О девочке Маше

КНИГА ПЕРВАЯ

ГЛАВА I

О девочке Маше, её папе лётчике, её маме художнице и брате Коле

Жила-была в большом доме на большой улице маленькая девочка Маша. Кто ни посмотрит на неё — сразу скажет: «Тебе, девочка Маша, пять лет».

А она отвечает: «Нет, не пять, а пять лет и два месяца».

Машин папа был лётчик. Звали его Николаем Сергеевичем Крутиковым.

Николай Сергеевич Крутиков летал на самолёте высоко-высоко. Часто он даже выше туч летал.

— Выше туч, — рассказывал папа, — небо всегда синее, всегда ясное и всегда солнце светит. Но даже летом там холодно.

Летал папа на самолёте очень быстро. Утром он в Москве, а через три часа он уже в Ленинграде, ещё через три часа он в Вологде, а ещё через три часа он ещё где-нибудь.

Машин папа и с парашютом прыгал. Парашют, когда за плечами сложен, небольшим кажется. А вот когда человек с самолёта прыгнет да за кольцо дёрнет, он распускается и становится как огромный зонтик

Маша видела парашют. Вот как это было.

Прошлым летом, на даче, пошла Маша в поле гулять. Ходит, гуляет, песню поёт:

Поёт Маша эту песню и вдруг слышит — высоко- высоко в небе трещит что-то.

Посмотрела Маша на небо и видит — летит самолёт. Вдруг отрывается от самолёта что-то чёрное и маленькое и летит вниз.

«Может быть, это лётчик курицу ел и куриную ножку вниз бросил?» — подумала Маша.

А потом говорит сама себе Маша:

— Какая я глупая! Что это я выдумала? Если бы это была куриная ножка, как бы я её увидела? Самолёт-то ведь высоко летит, а куриная ножка маленькая: мне бы её не видно было. Что же это такое?

И вдруг видит — стало это маленькое большим и лететь стало вниз медленнее.

Летит это вниз (не очень быстро летит), всё ниже, ниже спускается, и вот разглядела Маша, что это такое.

— Ой, — говорит, — да ведь это мой папа! И верно. Это был Машин папа, Николай Сергеевич Крутиков, а над головой его, за плечами, держался огромный-преогромный зонтик-парашют.

— Здравствуй, Маша! — говорит ей папа. — Ты что здесь делаешь?

— Я, — говорит ему Маша, — хожу и гуляю. А ты откуда?

— А я, — говорит папа, — вот с того самолёта спрыгнул. На парашюте. Видишь?

— А как же ты не упал и не разбился? — говорит девочка Маша.

— А вот, — говорит ей папа, — я тебе расскажу, как я прыгал. Прицепил к себе парашют. Он у меня за плечами в небольшой пакет сложен был. Потом стал я на крыло самолёта и прыгнул вниз. Пролетел немного вниз головой, а потом дёрнул вот за это кольцо. Раскрылся парашют, как зонтик, раздуло его снизу воздухом — вот я на нём к тебе и спустился. Поняла?

— Поняла, — говорит Маша. — А тебе не страшно было?

— Нет, — говорит папа, — не очень. Я уж привык прыгать

— А я, — сказала Маша, — даже с табуретки боюсь прыгать, и с крыльца тоже боюсь.

Отцепил Машин папа парашют, сложил его, и стал парашют опять маленький. И пошёл папа с Машей домой чай пить.

Маша шла с папой домой и пела песню:

А Машина мама была художница. У неё было много холста, красок, бумаги и карандашей.

Машина мама всё могла нарисовать. Она дома рисовала, небо рисовала, людей рисовала, волков, медведей рисовала, жуков, собачек, море, лес и речку рисовала.

Вот, видите три портрета? Это мама Машу нарисовала. На первом портрете Маше всего только полгода, она ещё совсем маленькая. На втором портрете Маше два года. А третий портрет недоконченный — это мама сейчас Машу рисует. Видите, лицо нарисовала, а руки и ноги как следует ещё нарисовать не успела.

Очень Маша не любит, когда мама её портрет рисует. Приходится тихо сидеть, а Маше всё вертеться хочется.

Хотела мама Машиного брата Колю нарисовать. А Коля сказал:

— Я не хочу. Мне надо уроки готовить. Сел Коля уроки готовить, а мама взяла и нарисовала его незаметно. Видите, вот он какой. Коля в школу ходил и всё думал о том, кем он будет, когда вырастет.

Утром встаёт Коля и говорит:

— Вот вырасту и стану машинистом.

Домой из школы придёт, отдохнёт немного.

— Нет, — говорит, — не машинистом, а инженером буду.

А вечером, спать ложась, говорит:

— Нет, не инженером буду, а капитаном.

Маша Колю спрашивает:

— А почему ты сейчас не машинист? А почему ты сейчас не инженер? А почему ты сейчас не капитан? Куда тебе расти ещё, чего тебе ждать? Ты и так большой.

— Нет, — отвечает Коля, — я ещё не большой. Мне сейчас только десять лет, одиннадцатый. И я ещё в школу хожу.

А Маша говорит:

— И я тоже в школу хочу.

А Коля ей:

— Ну и хоти!

И уйдёт книжку читать.

Мама говорит ему:

— Коля, нехорошо так отвечать! Это невежливо. А Маша кричит ему вдогонку:

— А вот возьму захочу и пойду в школу!

Но Коля уже и не слушает её. Он сидит и интересную книжку читает.

Постоит Маша, постоит, подумает, а потом пойдёт играть с собакой, с кошкой и с куклой.

ГЛАВА II

Почему собаку звали Петушок, а кошку — Ниточка, а куклу — Елизавета Петровна

У девочки Маши была собака, кошка и кукла. Собаку звали Петушок, кошку — Ниточка, а куклу — Елизавета Петровна.

Как вы думаете, почему Маша их так назвала? А вот почему. Собаку она назвала Петушком потому, что петухи кричат громче всех, а собака Петушок лает ещё громче петухов.

Кошку она назвала Ниточкой потому, что нитки бывают белые и чёрные, а у кошки Ниточки спинка была чёрная, а животик белый — вот Маша и назвала кошку Ниточкой.

А куклу она назвала Елизаветой Петровной потому что у Маши была одна знакомая тётя Елизавета Петровна.

А знаете, откуда все они к Маше попали? Собака с неба упала, кошка из-под земли пришла, а кукла по реке приплыла.

Вот как Маша про это рассказывала.

— Собаку, — говорила Маша, — мне папа на самолёте привёз. Папа с парашютом прыгал, а собака у него в кармане сидела. А кошку брат Коля в подвале нашёл. А куклу мне моя мама на пароходе привезла.

Собака Петушок была совсем маленькая. Она была гораздо меньше девочки Маши.

Утром собака Петушок просыпалась и лаяла. Когда она хотела есть, она тоже лаяла. Когда ей несли кашу или суп в блюдечке, она тоже лаяла. На воробьев лаяла, на людей, на трамваи, на автомобили — на всё, что ни увидит, лаяла.

А когда ела, — молчала. Молчала, не лаяла.

А поест — опять лает. Придёт кто к ним на квартиру — она лает, уходит кто-нибудь — она лает, чихнёт кто-нибудь — она опять лает.

Всё время лает, лает и лает.

Почтальон один раз даже испугался.

— Должно быть, — говорит он Маше, — ваша собака злая. Наверно, она кусается?

А девочка Маша отвечает:

— Что вы! Она очень добрая. Если собака лает, она кусаться в это время не может, у неё рот лаем занят.

А кошка Ниточка была совсем другая. Она на собаку Петушка не была похожа. Мурлыкала она часто, а мяукала редко. А лаять — никогда не лаяла.

Она была очень умная кошка. Когда Маша возвращалась с улицы домой, кошка Ниточка встречала её в прихожей и мурлыкала: «Здравствуй, Маша! Как ты погуляла? Какая погода на улице?»

А когда наступал вечер, Ниточка начинала ходить за Машей. Ходит и мурлычет: «Маша, пойдём спать, уже поздно. Очень спать хочется».

Когда Ниточка хотела пить, она прыгала на стул, становилась на стуле на задние лапки, а передние лапки клала на стол. Тогда все понимали, что кошка Ниточка пить хочет, и ставили ей на стол блюдце с водой. Ниточка всегда воду со стола пила, а ела всегда у печки.