Валерка когда-то начинал учиться вместе с нами. Был тихим, забитым мальчиком. По школьной программе он сразу отстал от всех и остался на второй год. Затем его перевели в специальную школу для умственно отсталых. Он иногда приходил в свою старую школу и сидел во дворе на досках, наблюдая за нашими играми издалека. С Валеркой никто не дружил, считая для себя зазорным дружить с ненормальным. Его дразнили и обзывали, но он ни на кого не обижался, и потому дразнить его было неинтересно.

Однажды, когда мы играли в футбол, мяч отлетел в сторону Валерки. Кто-то из мальчишек крикнул ему: «Эй, Валерка, давай сюда мячик». Валерка обрадовался, схватил мячик обеими руками и побежал к нам, но тут же споткнулся и, упав, выронил мяч. «Да ты его ногой пинай», — подсказывали ребята. Валерка поднялся и неуклюже пнул мяч так, что он полетел в обратную сторону, ещё дальше от нас. Все стали кричать на него, обзывая «придурком» и другими обидными прозвищами. Но он только улыбнулся и снова побежал за мячом. Когда он поднял мяч и хотел его нести обратно к нам, к нему уже подбежал Игорь Пестряков, наш вратарь, и, грубо отняв мячик, крикнул: «Пошёл отсюда, полоумок!» Валерка стоял, улыбался и не уходил. Тогда Пестряков развернул его за плечи в обратную сторону и дал пинка. Все ребята засмеялись. А Валерка побежал и, споткнувшись, упал, чем ещё больше рассмешил ребят. Поднявшись с земли, он, прихрамывая, снова побежал, но уже не оглядываясь. С тех пор Валерка не приходил во двор школы.

— Ну, я этому придурку покажу, — угрожающе сказал Вовка Бобылёв. — Куда он пошёл, не видел?

— Туда, — махнул рукой в сторону железной дороги Серёжка.

Мы все кинулись к железнодорожной насыпи, что была недалеко от школы. А когда взбежали на неё, Ленка закричала:

— Вижу, вижу, вон Валерка ненормальный идёт и щенок у него на руках!

Мы пригляделись — точно он.

— За мной! — крикнул воинственно Вовка, и все с улюлюканьем, как индейцы, побежали по шпалам.

Валерка обернулся и, увидев нас, тоже припустил как мог, смешно подбрасывая ноги.

— Он и бегает по-дурацки! — захохотал Вовка.

— Ничего себе, по-дурацки, — говорила запыхавшаяся Ленка, — вон как бежит, не догонишь.

— Стой! — закричали все. — Остановись, Валерка, а то хуже будет.

Но тот припустил ещё сильнее. Позади нас послышался протяжный гудок.

— Поезд! — закричала Ленка.

Мы все сыпанули с дороги на крутую насыпь, словно горох. Смотрим, а впереди поезда бежит наш ненормальный Валерка. Поезд гудит, а Валерка только оглянется и дальше бежит. Завизжали тормоза поезда, но он продолжал по инерции двигаться на Валерку. Мы в ужасе закрыли глаза. А когда открыли, то увидели, как мимо проносится поезд, продолжая гудеть.

— Ну всё, — сказал Вовка, — конец нашему дурачку! Переехало его поездом вместе со щенком.

Ленка как зарыдает, а вместе с ней и мы все завыли. Промчался поезд. Глядим — на той стороне насыпи к домам железнодорожников бежит наш Валерка с моим Засоней на руках.

Мы все как закричим:

— Ура! Ура!

И давай друг друга обнимать на радостях. Я даже на время о щенке своём забыл. Радовался, что Валерка жив остался. Но потом вспомнил о Засоне, и так мне грустно стало, что я чуть было не расплакался, да стыдно стало перед девчонками.

Когда уж домой вернулся, тогда не выдержал и разревелся. Мама стала расспрашивать, что со мной случилось. Пришлось всё рассказать без утайки. Конечно, она меня отругала за то, что взял щенка в школу, но потом ей стало жаль меня, и она сказала:

— Ладно, не плачь, сынок, я завтра в школе узнаю адрес этого Валерки, мы с тобой пойдём и заберём щенка.