Истории из Геродота

Мидяне стремительно бросились на эллинов, но встретили яростный отпор. Не то что захватить спартанцев живыми, но даже заставить их отступить, и тем самым открыть проход, не удавалось. В теснине мидяне никак не могли выстроиться в боевой порядок и развернуть все свои силы. Их было много, но они вынуждены были идти на врага узкой, плотной колонной. Поэтому эллины били наверняка. Каждая стрела, каждый пущенный из пращи камень попадали в цель. Идущие в первых рядах мидяне падали замертво. На место павших становились другие, и бой продолжался.

Ксеркс следил за ходом сражения, сидя на троне, установленном на холме. Он даже вскочил от неожиданности, увидев, что мидяне отступили и, не выдержав напора эллинов, обратились в беспорядочное бегство. Позорное отступление мидян обескуражило Ксеркса. Впервые высокомерный владыка Азии с горечью подумал о том, что среди приведенных в Элладу людей слишком мало настоящих воинов.

Спартанцы, как воины опытные, хорошо понимали, что в их отчаянном положении одной храбрости мало. Требовалась еще и смекалка. Преследуя неприятеля, они не выдвигались слишком далеко вперед, на открытую местность, а продолжали удерживать Фермопильский проход, вынуждая персов вновь и вновь идти на них в наступление. Ярости Ксеркса не было предела. Непокорность горстки эллинов страшно оскорбляла персидского царя, и он решил как можно быстрее положить этому конец, приказав вступить в бой "бессмертным". Как я уже рассказывал, "бессмертных" было десять тысяч. С дикими криками и гиканьем они бросились на спартанцев. Но их старания были напрасны. Прекрасная слаженность и хорошая выучка позволяли эллинам сражаться с завидной легкостью. К примеру, спартанцы внезапно все вместе прекращали битву и поворачивались к неприятелю спиной. Персы, думая, что они отступают, начинали их теснить. Но эллины вдруг все разом поворачивались и продолжали безжалостно рубить персов налево и направо. "Бессмертные" несли огромные потери. Душераздирающие крики и стоны раненых раздавались на склонах гор.

Когда опустились сумерки — ведь бой продолжался с утра до вечера, — леденящий страх стал змеей заползать в сердца персов. Измученные, израненные, сбивая друг друга с ног, они бросились бежать беспорядочной толпой. Персам казалось, что их преследует некая нечеловеческая сила, а не какая-то горстка эллинов.

Лев не боится дикого зверя и бесстрашно бросается на него. Но коварная ядовитая змея может укусить льва. Такой отвратительной змеей, которая исподтишка ужалила спартанского льва, был один местный крестьянин эллинского происхождения, жадный до персидского золота. Его презренное имя, проклятое в веках, было Эфиальт, что в переводе с греческого означает "кошмар". Вы ведь знаете, что самые страшные сновидения мы называем кошмарами. Вот таким кошмаром для спартанцев и для всей Эллады явился Эфиальт.

Когда Ксеркс находился в замешательстве и не знал, что предпринять, предстал перед ним Эфиальт и поведал о тайной тропе, по которой персы могли обойти эллинов с тыла и устроить им ловушку. Так поступают с сильным зверем. Когда его трудно поймать.

На мрачном лице азиатского владыки появилась зловещая улыбка, когда он услышал столь неожиданную новость. Оставив Эфиальта в лагере, царь приказал ему с наступлением темноты провести персидский отряд по тропе за Фермопилы.

Всю ночь поднимались персы в горы и на рассвете достигли того места, где на страже стояли фокийцы. В предрассветной тишине дозорные внезапно услышали, как шуршит листва под ногами крадущихся воинов. Фокийцы вскочили и бросились к оружию. Персы растерялись. Они не ожидали, что встретят здесь вражеский отряд. А что, если это спартанцы? Одна эта мысль повергла их в ужас. Эфиальт успокоил персов, объяснив, что это отряд фокийцев.

Фокийцы, не подозревая о предательстве, решили, что персы напали на них. Их было мало, и поэтому они решили отступить на вершину горы, чтобы оттуда нанести удар по врагу. Но персы не вступили в бой, а спешно двинулись дальше. Фокийцы не интересовали персов, им нужны были спартанцы.

Над Фермопилами занималась заря. Почтенный старец, прорицатель спартанцев Мегистий из Акарнании, священнодействовал, принося жертвы богам и совершая молитвы. Постепенно его чело омрачалось все больше и больше.

Приметы были плохими.

— Да будет известно тебе, Леонид, — сказал Мегистий, — что если спартанцы останутся здесь, то их ожидает поражение и гибель!

Леониду это было известно. Он не забыл прорицания пифии: или Спарта, или он. Леонид непоколебим. Он невправе жертвовать родиной ради своей жизни. Спарта превыше всего!

Вскоре в спартанский лагерь прибежали запыхавшиеся гонцы:

— Нам грозит гибель! Нас предали! Персы спускаются по обходной тропе. Скоро они будут здесь… Мы в ловушке! На нас нападут с двух сторон! Их много, великое множество… Стрелами своими они могут затмить солнце…

Наступила гнетущая тишина. И вдруг раздался насмешливый голос одного из спартанцев:

— Что ж, тем лучше для нас! Пусть персы затмят солнце своими стрелами. Тогда мы будем сражаться в тени!

Леонид хотел спасти как можно больше воинов для будущих сражений. Поэтому эллинам, пришедшим из Пелопоннеса и других земель, царь приказал возвращаться домой. Он же с отрядом решил остаться, чтобы задержать персов как можно дольше. Воины города Феспии не послушались приказания Леонида и остались у Фермопил, чтобы умереть вместе со спартанцами. Прорицатель Мегистий тоже не оставил царя, хотя лучше других знал, какая участь его ожидает…

Ксеркс, выжидал, пока солнце поднимется достаточно высоко, чтобы дать возможность отряду, ушедшему по тайной тропе, зайти в тыл эллинам. Наконец он подал знак начинать. Спартанцы хорошо понимали, что означает для них эта битва в ловушке. Но люди решительные и храбрые всегда находят в себе силы, неведомые людям безвольным и трусливым…

На этот раз спартанцы применили иную тактику. Они решили встретить персов не в Фермопильском ущелье, а у входа в него, на равнине. Как львы, набросились они на врага. Персы были похожи на испуганных лошадей, которые не в силах сдвинуться с места. Военачальники ударами кнутов заставляли их двигаться вперед. Многие воины от страха бросались в море и погибали там. Многие падали, и их давили свои же. Но Ксеркса совсем не интересовало, какие у него потери в живой силе. Он требовал любой ценой продвигаться вперед.

Когда были сломаны копья, спартанцы стали рубить персов мечами. В разгар жестокого боя упал замертво находившийся в первых рядах царь Леонид. Персы бросились к телу убитого и хотели его захватить. Но живой стеной встали спартанцы вокруг своего павшего царя. Четыре раза триста эллинов отражали атаки персов, не давая им прорваться к Фермопилам.

В это время подоспели персы, зашедшие с тыла. Тогда спартанцы, отступив в ущелье и миновав стену, перекрывающую Фермопильский проход, заняли оборону на холме. Так раненый зверь уходит к своему логову. Оружия у них почти не осталось, но спартанцы продолжали сражаться с отчаянной храбростью кинжалами, а то и просто врукопашную. Варвары окружили их со всех сторон и засыпали градом стрел. Тысячи пущенных стрел действительно затмили солнце. Но спартанцы так и не отступили. Все до единого они пали смертью храбрых.

Через много лет, когда персы были изгнаны из Эллады, при входе в Фермопилы эллины воздвигли мраморную статую льва. И начертали на камне:

Глава 15. ОГОНЬ И МЕЧ