Отойди от моей лошади

Это была повесть про американского мальчика Джимми. Отец Джимми был рабочим, они вдвоём всё время разъезжали по фермам на своём красном спортивном автомобиле в поисках работы. По правде сказать, этот автомобиль только когда-то был красным, и уж совсем не спортивным, это они только так его называли, для собственного удовольствия и потому ещё, что всё время мечтали о таком. Ничего у них, кроме этого автомобиля, не было, и вот однажды, когда отец куда-то ушёл, какие-то гады угнали автомобиль, и Джимми, оставив отцу записку, отправился на поиски.

Я представил себе, как Джимми идёт и идёт по пыльной дороге, мне стало жалко его и захотелось помочь ему. Я подумал, что вот мы вместе, он и я, товарищи и вместе идём по пыльным дорогам усталые и голодные, и всё спрашиваем у фермеров и прохожих, не видали ли они двух гадов в красном спортивном автомобиле. Я смущался и толкал Джимми в бок, дело ведь было серьёзное. Ну, не в очень красном, говорил Джимми и объяснял, как выглядела машина. Ох, как мне его было жалко!

Я сказал Джимми, плевать, в конце концов, на автомобиль, и пусть они вместе с отцом переезжают жить к нам в Советский Союз.

— Я бы с великим удовольствием, — сказал Джимми, — И я и отец, мы оба с великим удовольствием.

Но, видно, красный автомобиль не давал ему покоя, и он заговорил вдруг о каком-то негре по фамилии Вильямс, как жаль, что его нет с нами, а то бы он обязательно нам помог.

— Ох уж этот негр! — сказал Джимми. — Господи, и куда он только задевался? Он хороший парень, его зовут Кути, послушал бы ты, как он играет на трубе! Он бы нам помог.

Мы так и не нашли наш красный автомобиль в этот день. Мы оба были усталые, дальше некуда, мы отыскали на поле стог с сеном, я прислонился к стогу спиной и… заснул.

Проснулся я оттого, что вдруг здо́рово качнуло. Я открыл глаза — Джимми рядом не было. Что-то шумело, что-то раскачивало меня; я огляделся в полумраке: по бокам были полки с книгами, сам я сидел на скамейке… И тут я всё понял: я заснул, а машина «Книги» куда-то везла меня.

Я закричал, я забарабанил в кабину, и только тогда машина остановилась.

Шофёр вылез из кабины, открыл дверцу в кузов и некоторое время молча и с любопытством разглядывал меня.

— Эх, — сказал я.

— Ну и шкет. Откуда ты здесь взялся? — спросил он. — А ну вылазь.

Я вылез из машины. Мы стояли на шоссе, а кругом были поля.

— Ой, — сказал я, — Ой-ой-ой, где это мы!

— Тридцать километров хорошей дороги от города Ленинграда, — сказал он. — А ты кто такой?

И тогда я всё рассказал ему.

— Что же мне делать? Что же мне делать? — говорил я. — Что будет с мамой? Что будет с папой? Что будет с бабушкой? А сколько времени?

— Пять часов.

— Ой-ёй-ёй, — застонал я.

— Ну вот, ну брось, ну не надо, — сказал шофёр. — А то я заплачу. Садись в кабину. Махнём в ближайший колхоз и позвоним оттуда твоим по телефону.

— Светлая голова! — крикнул я, и мы сели в кабину.

— А ты сам-то кто будешь? — спросил я, когда машина тронулась.

— Я шофёр, потому что люблю машины. И ещё я продавец книг, потому что люблю книжки.

— Сразу и то и другое? — спросил я.

— Сразу и то и другое.

— Так не бывает, — сказал я с сомнением.

— Когда любишь и то и другое — бывает, — сказал он.

— А сейчас ты куда? — спросил я.

— В колхоз «Светлый путь», везу колхозникам книги.

— Я думаю, им понравится повесть про Джимми, — сказал я. — Они будут ему сочувствовать. Ему и его отцу.

— Жалко парня, — согласился он.

— А ты разве читал?

— Ещё бы. Конечно.

— Ну, и нашёл он свой красный автомобиль?

— Нет.

— Вот гады! — сказал я. — Только ты мне больше не рассказывай, я хочу сам дочитать эту книжку. Интересно, встретил он там этого негра Кути Вильямса с трубой?

— Ладно, не буду рассказывать, — согласился он. — А тебя как зовут?

— Алёша, — сказал я. — Так сказать, Алексей.

Я хотел спросить, как зовут его, но тут мы стали заворачивать налево, налево… и остановились возле правления колхоза «Искра».

Мы вошли в правление, он объяснил в чём дело, и меня тут же соединили с нашей квартирой.

— Папа! — закричал я. — Папа, как дела?!

— Хулиган, — сказал он, — тут мать из-за тебя…

— Папа! — продолжал я кричать. — Я не хулиган. Я попал в одну историю…

— История будет дома, когда вернёшься, — мрачно сказал папа, и тут я услышал голос мамы, вернее — всхлипыванья:

— Алёша, где ты?

— Мама! Дорогая мамочка! Я в колхозе «Искра» и скоро буду дома. Часика через полтора. Я сел в машину и уснул и далеко уехал.

— Я ничего не понимаю, — всхлипнула мама.

— Я здесь с одним очень хорошим человеком, он заедет к нам в гости потом, чаю выпьем, вот увидишь…

— Где ты, Алёша? — ещё раз всхлипнула мама.

Шофёр взял у меня трубку и сказал:

— Мамаша, не волнуйтесь, пожалуйста, сейчас мы отвезём вашего мальчика на станцию, посадим в электричку, и он скоро будет дома.

Мы повесили трубку, сказали «спасибо» в правлении и поехали на станцию.

— А что это ты делал со своей машиной возле нашего дома? — спросил я.

— Там у меня тётя живёт, в пятой квартире.

— А мы в семнадцатой, приходи в гости.

— Спасибо, — сказал он, — обязательно зайду.

На станции он купил мне билет и дождался, когда подойдёт электричка.

— Будь здоров, — сказал я. — Счастливый тебе путь до колхоза «Светлый путь».

Он ещё раз сказал мне «спасибо» и снова пообещал, что придёт к нам в гости.

— Привет папе и маме, шкет! — крикнул он.

Электричка тронулась.

— А как тебя зовут, эй?! — вспомнил я.

— Василий! — закричал он. — Васи-и…

Платформа исчезла.

Я зашёл в вагон и стал смотреть в окно.

А потом, уже до самого города, я думал о Джимми и о моём новом друге Василии, у которого сильные руки и целая машина хороших книжек.

Вот вам стакан воды

Когда мне грустно, я стараюсь себя развеселить. Неплохая мысль, правда?

Мне частенько бывает грустно или вообще не по себе, но вся беда в том, что я почти никогда не знаю, отчего мне грустно или не по себе. Поэтому я стараюсь развеселить себя изо всех сил, как попало. Иногда помогает, иногда нет, но я стараюсь вовсю.

Сегодня как раз прихожу из школы, а настроение у меня — не настроение, а чушь какая-то. Отчего — не знаю. Я даже есть не стал, надел свои лучшие трусики для плавания, взял ласты, маску и трубку и полез в ванную. Напустил полванны воды и улёгся туда. Лежу, шевелю тихонечко ластами, дышу через трубку, рассматриваю в маску дно ванны — и вроде легче становится. Вроде бы легче. «Скоро лето, — думаю, — укачу на дачу и буду целыми днями плавать с маской и ластами и охотиться на крупную рыбу. И позабуду обо всём на свете. Кто это там, а? Окунь? А это? Щука! Подумать только! Ну и щучища! Сейчас мы её… Не-ет, уплыла. Однако здоровая. Ну ничего, мы ещё с вами встретимся. Будьте уверены. Моё ружьё не даёт промаха».

Мне стало холодно в ванне, но я решил не подливать горячей воды, нет, так не полагается. Я вылез из ванны, тихонечко прошлёпал в комнату, достал из шкафа и надел на себя рейтузы и шерстяной свитер. Так все хорошие подводные охотники поступают, если у них нет специального костюма, — я читал.

Снова залез я в ванну. Красота! Совсем другое дело! Жарко даже! «Эй, там, на берегу! Перестаньте орать и распугивать крупную рыбу! Ага, вот она, щука! Та самая! Стоит около водорослей и меня не замечает. Сей-час мы её…»

Вдруг — звонок. Кто-то звонит к нам в квартиру. Надо же. Не могут не испортить охоту.

Соседка Виктория Михайловна стучит мне в ванную и говорит:

— Алёша! К тебе тут какая-то девочка пришла.

Девочка?! Ха-ха! Вот номер! Этого ещё не хватало!

Я отвечаю ей прямо через дыхательную трубку, не вынимая головы из воды:

— Пусть заходит в ванную. Я не моюсь. Я в костюме.

Она говорит:

— Что это такое у тебя с голосом?